Шапи Казиев - Крах тирана
Аксакалы произнесли подобающие положению речи, а Сурхай-хан молчал, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не броситься на заклятого врага.
– Мир изменчив, брат мой, – заговорил Надир-шах, явно наслаждаясь своим триумфом. – Вчера ты был тут владыкой, а теперь им буду я. Правда, если прибавить твое ханство к моей огромной империи, никто этого даже не заметит.
– Тогда зачем ты сюда пришел? – спросил Сурхай-хан.
– О Сурхай, тебе этого не понять, – продолжал Надир-шах. – Я потерял меньше воинов в Индии, чем в ваших диких горах. Сокровища Великих Моголов все еще везут в Персию, и нет им конца. А что я найду здесь? Не думаю, что твоей ханской казны хватит, чтобы кормить мое войско хотя бы неделю. Но перед тобой владыка мира, которого давно не интересует золото. Покорность храбрецов – вот редчайшая добыча, которая мне желанна! Покорив Дагестан, я сделаю то, что не удавалось еще никому.
– И тебе это не удастся, – подумал про себя Сурхай, но шаху сказал другое: – На все воля Аллаха, и будет так, как будет.
Но казалось, шах понял то, что Сурхай-хан не сказал вслух. И Надиру это не понравилось, как не нравился ему слишком независимый вид и гордый взгляд старого хана, имевшего давнюю славу великого воина.
Решив напомнить ему, кто есть кто, шах сказал:
– Будет так, как захочу я. Разве ты думал, что случится то, что случилось?
Глаза Сурхая вспыхнули гневом, и рука его невольно потянулась к кинжалу. Сурхай был однорук, но ему хватило бы и одной руки, чтобы покарать этого безродного разбойника, посмевшего так обращаться с ханами. Но кумухские аксакалы вовремя сдержали Сурхая.
Телохранители шаха тоже все видели и ждали лишь знака своего повелителя, чтобы расправиться с Сурхаем и его людьми. Но шах решил быть милостивым. Убить этих гордецов ему ничего не стоило, но это бы лишь осложнило достижение главной цели. А если бы знаменитого хана удалось сделать своим союзником, это принесло бы немало пользы. Не говоря уже о том, что его примеру могли последовать и те дагестанские владетели, с которыми Надир-шаху еще предстояло иметь дело.
Однако Надир не собирался ограничиваться пленением хана. Войско его жаждало добычи, и Надир сказал Сурхаю:
– Будет справедливо, если я верну то, что ты собирал с Шемахи и прочих моих земель, когда объявил себя их владыкой.
Сурхай ответил шаху примерно так же, как отвечал турецкому султану:
– Ширван и Шемаху я завоевал. А военная добыча принадлежит ее обладателю.
Надир-шах усмехнулся:
– Если там была твоя добыча, то здесь будет моя. – А своему визирю велел: – Дом и семья почтенного Сурхая не должны пострадать, а право на остальное мои воины заслужили.
Аксакалы взволнованно поглядывали друг на друга, и только Сурхай-хан старался сохранять спокойствие.
– Я – хан своего народа, – сказал он Надиру. – И мой дом пусть разделит судьбу остальных.
– Судьба твоя и твоего народа зависит теперь от меня, – ответил Надир-шах.
Надир оглянулся на визиря и велел:
– Исполняй что приказано.
– С усердием и немедленно, мой повелитель, – поклонился визирь и, пятясь, покинул шатер.
Присутствовавший при этом Калушкин горестно наблюдал печальную сцен у.
А после того, как шахские разбойники принялись за Кази-Кумух, Калушкин написал в донесении: «А от персидского войска жителям такие наглые обиды и нахальства чинятся, что и описать трудно, ибо последнее у них пограбили. В войске шаховом такое воровство завелось, что явно в дома входят и, что под руки попадается, нагло отнимают».
Каджары предали Кази-Кумух варварскому разграблению. Сопротивлявшихся убивали на месте. Видя все это, кумухцы спешили покинуть село, спасая свои семьи. Об имуществе они уже не думали, помышляя лишь о том, как отомстить алчным и жестоким кызылбашам.
Дом и жену Сурхай-хана каджары не тронули, но чиновники шаха потребовали выдать казну и драгоценности. Обезоруженные нукеры Сурхая были заключены под стражу, но наутро оказалось, что они задушили стражников и скрылись в горах. Начальник стражи поплатился за это головой. Дом Сурхай-хана был оцеплен. С Сурхаем и его женой осталось лишь несколько слуг.
Глава 90
Когда сыновья Сурхай-хана и бывшие с ними воины прибыли в Согратль, их встретили как братьев. А когда Муртазали рассказал людям о том, что происходило в Лакии, что творили полчища Надир-шаха, сердца андалалцев переполнились гневом.
– Этого кровожадного зверя нужно уничтожить! – кричали горцы.
– Надо сломать ему хребет! Иначе горцам жизни не будет.
– Да покарает его Аллах!
– Да поглотит его земля!
– Да утащат его черти в ад!
– Он сам – всем шайтанам шайтан.
– И как его земля носит?
– Пусть только к нам сунется – увидит, что его ждет!
Дав людям выговориться, Чупалав сказал своему другу Муртазали:
– Тебя с братом ждет кади Пир-Мухаммад.
– Да-да, поспешим, – заторопился Муртазали. – Мне нужно передать ему кое-что важное.
Кади Пир-Мухаммад принял сыновей Сурхай-хана с подчеркнутым уважением и пригласил за накрытый уже стол.
Но кумухцам было не до еды. Лишь отпив немного воды, Муртазали начал рассказывать, как было дело и что привело его в Андалал.
– Когда отец увидел, что каджары окружили Кумух и вот-вот в него ворвутся, он велел нам уходить, – начал Муртазали.
– Его огромное войско трудно было удержать, – с горечью добавил Мухаммад. – Теперь мы будем драться рядом с вами.
– Вы сделали больше, чем могли, – успокаивал братьев Пир-Мухаммад. – Вы храбро дрались с каджарами и дали нам время подготовиться.
– Отец велел передать, что сделает все возможное, чтобы еще задержать Надир-шаха, – говорил Муртазали. – Он даже…
Муртазали не мог заставить себя выговорить то, от чего у него сжималось сердце.
– Отец сказал: если не останется другого выхода, он согласится на мир с Надиром, – закончил за брата Мухаммад.
– Только бы горцы смогли собрать силы и раздавить врага.
– Сурхай-хан знает, что делает, – сказал Пир-Мухаммад, осмысливая услышанное. – И нужно иметь большое мужество, чтобы жертвовать собой во имя спасения родины.
– Надо собрать всех, кого можно, – горячо говорил Муртазали.
– Если Сурхай-хан осуществит задуманное и сможет выиграть еще немного времени, здесь соберутся воины со всего Дагестана, – заверил Пир-Мухаммад. – Ваш отец прав – победить мы сможем только вместе.
– Этот мерзавец Надир не щадит даже детей, – говорил Муртазали. – Он должен получить от нас то, что заслужил.
– Я видел, что он делает с людьми, – хмуро произнес Чупалав. – Но мы с тобой видели и то, на что способны горцы. Разве в Джаре не был уничтожен брат Надира со всем своим войском?
– Тогда было славное дело, – кивнул Муртазали.
– И вы гнали их потом до Аракса, – продолжал Чупалав. – И отсюда погоним, если соберемся в единый кулак.
– Да поможет нам Аллах, – сказал Пир-Мухаммад. – Горцам придется нелегко. Враг рвется на нас с двух сторон.
– С двух сторон? – с тревогой переспросил Муртазали.
– Те, что пришли на вас, – еще не все войско Надира, – сказал Чупалав. – Другая часть, хотя и поменьше, двигается на Хунзах через владения шамхала.
– Так что ваш славный отец поступил мудро, – говорил Пир-Мухаммад. – Нам очень нужно время, важен каждый день, чтобы как следует собраться с силами.
– Самое опасное – их пушки, – предостерегал Муртазали. – Не знаю, как им удалось притащить их в горы. Раньше были только маленькие – на верблюдах возили, а теперь приволокли и огромные.
– Видно, шах на них сильно рассчитывает, – размышлял Пир-Мухаммад.
– Значит, надо придумать, как лишить его этого преимущества, – теребил бороду Чупалав.
– Их и без пушек слишком много, – сказал Муртазали.
– Тогда нужно сделать так, чтобы их количество стало их врагом, – сказал Чупалав.
– В ваших ущельях мы это сможем, – с надеждой говорил Муртазали. – И пусть шах не надеется, что Лакия покорилась. Когда начнется большая битва, наши люди ударят по каджарам сзади.
– Даст Аллах, мы избавим мир от этого тирана, – сказал Пир-Мухаммад. – А пока вам нужно отдохнуть.
– Отдохнуть… – качал головой Муртазали. – У меня сердце горит от желания вернуться назад и сразиться с Надиром!
– Не спеши, – успокаивал его Пир-Мухаммад. – Всему свое время.
Согратлинцы уводили по своим домам кумухцев, обсуждая с ними, что происходило в горах и что еще предстояло.
Немного передохнув, чохцы отправились в свой аул.
Чупалав пригласил Муртазали и его брата остановиться в доме своего отца. По пути они совершили молитву в Согратлинский мечети, в медресе при которой Чупалав и Муртазали когда-то вместе учились.
Глава 91
Опустошив столицу ханства, каджары принялись за окрестные села. Но большинство из них были покинуты жителями. Люди уходили, не оставляя врагу ничего. Обозленные сарбазы рушили и сжигали дома. Те, кого они собирались ограбить, привести к послушанию и покорности, а затем выселить в Персию, скрывались в недоступных ущельях, а по ночам совершали смелые нападения, убивая врагов, отбивая обозы и угоняя лошадей. Это отрадное для него явление Калушкин тоже взял на заметку и изложил в очередном донесении: «Даже вокруг лагеря шаха, из ближайших сел ушли в горы, оттуда на лагерь без боязни нападают по ночам. Шах против воли своей с терпением все сносит».
