Шапи Казиев - Крах тирана
Глава 88
Сурхай-хан решил дать у Шовкры решающее сражение. Если бы Шовкра пала, путь на Кумух был бы открыт. Мост через Кази-Кумухское Койсу горцы разрушили, а на своей стороне возвели сильные укрепления.
Тем временем в ставку Сурхай-хана начали стягиваться воины из других сел, которые откликнулись на его призыв. Вольные общества и ханства не имели союзнических обязательств, но, когда дело касалось судьбы всего Дагестана, разногласия отступали перед жизненной необходимостью. Одно из писем хан послал в андалалский аул Чох, с жителями которого у Сурхай-хана было особое соглашение. По нему жители Чоха обязались быть рядом с Сурхаем и его сыновьями подобно тому, как их предки были с его предками. Письмо это гласило: «От требующего помощи Сурхая своим дорогим братьям, самым лучшим друзьям, чохским ученым, хаджиям, молодежи. Эй, люди, имеющие в своих сердцах веру в объеме хотя бы одного золотника, выходите все воевать с кызылбашами. Сегодняшний день – это день, когда каждый мусульманин свято обязан идти на войну с проклятыми людьми!».
Чохцы откликнулись на призыв и поспешили на помощь Сурхай-хану. Но это был небольшой отряд, потому что основные силы готовились к битвам в Андалале.
С другой стороны к ущелью уже подходили полчища Надир-шаха. Часть войска каджаров расположилась напротив Шовкры. Там же установили пушки, и, ожидая начала сражения, пустили пастись своих лошадей.
Осмотрев в подзорную трубу позиции Сурхай-хана, Надир понял, что битва предстоит тяжелая. Он дал своим войскам день на отдых, а тем временем послал лазутчиков отыскать брод через реку. Надир-шах не сомневался, что смог бы перейти ущелье и здесь, ведь у него был верный Кани-хан со своей конницей, который однажды уже форсировал эту реку. Но шах не хотел лишних потерь, его путь сюда и без того дорого ему обошелся.
Ставка Надир-шаха с золоченым шатром и отдельным шатром для гарема была расположена у оставленного горцами аула Шара, выше по течению Койсу. Сюда-то шах и удалился, чтобы все обдумать. Он уже дважды являлся в Кумух, и его злило, что Сурхай-хан так и не одумался после разорительных каджарских нашествий. На этот раз шах решил уничтожить все аулы ханства и утопить в крови бунтовщиков, коими он считал всех, кто не признавал его власти. Затем ринуться на Хунзах, чтобы, когда явится Лютф-Али-хан, раздавить Аварию с двух сторон и поставить на колени весь Дагестан. Он покарает всех, разве что пощадит Фирузу, чтобы она украшала его гарем как лучший рубин на его счастливом щите. А что до Сурхай-хана, то судьбу его Надир-шах считал решенной. Осталось лишь дождаться, пока вернутся лазутчики, отыскав удобный брод через разделявшую их реку.
Но прежде лазутчиков в ставку Надир-шаха явились посланцы Сурхай-хана. Он предлагал примирение.
– Мир? – ухмылялся Надир-шах. – Мир я заключаю с великими монархами, да и то лишь на время, пока не примусь за них всерьез.
Он разорвал письмо Сурхай-хана в клочья и объявил посланцам:
– Если ваш хан считает себя равным мне и захотел теперь мира, я готов заключить его. Только не здесь, а в Кумухе.
Шаху не нужен был мир с Сурхаем, ему нужен был весь Дагестан.
Сурхай-хан тоже не желал мира с кровожадным тираном. Но когда море каджарских войск разлилось по правому берегу Койсу, Сурхай увидел, что против этих полчищ у него слишком мало сил.
Посланцы Сурхай-хана вернулись с ответом Надир-шаха под утро. Того, что Надир соглашался заключить мир только в самом Кумухе, было достаточно, чтобы понять его намерения. Это был ультиматум, требовавший сдачи Кумуха без боя.
Защищать Кумух с семью тысячами воинов, оставшихся у Сурхай-хана, было почти безнадежным делом. Но крепкие позиции и храбрость горцев значили немало. И Сурхай-хан велел своему войску готовиться к битве, чтобы встретить врага, как подобает настоящим воинам.
Глава 89
Когда брод был найден, Надир-шах приказал открыть по Шовкре огонь из всех своих орудий. Это отвлекло защитников крепости, и нескольким большим отрядам удалось скрытно перейти реку. Обстрел еще продолжался, когда перед Шовкрой появилась конница Кани-хана, а за ней уже надвигались полки пеших сарбазов. Воины Сурхай-хана не ждали такого маневра противника и спешно меняли оборонительные порядки. Вскоре стало известно, что и сам Надир-шах уже перешел ущелье и приближается к Шовкре.
Артиллерия, нанесшая крепости немалый урон, вдруг смолкла. Сурхай-хан обнажил саблю, ожидая штурма, но сначала шах прислал парламентера. Надир подтверждал свое согласие заключить мир, но на прежних условиях, которые были неприемлемы для гордых кумухцев.
Сурхай в гневе прогнал шахского парламентера и решил сам атаковать наглого каджара. Вместе с сыновьями во главе своего храброго войска Сурхай-хан бросился на врага. Но шах будто этого и ждал. Сначала он сделал вид, что отступает, а затем обошел Сурхая с двух сторон и ударил по его флангам. Началась беспощадная кровавая битва. Доблестные воины Сурхая дрались отчаянно, потери Надира были велики, но и горцев погибло немало. Сурхаю пришлось отступить к крепости Шовкра, но и там ненадолго удалось сдержать лавину каджарских головорезов. Когда Сурхай отошел в Кумух, вскоре и он оказался осажденным.
Однако воины Сурхай-хана и не думали сдаваться. Битва разгорелась с новой силой. Сурхай-хан с болью видел, как тают его ряды, как рушатся укрепления, как ядра подтянутых Надир-шахом пушек уже рвутся в Кумухе, разрушая дома и поднимая волны в тихом Кумухском озере.
Оставшиеся в Кумухе жители помогали воинам чем могли, а те – кто мог поднять оружие – заменяли павших отцов, братьев и сыновей.
Ночью, когда наступило короткое затишье, Сурхай позвал к себе сыновей:
– Дети мои, вы мужественно бились с врагами, а народ наш не уронил своей чести, – сказал он. – Но еще один день таких штурмов, и никто из нас не останется в живых, а Кумух будет превращен в развалины.
Сурхай помолчал, чтобы сдержать свои чувства перед тем, как сказать сыновьям то, что не примут их сердца, исполненные ненавистью к врагу.
– Прежде я думал, что сам смогу победить Надир-шаха, но теперь понимаю, что судьба наша и всего Дагестана решится не здесь. И мне пришлось принять трудное решение. Я останусь биться со старым врагом, а вы должны уйти в Андалал. Люди там готовятся к сражению. Возьмите лучших джигитов и будьте рядом с ними, будьте рядом со всем Дагестаном, который встает против презренного Надира. Поднимайте на битву всех: и кази-кумухцев, и наших соседей. И позовите на помощь Хунзахского хана, вашего дядю. Иначе нам Надир-шаха не одолеть и не отомстить за все бедствия, которые он принес на нашу землю.
– Оставить тебя и уйти? – не понимал Муртазали.
– Надир-шах согласится на мир, – пытался убедить сыновей Сурхай-хан. – Я не верю ни одному его слову, но, может быть, это поможет мне задержать его, пока народы гор собираются для великой битвы. Так и передайте Пир-Мухаммаду в Андалале и Хунзахскому хану.
– Лучше погибнуть, чем оставить отца, – опустил голову Мухаммад.
– А еще лучше – исполнить отцовскую волю, – твердо сказал Сурхай-хан. – Каджаров надо задержать любой ценой. Или погибнут все.
– Но как мы посмотрим в глаза матери? – воскликнул Муртазали.
– Она останется со мной, – сказал Сурхай. – Иначе Надир поймет, что его обманули. Вы должны отправиться сегодня же. И не терзайте отцовское сердце, оно и так вот-вот разорвется.
В ту же ночь сыновья Сурхай-хана прорвали окружение и ушли в Андалал со своими дружинами и чохцами, приходившими к ним на помощь. А наутро, с трудом переборов свою гордость, упрятав далеко в сердце ненависть к Надиру, Сурхай решился на тяжелый шаг.
Сопровождаемый почетными лицами, Сурхай-хан вышел из Кумуха и объявил, что принимает условия Надир-шаха.
Узнав об этом, Надир велел прекратить стрельбу и доставить Сурхай-хана с почетными лицами в свой шатер.
Дожидаясь шахской аудиенции, кумухцы с отвращением слушали глашатаев, которые сладкими голосами восхваляли своего повелителя:
– Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного! О боже, боже, боже! Без конца молимся тебе! Да будет власть твоего избранника Надир-шаха от края и до края! Ведь он и солнце, и ночь, и день, самое мудрое из божьих созданий, единственное и бесподобное порождение!
– Да будет друг его другом! И враг его да станет другом!
– Да здравствует вечно, о наш счастливый, милостивый, благодетельный и справедливый падишах!
Поднялся занавес, и кумухцев пригласили приблизиться к трону Надир-шаха. Сопровождавший их визирь подполз к трону и поцеловал ковер у его подножия. Но Сурхай-хан и его спутники примеру визиря не последовали. Надир простил им эту вольность, она уже ничего не значила по сравнению с той вольностью, которую Надир-шах отнял у старого недруга. Вместе с побежденным Сурхай-ханом шах надеялся получить не только его ханство, но и весь Дагестан.
