Блиц-концерт в Челси - Фавьелл Фрэнсис
«Энн, Энн, – продолжала думать я. – Может ли человек выжить, если ему оторвало руку по самое плечо? Жива ли Кэтлин? Где она, что с ней?» Когда мы последний раз разговаривали с ней по телефону, Кэтлин сказала, что подобрала на улице котенка и что сейчас он лежит в постели вместе с ней. Как и я, моя подруга любила животных и приютила маленькое бездомное существо. Кэтлин очень скучала по своим собакам, которых пришлось отправить в деревню.
Я медлила, но Ричард крепко взял меня под локоть и произнес твердым голосом: «Идем, сейчас ты ничего не можешь для них сделать. Только спасатели сумеют пробиться через завалы», – и решительно зашагал к зданию больницы, со всех сторон обложенному мешками с песком. В нашем пункте первой медицинской помощи царил полнейший хаос. Бомба повредила водопровод, воды не стало, и вдобавок ко всему в больнице не хватало средств для стерилизации. Крыша, которая частично пострадала при прошлых обстрелах, была затянута брезентом. Повсюду стояли носилки с ранеными, которых доставляли санитары. Люди ждали приезда скорой и отправки в больницы. Другие пострадавшие сидели, скорчившись, кто где – на стульях, на скамейках – или лежали прямо на полу. На пороге мы столкнулись с Пегги. Она не узнала меня. «Пегги, – позвала я. – Наш дом разбомбили. Думаю, остальные погибли». Пегги вздрогнула. Теперь она поняла, кто перед ней. Отставив в сторону бикс с инструментами, Пегги увлекла меня за собой на второй этаж в служебные помещения. Здесь мы отыскали медицинский комбинезон, который я натянула на себя.
– На вашей улице разбомбили пожарную часть, – сказала Пегги. – Адская ночка. Повсюду завалы, люди не могут выбраться. У нас полно пострадавших и тех, кто остался без крыши над головой.
– Мы теперь тоже бездомные, – сказала я. – Весь наш квартал, начиная от Ройял-Хоспитал-роуд, снесло.
– Ты не ранена? – спросила Пегги, вглядываясь в меня так, словно перед ней стояло привидение.
Я сказала, что со мной все в порядке. Мы спустились вниз, где было полно раненых. И вдруг ноги мои подкосились, я плюхнулась на скамейку рядом со старухой в желтой соломенной шляпе. Неожиданно меня накрыло волной ужаса, каждый доносившийся снаружи глухой удар и следующий за ним взрыв обдавал все новой и новой порцией этого тошнотворного чувства. Я была парализована малодушным страхом – ощущение, которое до сих пор испытывать не приходилось: хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила меня, скрыв в своем чреве от надвигающегося кошмара, – мерзкое и унизительное чувство. Мое тело все еще было липким от крови Энн. Казалось, я онемела от ужаса. А затем внезапно из моей груди вырвался вопль. «Ричард! Где Ричард?» – кричала я в лицо Пегги, зная, что муж решил вернуться на Чейн-Плейс и посмотреть, прибыли ли спасатели. Охватившая меня паника была вызвана страхом за него и беспокойством о нашем ребенке. Пегги закончила перевязывать рану у меня на ноге и подняла глаза: «Думаю, тебе стоит показаться доктору. Ты неважно выглядишь. Идем», – она взяла мои руки в свои и крепко сжала.
В переполненном коридоре мы столкнулись с Ричардом. Мне он показался ужасно бледным.
– Я пытался докричаться до них, – сказал муж. – Фереби в порядке, и Эвансы тоже. Просто не могут выбраться из завала. Ждут спасателей. Но что касается нашего дома – там тишина.
– Больше не уходи! Не надо! – я бросилась к Ричарду, обняла его и с минуту стояла посреди коридора, цеплялась за мужа.
А затем послышался голос одного из санитаров, державшего пустые носилки.
– Вы не могли бы пойти с нами – немного помочь? Мы просто зашиваемся, рук не хватает.
– Сначала выпей это, – сказала Пегги и протянула Ричарду небольшой стаканчик. Он одним махом проглотил содержимое и растворился в грохочущей ночи вслед за санитаром. Пегги принесла второй стакан и велела мне пить. Я глотала огненный напиток – это был бренди, – хотя сейчас предпочла бы воду: в горле першило от пыли, а во рту стоял привкус нечистоты. Но бренди помог мне собраться. Я подошла к столу, на котором стоял умывальный таз, и постаралась соскрести грязь с рук. Теперь я была готова приступить к делу. Повсюду на полу стояли носилки с ранеными. Среди них оказалось немало канадцев, расквартированных в нашем районе. У многих были глубокие порезы и ожоги. Ко мне подошла старшая сестра. «Идемте, вы можете начать в перевязочной», – сказала она. И я присоединилась к моим коллегам-волонтерам. Работы было невпроворот, а новые пострадавшие всё прибывали и прибывали.
В какой-то момент мне показалось, что я не смогу заниматься этим – вытаскивать осколки из тел, промывать и перевязывать раны, в то время как Кэтлин, Сесил и, возможно, даже Энн лежат беспомощные под развалинами нашего дома. Волна острого ужаса вновь накрыла меня, когда упала еще одна огромная бомба. Судя по звуку, взрыв произошел возле набережной Темзы. От одного из дежурных мы узнали, что в Королевский госпиталь тоже угодил снаряд. Более сорока стариков вместе с обслуживающим персоналом оказались под завалом. Но затем я посмотрела на старшую сестру отделения, спокойную и деловитую, и на доктора Лендал Твид, сосредоточенно склоняющуюся над каждым пациентом, и у меня в памяти всплыли слова другой медсестры, под началом которой я работала в Женском госпитале, и я сделала то, чему она научила меня: выкинула из головы Энн, Кэтлин, Сесила и сконцентрировалась на том, что в данный момент требовало моего внимания. И тотчас липкий тошнотворный страх отступил. Я почувствовала себя спокойной и собранной. Мой страх длился всего несколько минут, но это был самый унизительный опыт, какой я когда-либо переживала. Влившись в общий ритм, я начала работать. Вместе с Пегги, Джойс, Дорин и другими волонтерами мы делали свое дело быстро, четко и слаженно.
Напряжение нарастало, как и кошмар этой ночи. Всё новые и новые пострадавшие, способные передвигаться самостоятельно, прибывали к нам на пост. А тем временем огонь расползался по всему району, еще несколько пожарных частей были выведены из строя. Ричарда нигде не было видно, лишь один раз я мельком заметила его в коридоре, когда они с санитаром втащили тяжелые носилки, сгрузили раненого и снова скрылись за дверью.
Коридоры были забиты людьми: сбившиеся в кучу, измученные, с посеревшими лицами, они терпеливо и безмолвно дожидались своей очереди. Многие, как и я, были покрыты пылью и копотью. Мы кипятили драгоценные остатки воды, чтобы простерилизовать инструменты, и даже ухитрялись выкроить немного кипятка, чтобы напоить пациентов чаем. Около двух часов ночи наступило затишье. На короткий миг мы решили, что налет закончился и сейчас прозвучит отбой воздушной тревоги. Но вместо этого накатила новая волна вражеских самолетов, с неба вновь посыпались бомбы, в ответ зенитки разразились оглушительным лаем. В какой-то момент я обнаружила, что следующей моей пациенткой стала старуха в желтой соломенной шляпе, рядом с которой я плюхнулась на скамейку, когда ноги отказались держать меня.
– Куда вас ранило? – спросила я.
– В голову, – старуха вцепилась обеими руками в поля шляпы. – Порезало чем-то. Но я быстро накрыла рану.
Только теперь я заметила кровавые подтеки у нее на шее.
– Снимите шляпу, – как можно мягче произнесла я.
Старуха молчала. Казалось, она боится открыть голову. Я начала осторожно приподнимать шляпу. Когда женщина позволила наконец полностью снять головной убор, я увидела, что часть ее скальпа просто срезана. На несколько секунд комната закружилась у меня перед глазами. Я взяла большой кусок марли, аккуратно положила ей на макушку и отвела к доктору Лендал Твид. Та бегло осмотрела пациентку, наложила толстую повязку и кивнула в сторону носилок, на которые укладывали тех, кто дожидался отправки в больницу. Старуха плотно натянула шляпу поверх бинтов и пожаловалась, что ужасно замерзла. Я принесла плед и завернула в него пожилую женщину.
Доктор Твид снова поманила меня.
– Слышала, ваш дом разбомбили, – сказала она, окидывая взглядом замусоленный комбинезон, которым снабдила меня Пегги. – Как вы?
