Семь престолов - Маттео Струкул
Герцог Альвито толкнул противника изо всех сил, и пика прошла насквозь через его тело.
Отбросив мертвого врага, Андреа продолжил бег. Он мчался все быстрее, войска Джакомо Пиччинино были уже недалеко и наверняка видели его.
Когда до анжуйцев оставалось несколько десятков метров, герцог замахал руками, крича:
— Атакуйте, атакуйте! За Жана Анжуйского! Смерть арагонцам! Вперед!
Тогда французская пехота наконец рванулась вперед, но Андреа не суждено было это увидеть. Он почувствовал боль и обнаружил копье, воткнувшееся ему в плечо. Из раны хлынула кровь. Нечеловеческим усилием герцог выдернул железный наконечник, вонзившийся в его плоть.
Он упал на колени и взглянул на войско неприятеля. Андреа видел шлемы и мечи, мертвых лошадей и залитые кровью знамена. Видел глаза, полные ужаса, и рты, раскрытые в предсмертном крике. Потом все застлала черная пелена, и он упал лицом на пыльную землю.
* * *
— Они выступили! Наконец-то! — воскликнул Ферранте, пытаясь перекричать шум битвы, крики, ржание лошадей и лязг мечей о доспехи. — Дон Рафаэль, передайте приказ Алессандро Сфорце двигаться вперед. Пусть он оставит свои позиции позади анжуйского лагеря и атакует французский арьергард под командованием Эрколе д’Эсте, отрезав тем самым пути к отступлению для людей Жана Анжуйского. Мы нападем на врага со спины, и победа останется за нами.
— Конечно, ваше величество.
— А мы двинемся на Жана Анжуйского. Пикинеры — в первый ряд, потом копейщики, дальше мечники!
Отдав приказ, Ферранте поспешил к первым рядам войска. Его верные телохранители скакали рядом: дон Рафаэль Кос-син Рубио справа, дон Иньиго де Гевара — слева.
— Давайте покончим с этим! Мы должны победить! Арагон или смерть!
Ответом Ферранте были одобрительные крики пехотинцев.
1464
ГЛАВА 95
ПОСЛЕДНИЕ НАПУТСТВИЯ
Флорентийская республика, вилла Медичи в Кареджи
— Запомните мои слова. Лоренцо еще слишком молод, но скоро он будет готов взвалить на свои плечи все наследие нашей семьи. Я говорю об этом не потому, что не верю в вас, Пьеро! Вы достойный, образованный и умный человек, вы мой сын, я всегда любил вас и вашего брата Джованни и никогда, ни одной минуты, не сомневался в вас. Я уверен, вы прекрасно справитесь с ролью синьора Флоренции. Но как делал когда-то мой отец, я должен думать о будущем более отдаленном, чем время моих детей. — Козимо говорил медленно, в нем уже едва теплилась жизнь, и он хорошо понимал это, равно как и его сын. Однако, несмотря на усиливающуюся слабость, синьор Флоренции чувствовал, что обязательно должен успеть закончить свою речь. — Мы оба знаем о вашем слабом здоровье, — продолжил он. — Конечно же, я желаю вам долгой и счастливой жизни, но нужно найти смелость подумать о будущем нашей семьи. Вы ведь знаете, что самое главное — сохранить династию Медичи, это намного важнее, чем моя или ваша жизнь. Поэтому позаботьтесь о том, чтобы Лоренцо и Джулиано получили самое лучшее образование. Как раз здесь, в Кареджи, я предоставил место для создания Платоновской академии. Марсилио Фичино будет для них прекрасным наставником. И не только он: Кристофоро Ландино и Пико делла Мирандола тоже многому могут научить наших мальчиков.
На этих словах Козимо закашлялся. Он устал и очень ослаб за время болезни. По его просьбе кровать поставили таким образом, чтобы он мог видеть двор и деревенский пейзаж окрестностей Флоренции, которые Медичи горячо любил.
— Дел предстоит немало, — продолжил Козимо, — но я верю в ваш живой ум и помощь окружения, которое вы смогли сплотить вокруг себя. Лукреция — любящая и верная жена, она никогда вас не оставит, я вижу это по ее глазам. Не стоит недооценивать силу любви и женщин, потому что именно ради них мы порой совершаем грандиозные поступки, которые превосходят все изначальные планы. В том, что касается банка, вы можете положиться на Диотисалви Неро-ни и Луку Питти. Последнему не забывайте уделять внимание, равно как и Содерини, это восходящие звезды. Старайтесь с умом распоряжаться состоянием, которое унаследуете. Я уверен, оно принесет вам пользу, если вы будете работать над тем, чтобы преумножить его, проявляя осторожность и внимательность. Не будьте жадным и помните: политические игры необходимы, чтобы сохранить власть, однако искусство и красота — ваши главные союзники в обольщении Флоренции. Никогда не пытайтесь обыграть этот город и, хуже того, подчинить его своей воле. Научитесь понимать, когда нужно действовать решительно, а когда — положиться на культуру, воспитывающую в людях понимание и принятие.
Козимо прервался и сделал глубокий вдох. Некоторое время он молчал, в горле пересохло.
— Дайте мне воды, пожалуйста.
Пьеро взял кувшин, стоявший на красивом деревянном столике рядом с двумя вазами, полными фруктов. Он налил в кубок воды и протянул его отцу. Козимо сделал глоток, ощущая свежесть и облегчение. Он взглянул в окно. Легкий вечерний ветер колыхал занавески, а снаружи покачивались зеленые верхушки кипарисов. Козимо почувствовал аромат лавра, смешанный с острым запахом кустарников розмарина.
— Я знаю, что прошу у вас многого, но еще больше у вас попросит Флоренция. Никогда, ни на секунду не допускайте мысли, что вы находитесь в привилегированном положении, Пьеро, ни в коем случае не теряйте бдительность. Продолжайте идти путем, который мы выбрали, не забывайте давать приют всем, кто в нем нуждается. Только так вы сможете обеспечить себе одобрение большинства, которое всегда будет невероятно важно и для вас, и для ваших детей, и для всех последующих поколений. Думайте не о завтрашнем дне, а хотя бы на десять, двадцать, тридцать лет вперед. И наконец — последний совет, может быть самый важный, — сказал Козимо. — Развивайте искусства. Окружите себя художниками, литераторами, философами, богословами, поэтами: только они смогут дать вам возможность иначе, многогранно, глубоко смотреть на вещи, замечая то, чего не видят остальные. Умение видеть их глазами непременно поможет вам на темном жизненном пути, руки и голоса этого невидимого войска приведут вас и Флоренцию к новым победам. Принимайте их в своем доме, давайте им защиту, деньги и возможности. Именно этого художники жаждут сильнее всего: возможностей. Каждую из них они превращают в нечто прекрасное, неповторимое, настолько ценное, что оно достойно лечь в основу целой империи. Посмотрите только, что сотворил Филиппо Брунеллески из купола собора Санта-Мария-дель-Фьоре, или Донателло со своим «Давидом», или Паоло Уччелло с «Битвой при Сан-Романо»
