Идрис Базоркин - Из тьмы веков
Малхааза постаралась отогнать от себя эти мысли и запела хвалу богине Тушоли. Песню эту подхватили другие, она ручейком разлилась по горе.
Дали знала, что на нее смотрят все, и больше не оглядывалась. Вся в белом, невеста солнца вела за собой жреца, одетого в белую шапку и белый бешмет, а за ним шел белый бык с белоснежной лентой на рогах. И этот белый цвет внушал людям уважение, укреплял веру в чистоту и святость предстоящего моления.
К вечеру процессия дошла до первых пещер, где обычно ночевали и откуда на заре поднимались на вершину горы и начинали моление.
Народ, который добрался сюда более коротким путем, шумно приветствовал появление первых молодых пар.
Горели костры. Женщины готовили ужин, устраивались на ночлег. Жрец удалился в пещеру, поставил в угол цув и вышел к народу.
— Люди! — обратился к ним Эльмурза. Рядом с ним стояла Дали.
— Мы должны послать на ночь в Пещеру чудес самую чистую девушку и самого чистого юношу, чтоб они принесли нам оттуда свои сны, которые скажут, что ждет нас в новом году. Я думаю, что нет у нас плохих девушек и парней… Но так как нужны только двое, я хочу, чтобы туда пошла Малхааза…
Он сбоку взглянул на Дали. Она стояла белая, как лик луны, опустив глаза в ожидании другого имени, которое он назовет.
— И сын Турса — Калой.
Дали не выдала себя. Толпа одобрительно зашумела.
— Где он? Пора идти! Путь неблизкий! — раздавались голоса.
Калой не ожидал этого. Он вышел вкруг стоявших перед жрецом людей.
— Я готов исполнить все, что ты велишь, — сказал он Эльмурзе.
— С этого момента и до тех пор, пока вы не вернетесь сюда, ты отвечаешь перед богами, перед народом и своей совестью за эту девушку. Вы удалитесь в пещеру могущественного бога Ткамыш-ерды, который для хороших — меньше маленького, для плохих — больше большого, и переночуете в ней. То, что привидится вам в эту ночь, вы расскажете мне и это поможет нам узнать судьбу народа. Поняли?
— Да, — ответила Дали.
— Да, — ответил Калой.
— Веди ее — в ночь… В утро — она приведет тебя! — торжественно заключил Эльмурза.
Калой молча повернулся и пошел, ни на кого не глядя. Люди расступились перед ним, как перед божеством. Мужчины старались коснуться его одежды. Женщины дотрагивались до платья Дали, чтобы их незримые следы она унесла с собой в эту таинственную ночь.
Какая-то женщина протянула Дали теплую шаль. Та взяла ее и продолжала идти за Калоем.
Так и скрылись они от взора людей за дальней скалой. Тропа уводила их от пещер под отвесными скалами Цей-Лома до Пещеры чудес.
Слева над ними стояла каменная стена. Справа крутые склоны уступами уходили к реке, которая ниткой бежала на дне ущелья.
Темнело. Они шли. Впереди стоял дремучий лес.
А у пещер, оставленных ими, в свете костров до глубокой ночи плясала молодежь. Далеко вокруг разносились звуки гармоней. Старики вспоминали былое, слушали Эльмурзу.
— Эльмурза! — говорил один из них, устроившись полулежа у костра. — Вот мы молим и просим всех богов и жертвами ублажаем их, а они нет-нет, да и нашлют на нас голод или мор. Почему это?
Эльмурза задумался и ответил:
— Я не святой. Это известно только самим богам. А если хочешь знать, что я думаю, скажу. Не верим мы по-настоящему. Делаем недозволенное. За это и гнев их. Они терпят наше безумство, а потом возьмут, да и покажут, кто мы и кто они… Вот тогда только мы и начинаем уважать их, ублажать их… Значит, верим не за совесть, а за страх… Я считаю, что и бог-Аллах велик. Но земля наша, горы, вода, воздух имеют своих богов, и мы не должны о них забывать. Что было бы без солнца? Да ниспошлет оно нам свое благо!..
Никто не ответил ему.
— То-то…
Постепенно все затихло. Костры догорали. Людей одолевал сон.
Яркие звезды одна за другой выходили из-за горы и заглядывали в ущелье.
А Калой и Дали шли. Они не разговаривали. Очень необычно было находиться вдвоем, наедине.
— Не быстро ли я иду? — спросил Калой.
— Нет, — тихо ответила Дали.
На пути стал попадаться кустарник, а немного погодя, начался лес. Тропы не было видно, но Калой шел уверенно, не сбавляя шага.
— А мы не заблудимся? Мне кажется, мы идем без дороги… — забеспокоилась Дали.
— Вот сейчас я сойду с тропы, и ты узнаешь… — ответил Калой.
Дали шла за ним.
— Ну что?
— Узнала, — ответила Дали. — Тропа жестче. А здесь ноги вязнут в хвое.
— Верно, — сказал Калой и вернулся на тропу.
И опять они шли молча. В стороне загорались холодные огоньки светлячков. Лес казался волшебным. Веяло прохладой. Усталость от подъема проходила. Тропинка бежала вдоль горы. Дали чувствовала себя совсем легко. Впереди был Калой, и в душу проникла тайная радость. Никто не видел, что легкая улыбка безотчетно светится на ее лице. «Как хорошо сказал Эльмурза, — думала она. — Калой отвечает за меня до нашего возвращения… Я его — до рассвета…»
И в первый раз свое влечение к нему, возникшее в далеком детстве, когда она была еще девчонкой, а он уже посвящался в мужчину, она осознала как любовь, от которой некуда деваться. Впервые с тех пор, как Зору передала ей шарф, она призналась себе, что отказывала всем, кто хотел на ней жениться, потому, что втайне надеялась быть замеченной им. И только, если б ей пришлось отдать его подарок другой, она бы рассталась со своей надеждой.
Чем больше она думала об этом, тем страшнее становилось ей оттого, что он молчит.
Он не замечает ее. Иначе разве не воспользовался бы парень такой ночью, чтобы сказать ей хоть несколько слов!
Неожиданно Калой остановился. Он стоял и, как казалось, прислушивался. Прислушалась и она. Было тихо. На макушки сосен налетел короткий ветер, повздыхал в ветвях, и снова замерло все. Вдруг Дали увидела в чаще две ярко-зеленые точки. От неожиданности она ахнула.
— Что? — шепотом спросил Калой, мгновенно обернувшись.
Дали рукой показала ему в сторону. Светящиеся точки исчезли и тотчас снова появились. Из чащи кто-то смотрел. Калой вытянул вперед руку. Сверкнув, раздался выстрел. Ночь мгновенно сгустилась вокруг них. Светящиеся точки исчезли. А немного погодя, откуда-то снизу раздался вой.
— Где ты? — спросил Калой, оглянувшись и не увидев Дали.
— Здесь… — едва уловил он ее шепот у своих ног. Она сидела, укрывшись с головой шалью.
— Вставай! — весело воскликнул он и громко рассмеялся.
Она поднялась.
— А что это было?
— Кто его знает! — ответил Калой. — Может, лиса, волк или кошка… А может быть, рысь или барс. Тут всего хватает. Да ты не бойся! Не хотелось время терять, но, видно, придется.
С этими словами он достал из-за пазухи огниво, высек искру, раздул трут, и вскоре в лесу запылал костер, а вокруг него мрак еще больше сгустился, обступил непроглядной стеной.
— Поддерживай огонь, а я поищу смолистый корень! — сказал он.
Но когда Калой двинулся в сторону, Дали, как ручная овца, пошла за ним. Он оглянулся.
— Ты что?
— Боюсь… — тихо ответила она.
Калой снова рассмеялся. Ни слова не говоря, он взял ее за талию, поднял, посадил на ветвь ближайшей сосны.
— Держись!
Он срубил кинжалом несколько веток, бросил их в огонь и исчез в темноте.
Иглы сосен трещали, разлетаясь в разные стороны голубыми искрами.
Дали судорожно ухватилась за дерево. Но высота прогнала страх. Раздались удары его кинжала, а вскоре появился и он с длинными корнями сосны. Бросив их к костру, он так же просто, как и посадил, снял Дали с дерева.
— Бага нашлись гораздо скорее, чем я думал, — сказал он. — Теперь мы при свете быстро пойдем!
Он сунул корни в огонь и, когда они разгорелись, источая приятный запах и черные струи дыма, подал один из них Дали и затоптал костер. Не прошли они и десятка шагов, как Дали остановилась.
— Ты прости, — сказала она, — но я не могу идти…
— Что случилось? — он с тревогой оглядел ее.
Нежный овал бледного лица, ровные тонкие брови, чуть изогнутые к концам, и большие карие глаза… Они смотрели на него виновато и робко. Забыв о приличии, забыв обо всем на свете, он стоял перед ней с факелом в руках и рассматривал ее так, словно перед ним была какая-то диковинка. Шаль свалилась ей на плечи. Курхарс она давно сняла и несла в руках, чтобы его не сбивали ветки. Темно-каштановые волосы, гладко причесанные на пробор, обрамляли ее лицо и, прикрывая уши, падали вниз тяжелой косой. На нежных мочках блестели полумесяцы серег.
Увидев, как он жадно рассматривает ее, она отвернулась. Он с трудом отвел глаза в сторону и глухо переспросил:
— Что случилось?
Женское чутье подсказало ей, что он только сейчас увидел ее. Увидел так, как никогда. Она даже забыла, почему остановилась.
— Пойдем… — словно издали донесся его голос.
Она овладела собой.
