Тысяча кораблей - Натали Хейнс
Клитемнестра пожала плечами.
— Заткни ей рот кляпом и брось в подпол, если это поможет убрать ее с дороги. — Узнав о возвращении отца, Электра совершила благодарственное жертвоприношение, и царица не простила этого дочери. — Я говорила тебе, что греки разорили троянские храмы?
Эгисф кивнул, однако эта часть истории не вызвала у него интереса. Он куда меньше любовницы заботился о снискании милости богов. В детстве отец наставлял его, что одобрение богов ничто в сравнении с волей человека. Однако Клитемнестра упивалась новостью. Ну разумеется, люди Агамемнона осквернили храмы и жрецов. Если дошедшие до нее слухи верны, греки даже не вняли мольбам Приама, искавшего защиты у алтаря самого Зевса. Царица качала головой, изумляясь тому, что люди, подчиняющиеся Агамемнону, питают столь мало почтения к царю богов. А потом прошел другой слух, внушивший Клитемнестре жгучую ярость и в то же время восторг: говорили, что наложница, привезенная Агамемноном в Грецию, — жрица Аполлона. От такой дерзости у царицы перехватило дыхание. Взять в плен жрицу, чье тело посвящено богу-стреловержцу, и пользоваться ею как шлюхой! Теперь Клитемнестра могла рассчитывать на поддержку не одной только Артемиды: Аполлон тоже будет на ее стороне.
Царица считала дни плавания Агамемнона и велела наблюдателям возвращаться домой. Дальнейшего подтверждения слухов не требовалось: скоро она воочию увидит, с кем приедет тот, кто некогда являлся царем Микен. Супруга была готова к его возвращению: состряпала маленькую ложь насчет сына Ореста и убрала с дороги Электру.
Клитемнестра посмотрелась в темное зеркало и залюбовалась своим сильным подбородком. Надо постараться скрыть жесткое, алчное выражение лица, которое появилось у нее за последние десять лет. Интересно, как минувшие годы сказались на Елене? Неужели сестра по-прежнему столь прекрасна, что мужчины рыдают от одного взгляда на нее? Клитемнестра закатила глаза, ощутив застарелое раздражение. Скорее всего, так и есть.
Царица позвала служанок и приказала заплести ей тугие косы. При Эгисфе у нее вошло в привычку носить волосы распущенными, чтобы соответствовать его, а не своим годам. Но как царица и мать семейства, встречающая мужа, возвратившегося из похода, она должна выглядеть иначе. Любуясь своей длинной шеей (конечно, не лебединой, как у Елены, но все же), Клитемнестра осознала, что с нетерпением ждет предстоящего дня. Она много лет строила планы мести и теперь смаковала двойное удовольствие: не только осуществить возмездие после столь долгой отсрочки, но и увидеть, как ее замысел воплощается в жизнь.
* * *Клитемнестра ощутила присутствие мужа еще раньше, чем услышала топот солдатских сапог по твердым камням. Она бы и без соглядатаев с их пылающими, как ее ненависть, сигнальными кострами поняла, что Агамемнон где-то рядом. По-прежнему пели птицы, стрекотали цикады, а ветерок шевелил сухие, пожелтевшие травинки у дворца. Но Клитемнестра знала: что-то изменилось; она чувствовала жар, пылающий внутри. Царица сделала глубокий вдох, задержала дыхание и на миг закрыла глаза. Затем отдала приказ рабыням, и те помчались выполнять подробное распоряжение. Они сняли со стен ковры и отнесли к главным воротам дворца, потом встали по четверо, и каждая взялась за угол темно-пурпурной ткани, которая будто переливалась в непривычных для нее солнечных лучах.
День выдался жарким и сухим, ветер не доносил до крепости ни толики морской прохлады. Царица ощущала во рту привкус пыли, поднятой воинами, шествующими от корабля к дому. Дорога с берега петляла по склону холма, так что сначала обитатели дворца услышали, а уж потом увидели людей. Когда войско наконец показалось из-за угла, Клитемнестра велела рабам пасть ниц, а сама низко поклонилась. Она на мгновение застыла в этой позе, прежде чем выпрямила спину, чтобы увидеть мужа впервые с тех пор, как десять лет назад в Авлиде их взгляды встретились над телом дочери.
Каким маленьким показался ей Агамемнон! Память делала его выше, предположила царица. И если она с годами похудела и усохла, то муж заметно поседел и обзавелся брюшком. Клитемнестра дивилась: как мужчина может разжиреть во время войны? Агамемнон побагровел и вспотел в своих нелепых царских латах. Кто, возвращаясь домой, нацепляет бронзовый нагрудник и шлем с перьями? Видимо, тот, подумала царица, кто полагает, что его сила заключается в доспехах. Ее взгляд упал на ножны тонкой красной кожи, усыпанные золотыми блестками. Клитемнестра не узнала их и решила, что это, должно быть, часть мужней доли в легендарном богатстве Трои. Погубить ее дитя из-за разукрашенного клочка звериной шкуры! Почувствовав, что губы начали складываться в презрительную усмешку, она спохватилась. Пока не время распаляться. Еще придет час.
Аргивяне не избежали потерь. Клитемнестра попыталась прикинуть, какую часть войска потерял Агамемнон: четверть, треть? Ей было известно, что некоторые воины встретили славную смерть на поле боя. Товарищи предали павших земле, а их доспехи поделили между теми, кому те еще могли принести некоторую пользу. Кто-то умер от болезни — чумы, навлеченной Агамемноном (ясное дело!) из-за отказа уважить просьбу жреца Аполлона. Услыхав про чуму, царица, лежа в постели с Эгисфом, где можно было смеяться без опаски, хохотала — хохотала так, что у нее заныло лицо. Чтобы сохранить благоволение Аполлона, ее муж всего лишь должен был не насиловать его жриц и дочерей его жрецов. Клитемнестра смеялась под покровом ночной темноты, тогда как днем рассылала соболезнования микенкам, которые оплакивали своих сыновей, отцов и братьев, сраженных богом-стреловержцем. Агамемнон был столь закоренелым себялюбцем, что до него не доходило: простейшее воздержание могло бы спасти его людей. Он походил на избалованного ребенка, который прибирает к рукам все, что пожелает, не думая ни об окружающих, ни даже о богах. Поразительная самонадеянность!
Некоторые воины получили в сражениях под Троей увечья, лишившись конечности или глаза. Их руки и лица усеивали иссиня-багровые шрамы; из незаживающих ран сочился гной. Клитемнестра поймала себя на мысли: захотят ли жены пустить этих убогих созданий домой? Приветила бы она сама калеку? Женщина на миг задумалась и решила, что нет. Но все же Клитемнестра была уверена, что предпочла бы любого из этих жалких уродцев мужу.
И тут в самой середине толпы, сразу за Агамемноном, окруженным своими людьми, Клитемнестра увидела жрицу. Царица едва удержалась от смеха. Так вот какой трофей привез с войны муж, в то время как его брат взял Елену, дочь Зевса и Леды? Девушка едва
