Владимир Андриенко - Кувыр-коллегия
На это певица и решила сыграть.
— Чего тебе, девка? — спросил он.
— Я бы хотела фруктов.
— Чего?
— Я бы хотела фруктов. Я не достаточно хорошо, говорю по-русски7
— Тебе ничего давать более того, что принесли с кухонь не велено! — Силуян повернулся к ней спиной и решил уйти.
Но Мария задержала его:
— Но что в том плохого, если ты принесешь мне винограда, яблок и груш? Я не хочу жареного зайца, и вина хлебного что мне принесли. Я желаю. Только фруктов.
— Вина хлебного? — Силуян попался на крючок. Арайя запретил ему пить. А у девки этой есть водка! — Хлебное вино самое хорошее, чего бы ты понимала, блядина дочка! Где оно?
— Что оно?
— Вино хлебное, дура!
— А где мои фрукты? — но рукой указала на стол, где стол штоф с водкой.
— Хозяин не велел тебе ничего приносить. А вот про то чтобы ничего не забирать уговора не было.
Силуян хохотнул и прошел к столу и забрал с него штоф синего стекла. Мария уже подмешала туда растертое корневище ядовитого растения цикуты.
Цикуту она также взяла у сеньора Арайя. Тот закупил изрядное количество сего зелья и постоянно хвастался при ней, что скоро многое в Петербурге измениться. Мария такоже решила тем изменениям немного поспособствовать.
Мужик сел на стул и тот жалобно затрещал под его телесами. Он опрокинул штоф, и жидкость полилась в его необъятную глотку. Он сразу осилил половину штофа.
— Хороша! Ох, и хороша водка господская! На травах настояна! Дух то какой!
Он схватил своими толстыми и грязными пальцами тушку зайца и, поднеся ко тру, разорвал его зубами. Жир противно стекал по его губам на бороду. Прожевав, и бросив на тарелку остатки заячьей тушки, он снова схватил штоф, опрокинул его и допил всю водку.
Цикута должна подействовать быстро. Мария положила больше, чем было надобно. Как только Силуян поставил штоф на стол, боли в нижней части живота скрутили его.
Мария знала, что у мужика закружилась голова и сейчас начнется рвота. Так действовал этот страшный яд, который готовили из растения зовомого "Ядовитый вёх".
— Чего это? — простонал Силуян и упал на пол. — Чего это?
— В водке была цикута, мужик.
— Отрава? Охти мне, — его снова скрутило. — Ах ты, блядина дочь!
— У меня есть средство как спасти тебя, мужик. Но за него ты должен сказать мне кое-что и отдать ключи.
Силуян быстро сдался и все поведал Марии. Да, он знал, где прячут итальянского шута. Да, он принимал участие в его похищении по приказу хозяина. Но о том Мария Дорио и сама догадалась. А вот ключи от подвала ей пригодились.
Она быстро накинула лисью шубу, одела шапку, взяла муфту, подаренную сеньором Арайя. Мужик на полу корчился от боли. Сеньоре Дорио даже стало его жаль. Хоть и звероподобного вида, а все человек.
Она звякнула ключами, пряча их в муфту.
— Давай зелье, ведьма! — простонал Силуян.
— Зелья у меня нет. Но есть лекарство от боли.
С этими словами она швырнула ему под ноги испанский нож-наваху.
— Чего это?
— Нож. Им вы можете облегчить свои страдания, сеньор. Прощайте и да смилуется господь над вашей душей.
Она вышла из комнаты и заперла за собой двери. Рука Силуяна потянулась к ножу…
Мария быстро добралась на санях какого-то мужика до знакомого дома на Мойке и постучала в двери. Ей никто не открыл. На это она и рассчитывала. Никто Пьетро не охранял. Наверняка заперли его в подвале. А там кричи, не кричи, никто не услышит.
Она открыла двери своим ключом и вошла в холодный дом. Его уже два дня никто не топил, и потому все внутри промерзло. Морозы в тот год стояли страшные.
Она схватила канделябр и с трудом зажгла свечи. Затем опустилась в подвал.
— Пьетро! — позвала она.
— Кто здесь? — послышался его голос.
— Это я Мария. Я пришла за тобой.
— Мария? Ты? Я здесь в углу.
Она осветила пространство и увидела Миру скрючившегося в углу. У него зуб на зуб не попадал.
— Я тебе сейчас освобожу. Подожди немного.
— Я так замерз, что даже не знаю…
— Молчи. Я все понимаю. Надобно только добраться до твоего дома….
Вскоре они уже были дома у шута. Пьетро отогрелся водкой. Он принял немного внутрь, и Мария стала растирать все его тело. Слуги приготовили теплое белье.
— Тебе легче?
— Совсем хорошо. Приятное тепло. Я себе ничего не отморозил. Все не на улице бросили. Шубу отобрали, да шапку оставили. Я на ней и сидел. Шапка добрая меховая. Да жилет был под кафтаном меховой. То и спасло меня. А ты как попала в дом сей?
— Я сразу поняла, где тебя держат, Пьетро. В том самом доме на Мойке. Сеньор Франческо хватался, что не впустит тебя из рук. Арайя узнал про наши с тобой встречи и обманом выманил у меня кольцо. И послал тебе знак как бы от меня. А кто предал его тебе?
— Твое кольцо, царей даренное? Варвара Дмитриева. Состоит она при молодом дворе Анны Леопольдовны в качестве камер-юнгферы.
— Дмитриева? Но я такой женщины не знаю. Как мог ты принять от неё наше кольцо? — удивилась Мария.
— Сам не знаю, как то получилось. Все сие в бане происходило, куда нас императрица всех послала. И там сия Варвара меня и подманила. И Балакирев говорил мне дабы не верил ей, но словно морок на меня нашел. Сам в силки попался.
— А мне про все сам Арайя рассказал.
— Ты сбежала после концерта при дворе? — спросил Мира.
— Нет. Арайя запер меня в своем доме в комнате и никуда не выпускал эти дни.
— Но кто же прел вместо тебя?
— Арайя выписал из Италии новую певицу. Девку из Пармы с голосом хорошим. Но я все равно сумела вырваться на свободу. Но боюсь твоему герцогу, также угрожает опасность.
— Бирону?
— Да. Я бежала благодаря яду цикуты, которым изрядно запасся сеньор Франческо.
— Герцог сейчас на свадьбе шутов? — спросил Мира.
— Да. Там весь двор!
Но спасти Бирона Пьетро уже бы не смог бы. Яд был засыпан в бокал незаметно. И тот бокал в руки Бирона попал. Сделай он всего несколько глотков, и его бы настигла смерть.
Герцога спас Лейба Либман, не велев тому пить на шутовской свадьбе….
Год 1740, февраль, 6 дня. Санкт-Петербург. В ледяном доме.
Волынский приказал оставить молодых в Ледяном доме до утра, и дабы они не сбежали раньше времени, то велел крепкий караул к ним приставить, и строго караульным наказал, дабы они никого из комнаты ледяной не выпускали. Императрица кабинет-министру своему не возражала.
И государыня уже собиралась уходить, как в комнате появился тот, кого они уже не ждали сегодня увидеть. Это был шут Педрилло.
— Адамка! — вскричала Анна. — Где это носило тебя?
— Да я в самое нужно время прихожу матушка-государыня. В том моя хитрость — приходить когда надобно. И вот нынче пришло время молодых, что в постели лежат одарить как надобно.
— И верно! — императрица сняла с шеи ожерелье и посмотрела, куда бы положить его.
И Адамка подставил большую коробку, что принес с собой.
— Клади сюда, матушка! — сказал Пьетро. — А я до утра постерегу ценности молодых, дабы не украл никто ничего. А то сама знаешь, матушка, что за люди здесь.
Императрица бросила ожерелье в коробку и за ней пошли одаривать молодых придворные. Полетели в коробку перстни драгоценные, булавки с бриллиантами, золотые монеты, табакерки, серьги. Каждый не хотел отстать от государыни. Да и взгляд Мира им не нравился. Еще донесет царице, что кто-то пожадничал.
Царица и придворные покинули ледяной дворец. Шут и шутиха остались наедине и только за дверями замерли солдаты караула.
Буженинова соскочила с кровати и достала три одеяла меховых, которые по приказу Либмана там спрятаны были. Теперь они не замерзнут.
Она подложила одно одеяло под Голицына, сама легла рядом с ним и накрыла его и себя еще двумя. Теперь они доживут до утра. Шутиха прижалась к телу мужа. Она согреет его и своим теплом. А Волынский приобрел себе сильного врага…
Пьетро догнал герцога и заскочил в его сани. На его коленях была коробка полная драгоценностей. Он поклялся сберечь их для Бужениновой и Квасника.
— Ты жив, друг мой! И я сему рад! — сказал Бирон, когда кучер погнал коней.
— И я рад. Сидя в подвале на цепи в жутком холоде я признаться, простился с жизнью. Но Мария спасла меня…
На том свадьба ледяная и закончилась. И брак сей счастливым оказался. Буженинова принесла князю двоих сыновей, которые род Михаила Алексеевича продолжили. И прожили вместе они несколько счастливых лет, от двора удалившись.
Деньги, сохраненные для них Пьетро Мира, им помогли новое имение купить зажить богато. А после того как Авдотья Ивановна Голицына умерла, князь долго по ней горевал. Но после снова женился уже в четвертый раз. Судьба уготовила ему длинную жизнь….
Глава 6 Божиею милостию, Мы, Анна, императрица и самодержица Всероссийская, и потчая, протчая, протчая…
