Вельяминовы. За горизонт. Книга 4 - Нелли Шульман

– Я получил адреса надежных людей от итальянских товарищей, – объяснил Микеле, – надо объединяться, как сделали радикалы в прошлом веке, создавать новый Интернационал…  – Герберт робко заметил:

– Можно найти контакты с представителями СССР…  – Фальконе отрезал:

– СССР давно заплыл жиром, военные времена прошли. Они коммунисты только на бумаге, там, как и на западе, царит неравенство. У нас в Италии, в партии…  – Микеле усмехнулся, – полно хозяйчиков, которых никто не собирается раскулачивать. Надо следовать по пути кубинских коммунистов и товарища Мао…  – он вытащил на свет записную книжку в потрепанной, красной обложке:

– Послушайте. Каждый коммунист должен усвоить ту истину, что винтовка рождает власть…  – Микеле серьезно добавил:

– Цитата из книги товарища Мао «Война и вопросы стратегии». Наш товарищ, востоковед, переводит речи Мао. Каждый коммунист должен их изучить, как должен он обрести военный опыт…  – Альбер рассмеялся:

– Но сейчас мы пользуемся не винтовками, а взрывчаткой и автоматами…  – Микеле допил кофе:

– Летом, когда ты приедешь в Италию, мы отправимся якобы в туристический поход. В горах вокруг Рима есть глухие места. Мы организуем тренировочный лагерь для молодых бойцов…  – Фальконе потянулся:

– В прошлом веке в наших краях сражался знаменитый Волк, сподвижник Гарибальди, организовавший покушение на русского императора. Надо следовать его заветам. Красный террор единственное, что встряхнет зажравшихся буржуа…  – он махнул на портрет римского папы. Герберт обвел глазами заполненное патронами кафе, мозаичные столики, витрину с десертами. Уютно шипела кофейная машинка, звенела касса:

– Но ведь вас, то есть нас…  – он попытался подобрать слово, – так мало, по сравнению с…

Ловкие пальцы Альбера складывали салфетку. На столе появился стилизованный зверь. Крепкий кулак Фальконе опустился на фигурку, сминая и распластывая ее. Микеле кинул потерявшую форму салфетку в пепельницу:

– Империализм всего лишь бумажный тигр, – серьезно сказал юноша, – не надо его бояться, Герберт. Мы все равно сильнее…  – Альбер щелкнул зажигалкой, клочки бумаги вспыхнули:

– Так же случится и со старым миром…  – усмехнулся Фальконе, – от него останется только прах и пепел, Герберт. Прах и пепел.

Фридрихскоге

По каменным стенам гостиной отеля развесили старинные медные сковороды. Огоньки перебегали по дровам, сложенным колодцем за кованой решеткой. Уходя на покой, хозяева задернули вышитые шторы на окнах. Неподалеку шумело море.

На столике рядом с просторным диваном поблескивал коньяк в хрустальном графине:

– Выпейте немного…  – Генрик улыбнулся, – вам надо согреться. На воде еще прохладно…  – Магдалена никогда в жизни не пробовала коньяка.

Маэстро ждал ее в девять утра, у калитки в ограде сада:

– У меня своя дверь, – объяснила девушка, – я поздно возвращаюсь со спектаклей, не хочется будить хозяев…  – Генрик устроил ее на сиденье для пассажира. Магдалена ахнула:

– Я никогда не ездила в открытой машине…  – маэстро подмигнул ей:

– Здесь вы найдете маленький сюрприз…  – сюрпризом оказался шелковый платок от Hermes и солнечные очки. Девушка покраснела:

– Мне неудобно, так не принято…  – Генрик небрежно кинул ее скромный пакет с бутербродами в плетеную корзину для пикника:

– Мне будет приятно, дорогой первый паж…  – он сдвинул свои очки на лоб, – это мелочь, сущие пустяки…  – Магдалена видела похожие платки в дорогих магазинах в центре Гамбурга:

– Я даже подумать о них не могла, а сейчас у меня самой появился такой…  – тонкий шелк бился в пальцах, – он очень предусмотрительный, он обо всем подумал…

Сиденья в машине обтянули светлой кожей:

– Это BMW 3200, – он повернул ключ, мотор взревел, – новая модель. Хорошо, что вокруг равнина, можно разогнаться, как следует…  – он велел Магдалене:

– Держитесь, первый паж…  – и мать и отец девушки всегда водили очень аккуратно. Магдалена привыкла к сигналам нетерпеливых водителей:

– Тише едешь, дальше будешь, – невозмутимо говорила мать, – успевает тот, кто никуда не торопится…  – путь на море слился для Магдалены в одну пеструю полосу. Стрелка только иногда покидала отметку в сто километров:

– И деревень по дороге мало, – крикнул маэстро, входя в крутой поворот, – я говорил, что водил танки. После них кабриолет кажется забавой…  – в отеле их ждал моторный катер, заказанный Генриком по телефону:

– Мой брат управляется с таким, – весело сказала Магдалена, – он занимается в кружке морских скаутов во Фленсбурге…  – Генрик поставил корзину для пикников рядом с ней:

– Мне сказали, что здесь есть уединенные бухты. Купаться еще холодно, – он внимательно посмотрел на девушку, – и вам надо беречь горло, но пошлепать по воде можно…  – субботним вечером, вернувшись домой после спектакля, Магдалена долго выбирала наряд для поездки:

– Он меня никогда не видел в джинсах, – решила девушка, – впрочем, родители тоже не видели…  – Гертруда не одобряла девушек в брюках, а, тем более, в шортах:

– В городе не ходят, как на ферме, – заявляла мать, – здесь надо одеваться прилично… – холщовые кеды и джинсы Магдалена купила в магазине подержанной одежды:

– Ему, кажется, понравилось…  – смущенно подумала девушка, – и он похвалил мою рубашку…  – льняная, полосатая рубашка домашнего шитья развевалась на ветру. Маэстро и сам носил джинсы, с наброшенным на плечи кашемировым свитером. По пути обратно в гостиницу Генрих отдал его девушке:

– Закутайтесь, к вечеру здесь холодает…  – он откинул со лба длинные волосы:

– Вы разрумянились, – ласково сказал Генрик, – теперь я вижу, что вы рыбацкая девчонка, фрейлейн Магдалена…

Он тоже скинул мокасины и закатал джинсы. Волна хлестнула по борту катера, Магдалена взвизгнула. Маэстро рассмеялся:

– Рубашка насквозь промокла. Я не певец, мне ветер не страшен…  – расстегнув пуговицы, поведя широкими плечами, он скинул рубашку. Магдалена боязливо подумала:

– Он словно голливудская звезда. Зачем я ему нужна? Он гениальный исполнитель, его жена тоже звезда. Он выступал в Америке, играл президенту и римскому папе, а я не выезжала дальше Гамбурга…  – незаметно подобрав скомканную рубашку, аккуратно расправив ткань, она вдохнула запах морской соли и сандала:

– У него такая туалетная вода, – коньяк приятно обжег губы, – как вкусно, я даже не знала…  – на нее повеяло ароматом вишни. Уверенная рука забрала у нее рюмку:

– Коньяк полезен для голоса, – со знанием дела сказал маэстро, – в давние времена сопрано начинали день со стакана коньяка, с размешанными желтками…  – мать готовила Магдалене и Иоганну гоголь-моголь:

– Оперный врач тоже советовал добавлять туда каплю коньяка, – Магдалена залпом осушила рюмку, – такой мягкий диван, что не хочется вставать…  – в гостинице они оказались единственными отдыхающими:

– Я взял два номера, – сказал маэстро за обедом, с домашним рыбным супом, – я подумал, что вы захотите выспаться после репетиций и спектаклей…  – его рука поглаживала пальцы девушки:

– Понравился вам десерт, – озабоченно спросил Генрих, – я помню, что вам нельзя мороженое…  – им подали шоколадный мусс. Магдалена кивнула:

– Очень. Моя мама с шоколадом делает только торт…  – в корзине для пикника она нашла банки с икрой, копченого лосося, испанский оливки и французский сыр. Гертруда сама готовила козий сыр с тмином:

– Но я никогда не пробовала такого сыра, – поняла Магдалена, – с грецкими орехами. Каштановый крем тоже был очень вкусный…  – трещали дрова в камине, маэстро все держал ее за руку:

– Вы очень красивая девушка, первый паж…  – горячие губы коснулись ее щеки, – очень красивая. Никто перед вами не устоит, я первым выкидываю белый флаг…  – Магдалена никогда в жизни не целовалась. Девушке перехватило дыхание, она обмякла в руках Генрика:

– Пожалуйста, пожалуйста…  – Магдалена сама не знала, что хочет сказать, – пожалуйста,