Охота на Церковь - Наталья Валерьевна Иртенина
– Как же так, товарищ младший лейтенант? – подал голос Вощинин, всегда невпопад вылезавший со своими вопросами и сомнениями. – Сержант Баландин имел награды за раскрытые серьезные дела. И вдруг предатель…
– Враг хитер, прячется под маской верного ленинца и сталинца. Он может даже маскироваться под ударника производства и стахановца, прикинуться святее папы римского. Кому как не вам, товарищи чекисты, это знать. Баландин оказался врагом-двурушником, и, к нашему стыду, к моему лично, как начальника отдела, стыду, он не был вовремя разоблачен. Холера! И хорошо, что у него в конце концов сдали нервы, он начал пробалтываться, совершать промахи, и сам это понял. Иначе этот волк в овечьей шкуре натворил бы у нас много вреда. В последнее время Баландин проявлял явный оппортунизм в следственной работе. Ряд дел, которые он вел, сводил на нет. Даже пытался убеждать меня, что на допросах не следует требовать от врагов признания.
– Ну ровно кисейная барышня, – фыркнул старший оперуполномоченный Старухин, разглядывая на потолке завитки облупившейся штукатурки.
– А Кондратьев, Прохор Никитич? – Сержант Горшков озабоченно хмурился.
– Кондратьев был не нашего поля ягода, но по другой причине. Жидковат оказался парень, без стального чекистского стержня. Не оправдал доверия, хоть и казался перспективным молодым работником. За истерический припадок мы его, конечно, осуждать не будем, но такие люди нам в органах не нужны, сами понимаете… – Кольцов сожалеюще развел руками. – Так, с первым пунктом повестки закончили. Теперь второй. Моим новым заместителем назначен сержант Малютин. Вы все хорошо его знаете как опытного сотрудника с отличными показателями работы. Товарищ Малютин предан идеалам нашей борьбы, это верный боец армии чекистов во главе с Железным наркомом товарищем Ежовым. Верю, что Всеволод Владимирович не подведет меня и весь наш отдел и мы будем наращивать темпы борьбы с врагами. Товарищ Малютин, тебе слово.
– Поздравляю, товарищ Малютин, – половиной рта усмехнулся Старухин. – Выслужился.
– Хотите спросить, товарищ старший оперуполномоченный, почему не вас назначили заместителем? – с высоты нового положения окатил его прохладцей сержант.
– Хочу другое спросить, – ответил Старухин, глядя на него в прищур. Осклабился: – Потом.
– Поздравляю, товарищ Малютин. – Горшков был искренен и поднялся, чтобы пожать руку равному по званию.
Прочие оперативники приняли назначение равнодушно. Работа шла на износ, для эмоций не оставалось места. Даже то, что Баландин оказался врагом, никого не взволновало, а Вощинин удовлетворился объяснением начальства.
– Ну что ж, товарищи, – начал Малютин, расправив складки гимнастерки скользящим движением пальцев вдоль ремня. – Нам предстоит еще много работы в благородном деле очищения государства от антисоветской заразы. И вот что я вам скажу на примере Баландина. Тут упоминали его награды за раскрытие дел. Но боролся ли вообще Баландин с врагами народа? Может быть, когда-то боролся, а потом стал делать вид, что борется, потому что руки и ноги у него дрожали. Прикинулся божьей овечкой и колебался на слабых ножках. А такие шатающиеся становятся легкой добычей иностранных разведок и троцкистских вербовщиков. Баландин и сам не верил, и другим пытался внушить сомнения в виновности врагов, которых мы сейчас разоблачаем и пресекаем. Таких работников, как этот лжечекист, мы будем выявлять и вычищать самыми жесткими способами. Вы знаете, что у нас объявлено соцсоревнование с соседними районами – Выксунским, Кулебакским и Вязниковским. Поэтому требование к каждому: не только выполнять план, но и стараться перевыполнить.
– Догоним и перегоним Америку, – бравурно высказался Старухин.
Кто-то из оперативников издал шумный страдальческий вздох. Другой достал из кармана яблоко и с громким хрустом принялся грызть его.
– Для этого формируем несколько опербригад. Они будут обходить крупные предприятия города и района – заводы, фабрики, колхозы и совхозы – и выяснять у администрации наличие антисоветского элемента. Составлять списки и работать по ним уже конкретно. Напоминаю установку, которую вы и так должны знать наизусть. Если человек происходит из социально чуждой среды, а это кулаки, попы, бывшие царские служащие, торговцы и белогвардейцы, то он однозначно враг Советского государства. Как еще один показательный пример приведу паровозоремонтный завод на Казанке. Там работают свыше полутора сотен бывших кулаков, кулацких отпрысков и прочих враждебных элементов, и никто из них до сих пор не репрессирован. Завод был закреплен за Баландиным. Совпадение ли это? Конечно, нет. Между прочим, на этом заводе работал террорист Артамонов, вовремя ликвидированный нами. Сколько там еще таких артамоновых, нам предстоит выяснить…
После оперативки Старухин дождался нового заместителя в коридоре. Все уже разошлись, и старший оперуполномоченный в одиночестве дымил папиросой, внимательно изучая плакат, призывавший чекистов быть начеку.
– Разрешите вопросик, товарищ сержант? – развязно обратился он к Малютину.
Тот окинул Старухина сочувственно-ироничным взором.
– Валяй.
Старший оперуполномоченный приблизился на доверительное расстояние и даже наклонился к уху Малютина, чтобы тот хорошо расслышал.
– За какой хвостик тебя держат, сержант? – как понимающий понимающего спросил он.
Новый зам одарил его лучезарной улыбкой.
– Я чист перед партией и Родиной, – так же вполголоса и по секрету, с несомненной искренностью ответил Малютин.
Глядя сверху вниз, как спускается по лестнице сержант, Старухин пробормотал:
– Видал я таких чистюль, муха-цокотуха. На них клейма ставить негде.
11
Бессонной ночью Морозов перебирал в уме все, что может произойти предвиденного и непредвиденного в операции по спасению Жени, и свои действия в каждом случае. Он так и назвал это – операцией по спасению. Как всякая операция, она требовала продуманности на десять ходов вперед с запасными вариантами.
Он мог разминуться с ней на станции и пропустить момент, когда ее посадят на поезд. Вагон, где будет Женя со своим конвоиром, окажется переполнен, без свободных мест. Конвойных внезапно будет двое. Или один, но он станет сопротивляться «аресту», применит оружие, поднимет много шума. Возможно, в поезде окажутся сотрудники железнодорожного оперпункта НКВД с приказом присматривать за доставкой заключенной в Арзамас. Женя, заметив его, выдаст себя жестом, лицом, взглядом. На станции в Мухтолове их остановят для проверки документов. До нужного адреса придется идти несколько километров пешком, если их не подберет попутная телега.
Иные из этих помех бросали Морозова в холодный пот – решения он не
