Семь престолов - Маттео Струкул
— Я понимаю, ваше святейшество.
— В таком случае давайте устроим так, чтобы Дракула получил необходимую помощь. Я поручаю вам организовать отправку и сделать все, что сочтете необходимым. Вот соответствующая доверенность, — сказал понтифик, протягивая Николе ди Модруссе лист бумаги с подписью и печатью.
Легат опустился на колени у ног папы.
— Тем временем будем надеяться, что Ферранте победит неаполитанских баронов, — заметил Эней Сильвий Пикколомини. — Как же я устал от этих бесконечных междоусобиц!
ГЛАВА 94
ТРОЯ
Неаполитанское королевство, долина Троя
Раскинувшаяся перед ним желто-зеленая долина была выжжена солнцем. Под доспехами Ферранте покрывался потом от напряжения и невыносимой жары. Он тяжело хватал ртом воздух. Король сомневался, сможет ли сегодня сражаться: даже дышать было трудно. Воздух казался густым, словно мед.
Рядом с ним находились неразлучные дон Рафаэль Коссин Рубио и дон Иньиго де Гевара.
Ферранте взглянул на сорок семь рядов рыцарей в железе и коже, выстроившихся под командованием Роберто ди Сан-северино и Роберто Орсини. Антонио Пикколомини, герцог Амальфи, возглавлял пехотинцев и оруженосцев.
Над задними рядами построения развевалось знамя Орео Орсини, отвечавшего за солдат арьергарда.
Словом, все были на месте: рядом с ним, со своим королем, твердо намеренные сражаться против захватчика. Капитаны осматривали войска, чтобы убедиться, что они готовы к бою и имеют все необходимое оснащение. Ожидание становилось невыносимым.
Солнце уже поднялось высоко.
Вдруг Ферранте увидел неприятеля. Совершенно неожиданно — видимо, из-за сравнительной малочисленности отряда. Группа рыцарей во главе с Марино Марцано решительно атаковала левый фланг под командованием Роберто Орсини. Сила удара вкупе с пылом и яростью Марцано позволили врагу клином прорвать ряды арагонцев. Придя в себя от первой атаки, оставившей на земле немало раненых и убитых, Орсини, казалось, начал сдерживать напор, но вскоре стало ясно, что одному ему не справиться. Тогда арагонский капитан, не вовлекая Роберто ди Сансеверино, отступил к центру построения. Ко всеобщему удивлению, Марино Марцано последовал за ним, криками подгоняя своих солдат.
— Отличное решение, — отметил дон Рафаэль. — Роберто Орсини не смог отбить атаку, но увел врага за собой, чтобы тот попал в ловушку в центре нашего построения. Таким образом, он не нарушит позицию правого фланга, а Марино Марцано окажется окружен: в пылу сражения он не понял смысла этого маневра.
— Джакомо Пиччинино со своими солдатами пока остается на месте, — заметил Ферранте.
— Вот увидите, сейчас анжуец прикажет выступать правому флангу, чтобы не дать Роберто ди Сансеверино атаковать Марцано в центре наших позиций, — вмешался дон Иньиго.
Будто услышав его слова, рыцари под командованием Жана Анжуйского и Андреа Томачелли Капече, герцога Альвито, словно черти, ринулись на правый фланг построения арагонцев, сойдясь в схватке с солдатами Роберто ди Сансеверино.
Обломав первые копья о доспехи арагонцев, анжуйцы наступали небольшими группами, держа мечи на изготовку. Но длилось это недолго, потому что Роберто ди Сансеверино, в отличие от Орсини, смог выдержать удар. Его рыцари сохранили построение, и началась огромная схватка, в которой постепенно стало очевидно, что преимущество на стороне арагонцев.
Ферранте видел, как Сансеверино вытащил боевой иел и поверг рыцарей герцога Альвито в ужас своей почти что звериной яростью. Капитан кинулся на группу врагов, обращая их в бегство с неистовым пылом.
— Сансеверино жаждет крови, — отметил Ферранте.
— Битва оборачивается в нашу пользу, ваше величество, — сказал дон Иньиго.
Это и правда было так.
Словно в подтверждение слов дона Иньиго, Роберто ди Сансеверино закричал изо всех сил:
— Да здравствует Его Величество Ферранте Арагонский, король Неаполя! Смерть и позор Жану Анжуйскому!
Со всех сторон в ответ раздались воинственные крики, и рыцари Сансеверино волной накрыли французов и герцога Альвито.
Видя, что совершают его люди, Ферранте почувствовал себя растроганным. Этот день обещал обернуться великой победой. Но радоваться было рано, король знал, что теперь настал его черед действовать. Левый фланг, переместившийся в центр, практически разгромил бойцов Марино Марца-но. Справа Сансеверино постепенно одолевал противника, но Джакомо Пиччинино с французской пехотой все еще продолжал наступать.
— Как мы поступим? — спросил король Арагона у дона Рафаэля. — Атакуем их и разгоним?
— Нет, — ответил идальго, — мы не будем попусту расходовать преимущество, которое Сансеверино зарабатывает, рискуя собственной жизнью. Подождем, пока Пиччинино сам двинется в атаку, и тогда мы, имея численное превосходство, встретим его как подобает.
Ферранте кивнул. Он посмотрел на небо: солнце начинало двигаться к закату, битва длилась уже довольно долго. Король вновь перевел взгляд на поле боя и увидел, что какой-то человек из войска противника, покинув строй, отчаянно пытается добраться до Пиччинино.
* * *
Андреа Томачелли Капече, герцог Альвито понял, что Джакомо Пиччинино не сойдет с места, пока не получит команду. До этого он уже попытался было двинуться вперед, но Жан Анжуйский сделал ему знак подождать, и капитан выполнил приказ. Однако теперь, когда ситуация на поле боя явно поворачивалась не в лучшую сторону для французских сил, было совершенно необходимо, чтобы пехота предприняла последнюю отчаянную попытку атаковать центр арагонского построения.
Андреа покинул строй и во весь опор помчался к Пиччинино. Он снял шлем, не в силах выносить жару и чтобы лучше ориентироваться. Капитан знал, что так он рискует получить шальную стрелу или удар меча, но это было неважно. Ему не требовалось сражаться, в этот момент на него возлагалась иная миссия. Конь Андреа повалился на землю из-за ран, нанесенных копьями. Он оказался на земле, залитой кровью, покрытой обрубками тел и обломками оружия: это был правый фланг Роберто ди Сансеверино. Герцог Альвито попытался как мог приблизиться к центру анжуйского построения, но до них было слишком далеко, никто не видел его знаков и не слышал его команд. На бегу он увидел человека, догоняющего его с правой стороны, и сделал единственное, что мог в этой ситуации: выдернул пику, воткнутую в грудь мертвого француза, лежащего в грязи, и выставил
