Геннадий Левицкий - Великие Князья Литовские: Ягайло
Не остался в стороне и маркграф Сигизмунд. Он почему то решил, что настал его звездный час, и бросил в эту заваруху свои войска. Бесчинства чужеземцев не знали границ. Оставляя за собой пепелища и почерневшие от копыт конницы плодородные поля, венгры достигли Брест-куявского и обложили его.
Летом 1384 года вся Польша разделилась на партии, поддерживающие того или иного кандидата. Молчала лишь шляхта Малой Польши, да и то только потому, что ни один из соперничающих кандидатов не удовлетворял ее. Однако безвластие не шло на пользу и малопольским панам. Поэтому они созвали свой сейм, на котором решили отправить посольство в Венгрию с наказом не возвращаться обратно без королевы. В случае отказа Ядвиги прибыть в Краков, было решено лишить ее королевского венца.
Малопольские паны рассчитали правильно, и с приездом Ядвиги кипящие страсти начали понемногу остывать. От Зимовита мазовецкого, предпринявшего неудачную попытку захватить королеву по пути в Краков, отвернулось большинство сторонников. Популярность Владислава опольского также значительно упала, и он, оставив свои претензии на трон и руку Ядвиги, вернулся к законной жене.
Тысячи поляков восторженно приветствовали свою повелительницу при въезде в Краков. Не откладывая надолго, магнаты и шляхта 15 октября 1384 года возложили на голову четырнадцатилетней Ядвиги королевскую корону. Праздненства продолжались три дня, но и после этого со всей Польши, а также из других земель ежедневно приходили люди: одни, чтобы полюбоваться красотой юной королевы, другие похлопотать о продвижении по службе, третьи просто из любопытства.
Среди многочисленных посетителей Ядвиги подканцлер Завиша почему-то заинтересовался лишь одним. Высокий, стройный, белокурый юноша каждый вечер посещал покои королевы и оставался там не менее получаса.
— Не скажет ли ваше величество, кто тот красивый юноша, которому вы уделяете столько внимания? — Решился, наконец, Завиша удовлетворить свое любопытство.
— Не понимаю, подканцлер, о ком ты спрашиваешь? — Удивилась Ядвига, при этом слегка покраснев.
— Я говорю о том высоком светловолосом красавце, который удостаивается счастья каждый вечер лицезреть ваше величество, причем его аудиенция гораздо дольше самых именитых князей и знатных шляхтичей.
Королева покраснела еще гуще и ответила:
— Вероятно, подканцлер имеет в виду друга моего детства эрцгерцога австрийского Вильгельма.
— Эрцгерцог Вильгельм…, — задумчиво повторил Завиша. — Помнится, в детстве ваше величество были обручены с ним.
— Да. — Слегка встрепенулась королева.
— И намерены ли вы соблюсти обещание, данное вашим отцом отцу Вильгельма?
— Родительское слово для меня закон.
— Простите, ваше величество, я хотел спросить, желаете ли вы сами вступить в брак с эрцгерцогом австрийским?
— Да. Я этого хочу.
Завиша узнал у Ядвиги все, что ему требовалось. Он галантно поклонился и сказал на прощание:
— Всего доброго, королева.
Францисканский монастырь
Насвистывая веселую мелодию, к вратам королевского замка приблизился изысканно одетый молодой человек. Несмотря на то, что до захода солнца оставалось еще довольно много времени, ворота против обыкновения оказались запертыми. "Странно, — подумал гость, — неприятеля в городе как будто нет". Он постучал в дубовую доску и принялся ждать.
Ожидание затянулось, а молодому человеку не терпелось побыстрее преодолеть эту неожиданно возникшую преграду. Он уже собрался снова ударить по воротам, как смотровое окно отворилось, и показалось бородатое лицо стражника.
— Пропустите к королеве. — Обратился молодой человек к высунувшейся "бороде".
— Не велено. — Коротко отрезал стражник.
— Может кого-то тебе и запретили пропускать в замок, но только не меня. Я эрцгерцог Вильгельм. — Представился гость, надеясь этим внести ясность в беседу.
— Именно тебя пускать и не велели. — Невозмутимо промолвил воин.
— Но ведь вчера вечером королева сама назначила мне встречу. — Только и смог произнести ошарашенный Вильгельм, обращаясь больше к себе, чем к стражнику.
— Вчера, было вчера. — Философски закончил разговор стражник и захлопнул дверцу перед самым носом Вильгельма.
Эрцгерцог с минуту стоял в растерянности, затем, не придумав ничего лучшего, опять принялся отчаянно колотить в дверь. Ответом ему было лишь молчание.
А в это время в своих покоях в ожидании возлюбленного томилась Ядвига. Время шло, час за часом, а Вильгельма почему-то все не было. С напряжением королева вслушивалась в звуки, раздававшиеся за дверью, но в основном это было легкое шуршание шагов девушек-прислуги.
Вдруг до нее донесся отчетливый стук мужских сапог. Шаги любимого эрцгерцога звучали немного иначе, и Ядвига определила это, но бедная девушка не сдержалась и в последней надежде открыла дверь.
Увы! По длинному коридору шел подканцлер. Королева так и застыла в дверном проеме, не в силах сдвинуться с места. Взор ее рассеянно блуждал где-то за спиной Завиши.
— Ваше величество чем-то встревожены? — Спросил подошедший подканцлер. — Может, я могу быть вам полезен?
— Благодарю, Завиша, мне ничего не нужно.
— Что-то я не видел сегодня вашего друга.
— Вильгельм не приходил. — Дрожащим голосом ответила Ядвига.
— Не принимайте близко к сердцу его отсутствие, ваше величество. Вильгельм молод, у него в голове еще ветер гуляет. Сейчас сидит где-нибудь в кабаке и развлекается с девками. Поверьте моему опыту, худородный герцог не стоит самой красивой из правящих ныне королев.
— Не говорите так о Вильгельме, Завиша. Ведь вы его совсем не знаете.
— Годы отняли у меня молодость и красоту, но взамен дали уменье познавать людей с первого взгляда. Поэтому примите мой совет: отвергните австрийца и обратите свой взор на другого, более достойного носить польскую корону…
— Не надо мне ваших женихов! — Отрезала Ядвига и, поднеся ладони к лицу, скрылась в комнате.
До Завиши сквозь неплотно закрытую дверь донеслись глухие рыдания. "Совсем еще девочка наша королева", — подумал подканцлер и пошел обратно.
Всю ночь Ядвига не сомкнула глаз. Утром служанка Гражина, принесшая завтрак, долго не могла до нее достучаться. Наконец, королева изволила открыть дверь, но лишь для того, чтобы отказаться от предложенной пищи. В обед повторилось то же самое. Перепуганная Гражина побежала к подканцлеру. Охая и причитая, она доложила ему, что королева решила уморить себя голодом.
— Пока ничего страшного не вижу, Гражина. — Успокоил служанку Завиша. — После ужина сообщишь, как вела себя наша повелительница.
Во второй половине дня к королеве вновь постучала Гражина.
— Ваше величество, к вам просится какой-то шляхтич.
— Никого не хочу видеть. — Ответила Ядвига, даже не повернув головы в сторону служанки.
— Но он говорит, что принес письмо от очень близкого вам человека, которое обещал передать только лично в руки.
— Королева упорно хранила молчание.
— Так что же, отказать шляхтичу? — Несмело спросила Гражина.
— Ладно, зови.
В покои королевы незамедлительно вошел человек средних лет и почтительно склонил голову.
— Давай письмо. — Равнодушно приказала Ядвига.
Шляхтич, суетясь, извлек послание откуда-то из-под камзола и, опять низко поклонившись, вложил в руку повелительницы. Едва королева пробежала глазами первые строки, как ее равнодушие сменилось неистовым волнением. Дочитав до конца письмо, Ядвига распахнула дверь и крикнула:
— Каштеляна мне!
— Как тебя звать? — Обратилась она к стоявшему в нерешительности шляхтичу.
— Ян, ваше величество.
— Ты принес радостные вести. Благодарю тебя, Ян. А теперь, пока я буду беседовать с каштеляном, подожди вон за той дверью. — Указала королева на маленькую дверцу от какого-то подсобного помещения.
Едва Ян покинул комнату, как на пороге появился грузный пожилой мужчина.
— Звали, ваше величество?
Ядвига утвердительно кивнула головой.
— Я хотела задать тебе один вопрос: кто приказал не пропускать во дворец эрцгерцога Вильгельма?
— Так распорядился подканцлер. — Ответил каштелян.
— Кто для тебя важнее: подканцлер или королева?
— Вы, конечно, ваше величество.
— Так почему же ты не пропускаешь во дворец человека, которого мне угодно видеть?
— Завиша — страшный человек. Мы все привыкли исполнять его распоряжения, и во времена вашего отца и после его кончины.
— Но ведь теперь у вас есть королева.
— Это так, ваше величество, — замялся каштелян, — но подканцлер не прощает неповиновения.
— Иди, мне все ясно.
Каштелян покинул покои, а королева открыла дверь боковушки и выпустила шляхтича.
