Зимняя бегония. Том 1 - Шуй Жу Тянь-Эр
– Малец, как будет время, загляни ко мне, посидим.
С сияющими глазами Шан Сижуй обернулся к нему и сделал это так резко, что украшения на его голове издали чистый перезвон, он подумал, не ослышался ли: как Хоу Юйкуй мог пригласить его постичь сокровенные тайны учения? Разумеется, Хоу Юйкуй не стал повторять ещё раз или как-то иначе выражать своё расположение, закрыв глаза, он продолжал дремать. Шан Сижуй взглянул на Сяо Лай, и та кивнула ему с улыбкой, подтверждая, что он всё расслышал верно. Шан Сижуй ликовал, усталость как рукой сняло, он выступал необычно выразительно, и его образ великой княжны Чай в этом отрывке воодушевил всех зрителей. Фань Лянь и князь Ци, объятые возбуждением, вскочили со своих мест, хлопая в ладоши и восторженно крича.
Чэн Фэнтай подумал, что когда этот маленький актёр играет на сцене, то пьянит зрителей совсем как очередная доза морфия.
Когда «Жемчужная рубашка» оказалась сыграна, близилось уже к двум часам ночи. Старая княгиня снова пожаловала поднос серебряных юаней, указав, что он предназначается Шан Сижую, на вид там было примерно тысяча юаней. Годы наконец взяли своё, и, распрощавшись с гостями, княгиня тут же отправилась спать, а князь Ань провожал почётных гостей одного за другим, обмениваясь с ними любезностями. Актёры за сценой тоже почти все разошлись. Когда Чэн Фэнтай вошёл, то увидел бэйлэ Аня, который стоял за спинкой стула Шан Сижуя как приклеенный и докучал тому разговорами. На лице Шан Сижуя застыла гримаса отвращения.
Подойдя к ним, Чэн Фэнтай вскричал:
– Шан-лаобань! Сегодняшнее представление было поистине прекрасным! А ваши «Заводи реки Фэньхэ» – его апогей! Ой! Господин бэйлэ тоже здесь!
Настроение бэйлэ Аня вмиг испортилось:
– Второй господин Чэн тоже заядлый театрал?
– Так нельзя сказать. Просто слушаю выступления Шан-лаобаня, присоединяюсь ко всеобщему веселью. – Чэн Фэнтай бросил шляпу на туалетный столик, подогнул под себя одну ногу и уселся на подмостки, глядя на Шан Сижуя: – Шан-лаобань, разве вы не обещали мне объяснить исполняемые пьесы? Воспользуемся сегодняшним настроением и обсудим Лю Инчунь и Ван Баочуань, что вы думаете?
Шан Сижуй улыбнулся:
– Хорошо, второй господин Чэн!
Бэйлэ Ань удручённо протянул:
– Ладно, вы болтайте. Шан-лаобань, мы с тобой поговорим потом, – с этими словами он распрощался и ушёл, очень расстроенный. Оставшиеся актёры тоже удалились.
Улыбка Шан Сижуя поблёкла:
– Этот господин бэйлэ не даёт мне покоя! Как хорошо, что второй господин Чэн пришёл и отвадил его от меня!
Чэн Фэнтай сказал:
– Бэйлэ Ань чистосердечно восхищается твоими пьесами, а ты такой неблагодарный!
Шан Сижуй насмешливо фыркнул:
– Чем он там восхищается, только желает, чтобы я вместе с ним обжирался, пьянствовал да развратничал! Если в будущем мы подружимся, разве он не станет чуть ли не каждый день бегать ко мне за кулисы, чтобы полюбоваться на актрис? Мне неохота его развлекать.
Тут вошла Сяо Лай вместе со служанкой княжеской резиденции, на руках у которой извивался буянивший Шуньцзы. Только войдя, служанка с громким смехом сообщила:
– Шан-лаобань, сегодня вечером Шуньцзы совсем помешался! Как послушал вашу пьесу, так всё никак не может успокоиться. Старая княгиня просит вас подержать на руках немного, чтобы он утихомирился. – Она сунула Шуньцзы в объятия Шан Сижуя, и пёсик тут же прильнул к его груди, тихонько повизгивая, он прямо-таки атаковал своей лаской.
Служанка проговорила с улыбкой:
– Не стану мешать господам разговаривать, когда вы снимите грим, я заберу его! А, ещё кое-что! Потом для вас приготовят автомобиль, водитель будет ждать за воротами!
Чэн Фэнтай взглянул на Шан Сижуя и улыбнулся служанке:
– Побеспокою барышню просьбой, передайте, что не надо тревожиться о машине, я подвезу Шан-лаобаня, нам как раз по пути.
Кивнув, служанка ушла.
Чэн Фэнтай погладил Шуньцзы по заду, однако тот, не оценив его милость, вывернулся и принял грозный вид, собираясь укусить.
Шан Сижуй злобно рассмеялся:
– Верно! Кусай его!
Чэн Фэнтай отдёрнул руку и тоже улыбнулся:
– Что я такого сказал, чтобы меня кусать?
Шан Сижуй ответил:
– У этого пса есть душа, он распознаёт тех, кто разбирается в театре. Должно быть, он учуял во втором господине Чэне дилетанта!
Чэн Фэнтай со смехом сказал:
– Шан-лаобань, скоро ты превратишься в родоначальника оперы, но даже ты не презираешь меня за дилетантство, докатился же я до того, что мной тяготится собака!
Они оба забавлялись с собакой, покуда ворвавшийся за кулисы князь Ци, объятый сильным волнением, не прервал их:
– Почтенный Жуй! Почтенный Жуй! Ваше искусство игры продвинулось ещё значительнее! Как хорошо!
В левой руке князь Ци сжимал рукопись, а в правой – шкатулку, войдя и увидев Чэн Фэнтая, он с улыбкой воскликнул:
– Ах! Второй господин Чэн тоже здесь! Так спешил, что и не заметил вас!
Чэн Фэнтай подумал: «Этот твой трюк не новый, я только что провернул его же с бэйлэ Анем», – а вслух сказал:
– Князь ещё не отдыхал?
– Какой уж там отдых! – Князь Ци положил рукопись и шкатулку на стол: – Завтра спозаранку у меня поезд, и я подумал, что сегодня во что бы то ни стало должен повидать Шан-лаобаня… Почтенный Жуй! Взгляните-ка, это копия новой пьесы, написанной для вас Цзюланом, он просит вас хорошенько посмотреть и сказать в письме, что вы думаете. А в этой шкатулке жемчужная пудра, сейчас такую уже ни за какие деньги не купишь. Цзюлан не в силах был с ней расстаться, но для вас приберёг. Ох! Я ещё всё думал в поезде, как бы не попасться полицейским, а то арестовали бы меня за хранение белого порошка.
Шан Сижуй поспешил встать и поблагодарить его. Князь Ци взглянул на него с затаённой улыбкой и сказал:
– Цзюлан настоятельно просил меня увидеть тебя своими глазами и передать тебе привет. Как по мне, ты потолстел за эти два года, а ещё вытянулся.
Нин Цзюлан не спрашивал об обществе «Звуков циня», а интересовался лишь Шан Сижуем. Очевидно, что его забота о Шан Сижуе была необычайной.
Шан Сижуй ответил:
– Ах! Благодарю его за то, что всегда помнит обо мне. Передайте ему, что у меня всё чудесно.
Князь Ци сказал:
– Ладно, я передам ему. После полудня ты не занят? Тогда скорее снимай грим! Я отвезу тебя домой. Хотел забрать у тебя саньсянь[163] для Цзюлана, тот самый, что ты использовал для «Мастера Вэньчана»[164].
Шан Сижуй принял предложение и с досадой сказал Чэн Фэнтаю:
– Второй господин, вы идите. Поговорим с вами об опере как-нибудь в другой раз.
Это была расплата за содеянное, ясно, что князь Ци по ошибке
