Экспедиция надежды - Хавьер Моро
Бальмис озадаченно посмотрел на него и объяснил, почему экспедиции пришлось разделиться, добавив, что не имеет вестей от Сальвани. Затем, погрузившись в свои мысли, спросил:
– Как вам кажется, с чего это вице-король так старается нас уничтожить? Я не видел никаких признаков вакцинации в тех городах, через которые мы проезжали…
Тогда епископ рассказал, что Итурригарай с семьей (он был женат на своей кузине двадцатью годами моложе, донье Инес де Хауреги, дочери бывшего вице-короля Перу) прибыл из Кадиса год назад; их сопровождала свита из двадцати пяти слуг и помощников. В Веракрусе их встречали торжественной процессией с оркестром и военным парадом, специально воздвигли гигантскую украшенную арку с приветственной надписью; им подали карету с шестеркой лошадей, в которой они и отбыли в сопровождении личного эскорта из гвардейцев с алебардами. Не было недостатка и в восторженных аплодисментах местных жителей.
– Всех потрясло количество их багажа: сто семьдесят тюков, и заметьте, коль скоро они входили в личное имущество, то были освобождены от уплаты таможенной пошлины, – продолжал прелат.
– А что же он вез в этих тюках?
– Ткани, всевозможные ткани. Потом он говорил, что будто бы привез их с собой, поскольку не успел пошить соответствующие костюмы. За те дни, что они провели в Веракрусе, приходя в себя после шестинедельного плавания, Итурригарай с выгодой продал через подставное лицо свой товар и заработал на этой контрабанде около ста пятидесяти тысяч песо.
Бальмис глубоко вздохнул. Уже тогда, при знакомстве в Альхесирасе, тот показался не слишком надежным человеком. Но Бальмис и представить себе не мог, что Итурригарай способен дойти до столь бесстыдного обмана.
– Его темные делишки выплыли наружу и вызвали скандал, – продолжал свой рассказ дон Бенито. – Чтобы восстановить утраченное доверие, ему нужно было сделать какой-то широкий жест, доказать, что он правитель, прежде всего заботящийся о благополучии народа. Он пригласил к себе доктора Арболейю, судового врача, сопровождавшего их в плавании через океан, и предложил ему уволиться из Военно-морских сил, чтобы взять на себя работу по насаждению и распространению в Мексике последнего слова медицинской науки – вакцины против оспы; об изобретении этой вакцины он узнал из циркуляра о прибытии вашей экспедиции, доктор Бальмис, так что он прекрасно осведомлен о вашем существовании.
– Он решил опередить нас, чтобы восстановить свою репутацию.
– Именно так. Итурригараю нужно было заполучить политический бонус, а такое многообещающее чудо, как вакцина, подходило для этого как нельзя лучше. Итак, он отправил Арболейю на Кубу, и тот вернулся с препаратом в виде шелковых волокон, пропитанных вакциной, наверняка взятой от привитых вами жителей этого острова. Затем он незамедлительно вакцинировал своего полуторагодовалого сына, причем в столичном Приюте для детей бедняков, чтобы произвести впечатление на плебс, полагаю. При этом действе присутствовали дворцовые сановники, школьные учителя, судейские чины и множество аристократов, которые до тех пор не бывали в столь жалких заведениях. Самое удивительное в этой истории, что вакцина не привилась…
– Да как она могла привиться? В таких условиях нельзя вакцинировать…
Произошедшее здесь живо напомнило ему события в Пуэрто-Рико, только в более крупном масштабе. Вакцину использовали не столько в медицинских, сколько в политических целях. Теперь становилось понятно, почему их так холодно приняли в Веракрусе.
– Я вам все это рассказываю, чтобы вы поняли, с кем придется иметь дело. Чтобы заручиться поддержкой населения, Итурригарай сразу же по прибытии в Мехико возобновил бои быков, запрещенные предыдущим вице-королем. Затем он отправился в Гуанахуато за подарком в тысячу золотых унций от тамошних горнозаводчиков в обмен на разрешение на эксплуатацию новой шахты. По возвращении в столицу Итурригарай с большой помпой открыл конную статую Карла IV, сделанную по заказу маркиза де Брансифорте, – еще одного вице-короля, известного своими махинациями, жульничеством и аферами ради обогащения.
– Они приезжают, чтобы воровать, а не управлять.
Насколько иначе встречали бы экспедицию, если бы страной руководили отец и сын Гальвесы! Или Нуньес де Аро… Ведь не все вице-короли были настолько развращены и коррумпированы; напротив, многие из них вполне успешно правили колониями. Как, например, Ревильяхихедо: он велел установить в Мехико тысячу шестьсот фонарей, извел разносивших болезни бродячих собак и ввел наказание в виде пятилетнего тюремного заключения для тех, кто станет бить фонари.
Бальмис надолго впал в задумчивость, а затем произнес:
– Несмотря на волю короля нести свет в заморские земли, свет этот надолго не задерживается.
– Верно, это непросто. А сейчас здесь каждый сам себе хозяин, – ответил епископ, – механизмы контроля отсутствуют, у Мадрида нет рычагов власти и… средств. Это конец эпохи, дорогой доктор, ничто уже не будет таким, как прежде.
Бальмис возлагал столько надежд на свой приезд в Новую Испанию, что ему трудно было смириться и принять поражение. Без помощи вице-короля, без помощи властей задача не просто усложнялась, но становилась попросту невозможной. Однако, несмотря на физическую слабость, Бальмис был уверен в том, что сила разума и король на его стороне, и посему решил всеми доступными средствами продвигать свою миссию.
Исабель же предчувствовала, что это путешествие подходит к концу. Скоро уже дети перестанут зависеть от нее, ей придется оставить их на милость их собственной судьбы. И, как всегда в подобных ситуациях, она очень переживала. Она уже не верила ни в доброту властей, ни в то, что они выполнят свою часть уговора. Ей довелось слишком часто наблюдать и нерадение, и попустительство; королевские чиновники не вызывали у нее былого уважения. Непримиримая борьба Бальмиса с бездушным механизмом власти открыла ей глаза. Быть может, именно поэтому она постаралась хорошенько отмыть и принарядить детей, чтобы они триумфально ступили на землю Мехико. Чтобы они казались не жалкими сиротками, а юными принцами.
55
Мощеная дорога, по которой экспедиция ехала в семи экипажах, называлась Кальсада-де-лос-Мистериос – «Дорога тайн»: по обе стороны от нее возвышались каменные монументы, «мистериос», у которых молились верующие, совершающие паломничество к Святой Деве Гваделупской. Когда показался город, сердце Бальмиса забилось сильнее. На него нахлынули воспоминания о прожитых там годах, о времени, когда он так много нового узнавал, так развлекался, так любил… Исабель же поразили нищета городских окраин, бескрайний лес хижин из необожженного кирпича и соломы, теснящихся между грязными улочками, горы мусора и навоза. Вонь стояла невыносимая. Бальмис объяснил, что этот неистребимый дух идет от скотобоен и кладбищ: слой земли
