Тиль Гаримму - Андрей Евгеньевич Корбут
— Мне пришлось оторвать от земли треть общинников, чтобы собрать войско. И сколько их вернется назад, живыми и невредимыми? Туртан вроде бы говорил о серьезных потерях в царском полку и не словом не обмолвился об ополчении. А там убитых вдвое больше. Каждому теперь плати пенсию, содержи их дома. Расходы, расходы… — жаловался Ша-Ашшур-дуббу, пряча при этом свое опухшее немолодое лицо в тарелке с бараньим супом. Наместник Тушхана хотя и любил застолье, о чем можно было судить по отвисшему животу и полным щекам, его изрядный аппетит в данном случае был вызван скорее осторожностью: а что если кто доложит царю о подобных мыслях!
Набу-Ли, наместник Хальпу, не уступавший своему дородному приятелю ни фигурой, ни желанием поесть, отвечал с набитым ртом:
— Ничего, ничего… говорят, это в последний раз. У нашего царя довольно и без того сил, чтобы карать своих врагов. Я слышал, он собирается вдвое увеличить царский полк, а значит, отпадет надобность в нас. Скорей бы.
— Вдвое. Разве этого достаточно. Ему все равно понадобится ополчение. Но пока царь карает бунтовщиков, хозяйства приходят в упадок, на полях трудятся одни рабы… Не может так больше продолжаться… Никакие трофеи не возместят те потери, что мы несем ежегодно от этих бесконечных войн.
— Как будто есть выбор. Может, стоило оставить Тиль-Гаримму в покое и согласиться на его измену?
— Я говорю не об этом. Царю нужен не царский полк, а целая армия, которая взяла бы на себя все тяготы войны. У него есть золото и серебро, а тысячи нищих бродят по окрестностям Ассирии в надежде найти хоть какое-то пропитание. Так дай им в руки меч и копье и оставь в покое общинников, уставших от войны.
— Ты хочешь, чтобы в ассирийской армии служили инородцы?
— А почему бы нет? Позволено же им служить в царском полку.
Набу-Ли перестал жевать и настороженно оглянулся по сторонам. Встретился с насмешливым взглядом рабсака Ашшур-ахи-кара и поперхнулся.
— Тс-сс… За нами наблюдают.
Командующий царским полком и не думал следить за наместниками. Все было куда проще: он и его офицеры откровенно насмехались над двумя бурдюками с жиром и мясом, которые подчистую сметали все, что стояло перед ними на столе.
— И после этого они будут говорить, что постоянные войны их разоряют? Да как тут не разоришься с таким аппетитом?
— Свиньи. Посадить бы их на кол… — поддержал настроение рабсака его заместитель Ишди-Харран.
— Да, вот бы мы потешились!
Они были не похожи друг на друга ни внешностью, ни характером. Первый — статный, широкоплечий, с чистым продолговатым лицом, по молодости лет без какой-либо растительности, второй — приземистый загнанный зверь с озлобленным взглядом, с черной курчавой и квадратной бородой; один — насмешлив и прямолинеен, другой — неразговорчив и мстителен. Но как это нередко бывает на войне, кровь и постоянное чувство опасности сблизили их настолько, что они стали ближе, чем братья.
— Клянусь, я зарежу тебя лично, если лет через десять ты станешь таким же жирным и подлым, как эти двое, — громко рассмеялся рабсак.
— Вам обоим стоит придержать язык, — вмешался в их веселье туртан Гульят, подошедший к ним со спины.
Ашшур-ахи-кар быстро обернулся, покраснел, как будто школьник, которого уличили в неблаговидном поступке, и почтительно поклонился.
— Пейте, гуляйте, злословьте, но только по поводу наших врагов, а не друзей. Это наместники царя, а не ваши слуги. Помните об этом, — веско произнес военачальник.
Гульяту было сорок шесть лет. Больше двадцати из них он провел в войнах. Младший сын кузнеца из города Ашшур, древней столицы Ассирии, он начинал подмастерьем, работая у отца, пока не влюбился в юную Марьям, дочь вавилонского купца, состоявшего на царской службе. На сватовство юноши тамкар [38] ответил насмешкой: жалкий ремесленник, поди наберись ума и достатка, отмойся от грязи и копоти, и тогда, может быть, я отдам за тебя свою рабыню, которых у меня множество. И как ни гордился до этого Гульят своим отцом, тем, какие мечи он кует, какие делает доспехи и шлемы, понял одно: чтобы добиться руки прекрасной Марьям, нужны богатство и слава.
В тот же год Гульят поступил на царскую службу в армию простым аконтистом [39]. Природа не обделила сына кузнеца силой, и его сразу записали в царский полк. В первом же сражении у крепости Марубишту в Эллипии против царя Нибэ, он спас своего командира и удостоился великой награды — предстать перед прекрасным ликом царя Ашшура, великим Шарру-кином II. Четыре года спустя в битвах при Куту и Кише [40], против вавилонян, Гульят бился уже как тяжелый пехотинец в первой шеренге фаланги [41]. И снова проявил храбрость, отмеченную его офицерами. Теперь дома у него был свой участок земли, рабы и скот. Гульят осаждал Иерусалим, Сидон Большой и Сидон Малый, дрался против эламитов, сирийцев, палестинцев, финикийцев, давно потерял счет тем, кто пал на поле брани от его руки, но всегда помнил, сколько добра у него скопилось за годы службы. Через десять лет, став командиром кисира[42], он вернулся в Ашшур[43], и там узнал, что купец давно умер от аппендицита, а его осиротевшая дочь вышла замуж за бедного учителя и живет где-то под Арбелами[44]. Гульят отыскал свою Марьям, надеясь тайно убить соперника, если надо — выкрасть свою возлюбленную, бежать с ней в Урарту или Элам[45], но, приехав в далекую горную крепость, где они жили, нашел счастливую семью.
Этот ранило его. Все причиняло боль: и ее светящиеся глаза, когда она обнимала мужа, и дети, дом, и полная чаша счастья. Он не смог ее простить, а любил по-прежнему. И поэтому стал мстить через мужа, его родню. Сначала обвинил в лжесвидетельстве и лишил жизни свекра, через год засудил и продал за долги земельные наделы его братьев, подкупил воров, чтобы те подожгли школу, где учительствовал муж Марьям, а когда понял, что все впустую, — отправил соперника на рудники.
И только тогда заставил себя забыть обо всем.
Больше Гульят не вспоминал ни о Марьям, ни о ее семье, гоня прочь мысли об утраченной любви и несбывшихся надеждах. За свою долгую жизнь он так и не обзавелся ни семьей, ни наследником.
Год назад все перевернулось. Царского туртана нашел дальний родственник Марьям, с трудом добился у него аудиенции
