Делай, что должно - Маргарита Нерода
Лихой артист и командир отделения хотел еще что-то пожелать ей на прощание, но вдруг резко обернулся к калитке у КПП — по тропинке к ним быстро шагала молодая женщина в форме, тоже, как успела разглядеть Раиса, с погонами лейтенанта.
— Лена!!! Вот он я!!
Кузнецов сделал какой-то почти неуловимый жест, женщина подлетела к нему и он подхватил ее на руки. Почти сразу же, легко, одним движением, едва ли не подбросив, поднял за талию на вытянутой вверх правой руке, удерживая только ладонью. Женщина раскинула руки, выглядел весь номер удивительно легко и изящно, будто мальчишка собирается запустить фанерный самолетик. Да, “самолетик” был миниатюрным и легким, как только медкомиссию прошла, но Раиса машинально начала вспоминать первую помощь при травме спины.
Увидавшая этот цирковой трюк медсестра ойкнула. Раненые шумно зааплодировали.
— Два — Кузнецовы — два, акробатический дуэт! — провозгласил Кузнецов, бережно ставя свою спутницу на ноги. — Вот видишь, Леночка, радость моя, помнят руки-то! Я теперь и левой так могу, — он оглянулся на перепуганную сестру и успокоил, — При вас не буду.
Леночка снова взмахнула руками, будто крыльями и поклонилась, потом рассмеялась счастливо и звонко:
— Умница, не забыл!
* * *
Как ни ждала Раиса возвращения на фронт, но ей и в голову бы не пришло, что на разбитой дороге, изрытой колесами и и гусеницами, посреди весенней степи она будет чувствовать себя мало что не дома. Все здесь было таким отчаянно знакомым, близким и понятным, и главное — она успела по этому соскучиться. Тем более, что направили ее вновь в 51-ю армию. Ту самую, что обороняла Перекопский вал в сентябре сорок первого.
Со вчерашнего дня она сделала уйму крайне важных вещей: прежде всего — получила новое предписание, проделала немалый путь по степи, где на попутках, где пешком. В каком-то поселке на крохотном базаре обменяла полкуска мыла, выданного по аттестату, на такого же размера шматок сала, потому что сухпаек очевидно требовал дополнения в виде животных жиров. Гороховый концентрат с грозной надписью на упаковке “Смерть немецким оккупантам!” имел такую каменную твердость, что в нем можно было заподозрить боевые качества. Ничего, в кипятке размокнет, а со шкварками все пойдет в дело.
Здесь же в поселке Раисе встретилось две непонятных бронемашины, похожих не то на чайники, не то на утюги на колесах, маленькие, угловатые, с единственной фарой и несерьезно тонким пулеметиком. Она посторонилась, чтобы дать дорогу странной технике, а глядевший из верхнего люка боец предложил ее подвезти. Раиса с сомнением посмотрела и в “чайник” лезть не рискнула, решив, что он все-таки шутит — на такое даже глядеть тесно!
До нового места службы Раиса добралась затемно. Указанная ей в дивизии деревенька оказалась рядом, но никакого медсанбата там уже не было: снялся еще с утра. Еле вызнала, куда стронулся. Добираться пришлось на попутках по голой степи и хорошо, что с последней машиной удачно получилось — как раз туда и шла. Водитель усмехнулся в рыжие, прокуренные усы:
— Стало быть, сестрица, в самое бабье царство? Ох, виноват товарищ лейтенант, — только тут он разглядел ее погоны, — Честное слово, думал вы сержант, молодая такая.
— Да полно, товарищ старшина, не с генералом перепутали. А почему бабье царство-то? Неужели совсем мужским составом обделили? — Раисе сделалось весело. Просто так подобные прозвища частям не дают. И куда же это ее на этот раз занесло?
— Ну, не то чтобы совсем обделили, но начальник там — майор Прокофьева, Ольга Никаноровна. Суровая, доложу вам, женщина. Ее даже генерал заробеет. А уж всякие интенданты ее боятся пуще налета “певунов”. На ваше счастье, мы туда и едем.
Три раза свернули они в потемках, грохнули в кузове друг об друга ящики. Закрашенные до щелочек фары грузовика едва давали что-то разглядеть. Но водитель дорогу знал, а потом и указатель — белый, приметный в темноте кусок фанеры, замаячил впереди. И еще через полчаса машина остановилась.
— Тамара Егоровна, прибыли! — докладывал водитель кому-то, в темноте Раисе не видному. — Старшина Горюхин имеет доложить: я вам окромя медикаментов фершала привез.
Это деревенское «фершала» живо напомнило мирное время, Белые Берега да первую практику. В почти полной темноте, еле различая землю, Раиса спрыгнула с подножки в дышащую мокрой землей и полынью ночь. Мелькнул свет ручного фонарика, с зеленым стеклом для маскировки. Раиса доложилась о прибытии маленькой стриженной под мальчика женщине с погонами старшего лейтенанта медслужбы. Это звание не сложно было запомнить, всего-то на звездочку больше. Только погоны у старшего лейтенанта сборные. На правом звездочки фабричной выделки, на левом — явно самодельные, из жести вырезаны. Только “змейки”, знаки различия заводской работы. И гимнастерка с отложным воротником со следами споротых петлиц.
— Ведерникова, — старший лейтенант протянула для пожатия узкую ладонь. — С прибытием. Давайте, помогайте разгрузиться, и вместе командиру доложим. Переезд вышел, что два пожара.
Пока с помощью водителя и двоих подошедших санитаров снимали ящики и тюки с перевязочным материалом, наскоро познакомились. Тамара сказала, что обращаться можно и на «ты», чай тут не штаб дивизии. Объяснила, что приказ на передислокацию пришел когда не ждали. И сейчас они едва разместиться успели, еще не начали принимать раненых.
В крошечной палатке, отведенной командиру, на двух снарядных ящиках, составлявших стол, горел фонарь «летучая мышь». Навстречу им поднялась женщина лет под сорок, худощавая, невысокая, с узким строгим лицом, которое природа не иначе точила из закаленной стали, переломав немало резцов, прежде чем что-то получилось.
— Они что там, решили нам пополнение капельно вливать? — с неудовольствием заметила Прокофьева, выслушав доклад коллеги. — Работать я с кем буду? Да вы сядьте, товарищ лейтенант, — кивнула она Раисе и снова обернулась к Ведерниковой, — Так, медикаменты вы получили, дополнительные палатки тоже. Завтра, слышите меня, с самого рассвета, сейчас толку нет, натяните тенты. Никто из ожидающих перевязки не должен оставаться на солнцепеке! Проследите за этим. Не хватит брезента — из подручных материалов. Любые навесы. Лично отвечаете! Сортировка — на Лесковой. Приказ ясен?
— Ясен. Брезент натянем, должно хватить. Разрешите идти?
— Сиди, сейчас пополнение наше устроишь ночевать. Теперь вы, товарищ, как ваша фамилия?
— Лейтенант медслужбы Поливанова.
— В Саратове с начала войны?
— С осени сорок второго.
— А до того где служили?
— Санитарный пароход “Абхазия”. Сталинградский фронт.
Прокофьева скользнула взглядом по нашивке за ранение, которую Раиса теперь согласно уставу носила, красную, потому что
