Экспедиция надежды - Хавьер Моро
– Это не ради моей славы, а ради вящей славы Испании, нашего короля и всего человечества.
Исабель не отважилась продолжать спор. Воцарилось долгое молчание, которое прервал Бальмис, впервые за все время заговорив с ней сухим деловым тоном:
– Напоминаю, что ваш договор с экспедицией заканчивается по прибытии на Филиппины, и только после того, как привезенные нами дети либо будут отправлены на родину, либо будут определены в новоиспанские семьи.
Завершая беседу, Бальмис коротко поклонился, развернулся и ушел. Исабель надолго задумалась. Бальмис вызывал у нее омерзение, пусть при посторонних он и пел ей слащавые дифирамбы. Она ненавидела его за то, что он избавился от Сальвани раньше срока. Ненавидела за то, что он вынудил ее взять на борт больного ребенка. С другой стороны, над ней нависла тень магната-работорговца, и это вселяло беспокойство. Исабель никак не удавалось представить себя вместе с этим мужчиной: она им не восхищалась, невзирая на его богатства, равно как и не любила. Мысль о продолжении путешествия с Бальмисом была ей отвратительна; мысль остаться в Гаване на милость самого могущественного человека на острове вселяла страх. Выхода не было. Ловушка захлопнулась.
50
Во время плавания через Атлантику Хосеп Сальвани, не испытывая к Бальмису особой симпатии и расходясь с ним во многом во взглядах, старался держаться на заднем плане; это удавалось благодаря таланту руководителя, организаторским способностям и сильной личности начальника экспедиции. Сальвани лишь считаные разы приходилось заменять его. Но сейчас весь груз ответственности лег на его плечи.
Как глава экспедиции, Сальвани теперь должен был держать под контролем все организационные составляющие миссии; имея в помощниках Грахалеса, фельдшера Лосано и санитара Боланьоса, он мог быть уверен, что четверо детей-метисов на борту получат всю необходимую заботу и присмотр. Но чего Сальвани никак не предвидел – это непредсказуемого и капризного характера карибских прибрежных вод. В двенадцать часов четыре минуты ночью тринадцатого мая 1804 года, через пять дней после отправления из Ла-Гуайры, когда «Сан-Луис» проходил мимо Барранкильи, все, кто мирно спал в своих койках, – сам Сальвани, его спутники, дети и свободные от вахты члены экипажа – проснулись от чудовищного удара. Оглушительный грохот сопровождался толчками, как при землетрясении. Корабль резко кренился из стороны в сторону, словно собирался развалиться на тысячу кусков; из-за силы рывков люди не могли удержаться на ногах, даже схватившись за перила и поручни. Раздались крики и плач, гремела при столкновении незакрепленная мебель, вдребезги билась посуда. Грахалес почувствовал, что по лицу стекает какая-то горячая жидкость: проведя по нему рукой, он увидел кровь. Один из мальчиков потерял сознание, ударившись головой; остальные вопили от страха.
– Мы сели на мель! – крикнул какой-то матрос.
– И что делать?
– Ждать, что скажет капитан.
В этот миг судно накренилось и легло на левый борт, как дряхлый раненый кит. Люди и вещи заскользили, кувыркаясь и натыкаясь друг на друга и на стенки. Внезапно хаос прекратился; корабль на мгновение замер перед тем, как издать последний хрип. Сальвани почувствовал сильнейший удар по лбу: на него упала большая чугунная кастрюля. В это время послышался крик вахтенного:
– В судне течь!
– Мы тонем! – закричал в рупор капитан. – Покинуть корабль!
«Сан-Луис» сел на рифы в дельте реки Магдалена – место особенно опасное, потому что глубины здесь постоянно меняются.
Та ночь обернулась кошмаром. Матросы отвязали спасательные шлюпки и в считаные минуты организовали эвакуацию. Один ребенок никак не хотел двигаться с места, в ужасе цепляясь за свою койку. Санитар Боланьос был вынужден силой отдирать его и дальше тащить за волосы, пока кто-то из команды не перехватил его и не усадил в лодку. Не было времени ни проявлять вежливость, ни принимать меры предосторожности, ни убеждать, ни ждать, как все это закончится. Сальвани и Грахалес попытались спасти инструменты для вакцинации, шаря на ощупь в темной каюте, пока им не пришлось спешно выбираться наверх из-за быстро прибывающей воды.
Снаружи им представилось удручающее зрелище. Судно трещало по всем швам, паруса на трех мачтах превратились в лохмотья и полоскались в море, такелаж скрежетал; канаты и шкоты безнадежно сплелись в груду узлов. Обе шлюпки были переполнены, но все четверо детей уже сидели внутри. Кто-то из экипажа сделал Сальвани знак, чтобы тот спрыгнул в лодку, но врач отказался.
– Прыгайте, Грахалес! – приказал он.
– Давайте вы, Сальвани. Я остаюсь.
– Остаетесь? И что, станете ждать смерти? Нет, я вам приказываю немедленно спуститься в шлюпку. Если кто и должен погибнуть, то это я, я и так уже одной ногой в могиле. Давайте быстрее!
И Сальвани подтолкнул своего помощника. Еще много людей оставалось на борту, включая капитана: он наблюдал за происходящим с бесстрастным смирением опытного моряка, готового безропотно принять верную смерть. «Что же делать? – задавался вопросом Сальвани. – Прыгнуть в ночное море?» Они находились близко от берега; вдалеке виднелись огни городка Барранкилья, но все же расстояние было слишком велико, чтобы добраться вплавь. Кто-то начал молиться, другие же неподвижно замерли, безропотно ожидая худшего.
– Корабль справа! – раздался внезапный крик.
Обернувшись, все увидели в полутьме приближающееся судно. Этим волшебным видением была «Нэнси», капер под командованием лейтенанта Висенте Варела. Его экипаж по счастливой случайности стал свидетелем крушения «Сан-Луиса». Моряки с «Нэнси» сначала решили стащить с мели терпящий бедствие корабль, но затем отказались от этой мысли, оценив повреждения корпуса. Они занялись спасением оставшихся пассажиров, команды и медицинского оснащения. На своих шлюпках матросы перевезли пострадавших на сушу, высадив их на пустынном берегу с наветренной стороны от Картахены. Стоя на твердой земле и вознося благодарственные молитвы Всевышнему за чудесное избавление, – не погиб ни один человек, – моряки и пассажиры «Сан-Луиса» провожали взглядом своих спасителей, которые возвращались на судно, чтобы сразу же поднять якорь.
«Станет ли эта катастрофа финалом моей экспедиции? – спрашивал себя Сальвани. – Или, хуже того, финалом для всех нас?» Похоже, все указывало на это. Они заблудились, отклонившись от назначенного Бальмисом маршрута. Врач поспешил оказать помощь раненым: таких насчитывалось немало.
– Что с вами, Сальвани? – спросил один из них.
– Со мной? Ничего.
– Вот, смотрите, – сказал раненый, указывая на его лоб.
Сальвани провел рукой по лицу. Из глаза шла кровь. Но он ничего не чувствовал: заботы о том, чтобы не повредить пустулы у привитых мальчиков, о том, как безотлагательно сделать прививку следующему ребенку, а также утеря необходимого имущества – все это мучило его куда сильнее, чем боль, голод и жажда.
На следующее
