Театр тающих теней. Словами гения - Афанасьева Елена

Неужели сегодня может пролиться кровь?! Всю свою жизнь она живет… жила при диктатуре, но крови на улицах ее города никогда не было. Или просто она эту кровь не видела…

Неужели сегодня прольется кровь?! Но она выйдет в эфир и будет читать это воззвание, чтобы крови не было.

Выглядывает в окно. Машина, которую прислал за ней Витор, уже приехала. Пора выходить.

Где же Роза так долго! Где можно так застрять?! Обещала же!

Заглянула в спальню — девочка спит. Но одну не оставишь. А нужно ехать. Всей нации нужно. Нужно, чтобы она вышла в эфир и сказала, что революция этих молодых капитанов победила.

Хлопает дверь. Она не закрыла за Витором, а Роза дернула, чтобы звонком девочку не будить?

— Слава богу, она спит, я побежа…

В прихожей никого.

— Роза?

— Вызвала подругу, чтобы бежать на блядки? Ловко устроилась.

Луиш вернулся. Вроде не слишком пьян. Можно ли оставить девочку на него?

— На работу вызвали. Скоро Роза придет. Должна давно уже быть. Где-то застряла.

— Вызвали! Что-то меня по ночам на работу никто не вызывал.

— Времена меняются. Открой дверь Розе. Поговорим утром. Меня машина ждет.

— На телестанции машины другие.

Откуда он знает, какая ее ждет машина. Заметил, когда возвращался? Сторожил у подъезда, видел, что Витор приезжал?

— Никуда не пойдешь. Твой капитан сегодня кончит без тебя!

Все-таки Витора видел.

— Не тебе решать. Отойди!

— Не пойдешь. Никуда.

Слово… Слово… Слово…

Слова звучат, но будто и не слышны.

Луиш кричит, хватает ее за руку.

Эва вырывается. Идет к двери, схватив в руки плащ — надеть можно потом, торопится надеть туфли.

Луиш снова что-то кричит.

Она вдруг на секунду замирает и… бьет его по лицу. Хочет развернуться, открыть дверь и уйти, но ступор не проходит — никогда до этого не давала пощечин, а тут…

Хочет развернуться и уйти, но не может. Резкий холод врывается под грудь, будто кто-то раздвинул грудную клетку и вложил туда осколок льда.

«Водолазку на мне разорвал. На работе другой нет. Во что переодеваться? — думает Эва, схватившись за грудь. Оседает на пол. И понимает, что переодеваться уже не придется. — В следующей жизни я буду бояться умереть от ножа».

В приемном покое городской клиники кричит Мария.

— Стремительные роды. Полное раскрытие. Срочно акушерку зовите. В родильный зал не успеем поднять. Принимать роды будем здесь. Еще, еще немного. Потерпите. Дышите. Дышите. Эту схватку переждем и будем тужиться. Еще чуть. Да-да, умница. Теперь тужимся. Раз-два. Умница! Еще раз, и… Да-да, молодец, еще тужимся! Мальчик!

Витор и еще несколько капитанов застывают около радиоприемников, следя за минутной стрелкой часов, которая, дернувшись, почти сравнивается с минутной стрелкой и застывает на цифре 11.

«Поддержать революцию капитанов и умереть в ее ночь от ревности мужа…» — последнее, что успевает подумать Эва.

Десятилетняя девочка с колечком диктатора на большом пальце, разбуженная громкими криками в большой комнате, выбирается из кровати, растирая кулачками заспанные глазки, идет на свет.

Входит в комнату, видит на полу маму. С красным пятном на груди. И стоящего над ней отца.

— Ты уже вернулась, мама!

Девочка делает три шага. И видит в центре красного пятна на мамином свитере кухонный нож. Который они с бабушкой вчера носили точильщику на рынок, а вечером бабушка достала из своей сумки и оставила на тумбочке в прихожей.

Мама закрывает глаза. И больше не отвечает.

«Через пять минут пробьет 23 часа, а пока я предлагаю вам послушать песню Паулу ди Карвалью “А потом прощай…”, наш претендент этого года на песенном конкурсе “Евровидение”», — говорит радио, настроенное на волну «Эмиссореш ассосиадуш ди Лижбоа».

Развязка по Агате Кристи

Эву Торреш убили. Это я понимаю даже без перевода по датам, указанным рядом с ее именем.

Убили в ночь Революции гвоздик.

Революция победила. Эву убили.

Кто?

В статье говорится, что после возвращения реакционных сил летом 1975-го по подозрению в причастности к убийству был осужден… Витор Сантуш.

Герой Революции, победившей в день убийства Эвы.

Про самого Витора Сантуша статья в португальской «Википедии» тоже имеется, могла бы это и раньше сообразить.

Бла-бла-бла, служил в Мозамбике… Опять этот Мозамбик, унесший жизнь моего отца, советского военного советника, который был там с другой стороны, и убить его мог любой из португальских военных, даже этот самый Витор. Или богатая Мария Жардин, получившая правительственные награды за авианалет, в котором погибло много повстанцев.

Капитан Сантуш… заговор в Эворе… решающая роль в событиях 24 апреля… Интересно, как он мог революцию проводить и телеведущую убивать?

«Вина полностью не доказана, но осужден в 1976-м за причастность к убийству — подруга убитой, костюмер и гример телестанции Роза Перейру дала показания, что видела капитана Сантуша в день убийства в квартире Торреш. Показания сеньоры Перейру подтвердил муж убитой Луиш Торреш».

Подтвердил Луиш… Отец Лушки. Сгорбленный пожилой мужчина, так похожий на замеченную на мысе Сагреш фигуру…

Роза Перейру дала показания на Героя Революции…

Роза Перейру — агент ПИДЕ…

Профессор Жозе в своих расследованиях от убийства матери и лидера оппозиции в 1965 году явно дошел до событий Революции гвоздик в 1974-м. И узнал что-то новое о «деле Эвы Торреш», то есть о ее убийстве. Что-то настолько важное, что и ее дочери, и отсидевший срок за причастность к этому убийству Витор Сантуш приехали для встречи с профессором. Не куда-нибудь еще — на берегу океана прекрасных мест много, а именно в «Барракуду», напичканную отставными и действующими агентами некогда всемогущей спецслужбы.

По какой-то причине для Профессора Жозе важно было провести эти встречи именно здесь, а возможно, и познакомить сестер Торреш с Героем Революции, обвиненным и осужденным за причастность к убийству их матери. В «Барракуде», где в это самое время должны были находиться и Роза Перейру, и отец девочек Луиш Торреш, давшие показания против Витора. И вряд ли место выбрано случайно. А я еще удивлялась совпадениям.

Только встреча с сестрами не состоялась. У Марии-Луизы задержали самолет, а Каталина к назначенному времени встречи была уже мертва. Профессор Жозе так рвался на встречу с участником тех событий Витором Сантушем, что бежал из «Барракуды» и вскоре был найден мною на Сагреше с пробитой головой. Встреча с Героем Революции тоже не состоялась.

Получается, что новая информация профессора ни сестрам, то есть теперь уже одной сестре Лушке, ни Герою Революции до сих пор не известна. Никому не известна. Ноутбук пропал — и, как мне кажется, без Розы здесь дело не обошлось. Телефон профессора я отдала Комиссариу, но с их скоростью надеяться на скорый анализ его содержимого не приходится. Если не подтолкнуть. Придется снова ему звонить.

Звоню. Комиссариу отвечает сухо, но с явными нотками радости в голосе:

— Только не говорите, что вы нашли новый труп.

— Что-то вы больно веселый! «Проконсультировались в соответствующих инстанциях» и получили разрешение на допрос бывшего спецагента Розы Перейру?

Голос Комиссариу становится чуть менее радостным:

— Нет. Пока нет. Но…

И тянет паузу. Про «мхатовскую паузу» он явно не слышал, но именно ее и тянет.

— И что там?! — не выдерживаю.

— Профессор Кампуш выведен из медикаментозной комы. И…

Снова пауза. Теперь уже заставляющая вспоминать слова Джулии Ламберт из фильма моего детства, что паузы лучше не брать, но если уж взял, то тянуть как можно дольше. Но то в театре, а не в телефонном разговоре.