Семь престолов - Маттео Струкул
— Любимая, то, что вы говорите, совершенно верно и вместе с тем ужасно, — сказал он. — Теперь я понимаю, что не проявил должного внимания к обязанностям отца: я не ругал Галеаццо Марию, когда это было необходимо, но находил для него оправдания и предпочитал его остальным нашим детям. Тем самым я, не желая того, в последнее время отдалил его от вас. При этом я не сумел воспитать в сыне те черты характера, которые вы могли бы развить в нем лучше, чем кто-либо другой. Я прошу у вас прощения за это. К сожалению, у меня нет ответа на ваши вопросы, более того, я сам спрашиваю себя, что делать дальше.
Взгляд Бьянки Марии потеплел:
— Франческо, спасибо вам за эти слова. Я люблю вас больше собственной жизни, и хотя иногда мне не удается простить вам неверность, думаю, вы не сомневаетесь, что я всегда оставалась на вашей стороне, даже когда это было непросто. Порой мне приходилось переступать через себя. Но я понимаю, что и сама часто была не права, а потому не могу возлагать на вас ответственность за наши разногласия. В любом случае я научилась жить со своими демонами, и единственное, что теперь имеет для меня значение, — это вы и я. И наша семья. Все остальное не так уж важно. Вот почему я поделилась с вами своими страхами. Галеаццо Мария однажды станет герцогом, продолжая ваш род, но также и мой, и моего отца. В некотором смысле на него будет возложена двойная и очень сложная задача.
— Я понимаю.
— Так давайте постараемся требовать от него большего.
— Я согласен.
— Я хотела бы видеть его чаще. С тех пор как вы начали держать сына при себе, обучая искусству фехтования, или оставлять на попечение советников и правоведов, он почти не разговаривает со мной. Поверьте, это разбивает мне сердце.
— Я позабочусь, чтобы это прекратилось, любимая.
— Буду вам очень благодарна.
Франческо долго смотрел на супругу, пока солнце уходило за горизонт, погружаясь в оранжевые всполохи заката. Затем он обнял Бьянку Марию и крепко прижал к себе.
ГЛАВА 98
УМЕНИЕ ЖДАТЬ
Венецианская республика, церковь Сан-Джакомо-алль-Орио
Задумываясь о последних годах, Полиссена поражалась, как ей хватило сил жить дальше. Прошло уже почти десять лет со дня смерти Никколо, когда она потеряла практически все. В то время она думала, что не переживет такого удара. Но близость Пьетро, который тогда в основном жил в Венеции из-за разногласий с папой Каликстом III, очень поддержала ее. Из всех своих детей Полиссена выделяла именно Пьетро. Так, придавая силы друг другу, они продолжили жить. День за днем. Не сдаваясь. Шаг за шагом. Словно совершая долгий переход через пустыню. Но они оба умели ждать и в конце концов вышли победителями.
Преклонив колени, Полиссена благодарила Бога за дарованное им чудо. В отличие от Габриэле, ее брата, Пьетро не был ожидаемым кандидатом на Святой престол. Его недавнее избрание папой римским стало для матери совершенной неожиданностью, ведь это произошло, когда она уже потеряла всякую надежду.
Вот почему теперь Полиссена молилась, и привычные слова священных текстов слетали с ее губ словно песня.
Ей всегда нравилась церковь Сан-Джакомо-алль-Орио — один из старейших храмов Венеции, — а с недавних пор это место стало особенно памятным для нее. Полиссена приходила молиться именно сюда, чтобы не забывать о тех ужасных потерях, которые принесло падение Константинополя. Наверняка именно из Византии в свое время привезли для этой церкви необыкновенную колонну из зеленого мрамора, на которой всякий раз останавливался взгляд венецианки Эта деталь воплощала в себе сам дух Константинополя Деревянный килевидный потолок, похожий на перевернутый корабль, тоже поражал воображение и напоминал По-лиссене, как в детстве отец брал ее с собой в Венецианский арсенал. Она будто снова видела моряков, конопативших пробоины на корпусах кораблей и возившихся в закрытых стапелях.
Словом, в этой церкви Полиссена отчетливее, чем где бы то ни было, чувствовала дыхание Венеции — державы, которая давно покорила все моря (подтверждением чему служили иноземные предметы обстановки, как, например, чаша для святой воды, привезенная из Анатолии), а теперь благодаря ее сыну царствовала и над Римом, Вечным городом.
Венеция, колыбель Полиссены, где душа ее всегда находила приют, научила свою уроженку совершенно особому взгляду на окружающий мир: сквозь зеленоватую вуаль вод лагуны, через уникальное изумрудное стекло открываются более широкие, практически безграничные горизонты. Венецианская республика объединила в себе различные земли и народы: Кипр, Крит, берега Эгейского моря, земли Албании и Хорватии. Это государство расширялось через море и собирало вместе всевозможные языки и культуры, мягко перемешивая их в своих волнах, но, когда нужно, становилось жестоким и полным ярости, как море в часы шторма. Вот почему церковь Сан-Джакомо, полная сокровищ, привезенных из далеких земель, казалась волшебным кораблем. Совмещая в себе разнообразные верования, как духовные, так и светские, она дарила их душе Полиссены, исполненной счастья и благодарности.
Венецианка склонила голову и вновь обратилась к Господу. Она молилась о Никколо и о Пьетро. Последний ждал ее в скором времени в Риме: Полиссена поддержала сына в намерении построить там великолепный дворец по проекту Франческо дель Борго.
Она не собиралась пользоваться богатствами и привилегиями, которые получил Пьетро в качестве понтифика, и точно не думала об этом во время молитвы, но осознание того, что ее сын наконец-то защищен от ударов судьбы, наполняло теплом ее сердце.
Смерть супруга, тяготы последних лет и неприязнь, которую Пий II испытывал к Пьетро и из-за которой он отдалил его от Папской курии, принесли Полиссене немало горя.
Теперь же, после всех этих печалей, ее семья оказалась в безопасности. И речь не только о ее первенце: остальным детям теперь тоже обеспечены достойное положение и высокие должности.
С улыбкой на лице Полиссена снова опустила голову и продолжила молиться.
ЧАСТЬ IV
