Тысяча кораблей - Натали Хейнс
Кассандра на миг утратила способность дышать и лишилась сознания.
Даже сон не давал Кассандре передышки. Видения являлись к ней и во сне, такие же яркие, как и во время бодрствования. Девушка всегда знала, что именно Агамемнон заявит на нее права, хотя не понимала почему: она предвидела будущее только тех людей, которые находились близ нее. Поэтому, пока аргивяне не стащили ее с камня и не отвели к своему царю, вещунье была ясна только роль ее самой.
Кассандра была последней из дома Приама, кто покинул Троаду. Ни Гекабы, ни Андромахи уже не было рядом, чтобы проститься с ней: Гекаба отплыла с Одиссеем, чтобы отомстить Полиместору; Андромаху забрал Неоптолем. Но девушка, как ни старалась, не могла отвлечь себя мыслями об Андромахе. Она лишь понимала, что вернется к невестке на пути в Грецию. Больше она ничего не сумеет сделать.
Впервые увидев Агамемнона, Кассандра испытала потрясение оттого, что узнала его. Этот пышнотелый седеющий мужчина с густо умащенными редкими волосами и складками жира на талии заворожил ее. Греческий царь оказался в точности таким, как в ее видениях, вплоть до уродливо выпяченной губы, после того как он взглянул на пленницу и нашел ее жалкой.
— И это троянская царевна? — спросил Агамемнон своих людей. — Она же оборванка.
— Они все оборванки, царь, — ответил ему мужской голос. Этот усталый, терпеливый тон был так хорошо знаком Кассандре, что ей почти показалось, будто говорит один из ее братьев. Пришлось напомнить себе, что этот человек — незнакомец, чей голос она слышала тысячу раз в пророчествах. — Это жрица, дочь Приама и Гекабы.
Агамемнон кивнул и принялся пристально разглядывать Кассандру.
— Пожалуй, она хороша собой, — промолвил он. — Лучше той, что уехала с Неоптолемом?
Усталый аргивянин ничем не выдал своего раздражения.
— Полагаю, да, царь. Ведь женщина, которая уехала с Неоптолемом, приходилась Приаму всего лишь невесткой. И даже не была троянкой по рождению.
— Она вдова Гектора, не так ли? — спросил Агамемнон. Ни Кассандру, ни усталого аргивянина его притворное неведение не обмануло.
— Да, царь, но не троянка. А эта, — он ткнул пальцем в спину Кассандры, — родилась в царской семье. И была троянской жрицей. Говорят, ее наделил даром сам Аполлон.
Агамемнон закатил глаза. Раньше, наблюдая эту сцену в видениях, Кассандра не понимала его реакции. Теперь, стоя перед царем, она увидела, что у него не так давно отняли другую девушку, дочь жреца Аполлона. Для ее возвращения домой потребовалось вмешательство жреца и самого бога. Кассандра видела в глазах царя отражение той девушки, прячущейся за шатром и добавляющей зелье в его вино. Выходит, Агамемнон тоже перешел дорогу Аполлону. Пророчица недоумевала, почему стреловержец отпустил захватчиков обратно в Грецию, вместо того чтобы разделить гнев Афины и потопить царский корабль. Но мечтать о смерти в морской пучине было напрасно. Кассандра уже знала, что доберется до Арголиды, и знала, что́ ее там ожидает.
Глава 37
Гея
Гея — Великая Мать, рожденная из Хаоса, первая из богов, — вытянула ноющие конечности, и земля пришла в движение. Горы содрогнулись, но так слабо, что единственным свидетельством этого было дрожание листьев на ветвях. До богини донеслись отдаленные звуки битвы, и она поняла, что грядет более серьезное столкновение. Зевс услыхал просьбы Геи, посоветовался с ее дочерью Фемидой и нашел решение. Разразится страшная война, каких люди никогда еще не видели.
Гея знавала и более разрушительную войну, но очень давно. Она была очевидицей титаномахии — борьбы титанов с олимпийскими богами, сопровождавшейся немыслимым, нескончаемым, оглушительным разгромом. Поскольку титаны были низвергнуты во мрак и заперты за несокрушимыми бронзовыми дверями, богиня и подумать не могла, что когда-нибудь станет тосковать по новой войне. Но затосковала.
Человечество сделалось просто неимоверно тяжелым. Люди безостановочно плодились, и было незаметно, что они собираются прекратить это занятие. «Стойте! — хотелось крикнуть Гее. — Пожалуйста, погодите! Вы все не сможете уместиться на клочке суши между океанами, не сможете вырастить достаточно пищи на земле у подножия гор, прокормить достаточно скота на пастбищах вокруг ваших городов, построить достаточно домов на вершинах ваших холмов. Вы должны остановиться, чтобы я могла отдохнуть от вашего неуклонно растущего веса». Гея рыдала, слыша крики новорожденных младенцев. Хватит, говорила она себе. Больше не надо.
Люди приносили ей в жертву мясо животных, зерно и вино. Но человеческих потомков все равно было слишком много, и Гея-Земля стонала под их грузом. Она отправила послание Зевсу, порождению Крона, сына Урана — мужа Геи. Внук не останется глух к ее страданиям. Гея добросовестно поддерживала его в прошлом. И Зевс знал, что ее жалобы — сущая правда. Знал, что нельзя потворствовать росту населения. Гея не скажет ему, как сократить людской род, пускай решает сам. Царь богов посоветуется с Фемидой, и они вдвоем все устроят. Божественный порядок вещей восстановится, как только будет решен вопрос с лишними смертными. Гея углубилась в прошлое: человечество уже становилось чересчур тяжелым, и богиня земли вспомнила, что тогда Зевс не позволил ей долго страдать. Его целям в тот раз послужили поход семерых военачальников на город Фивы и гражданская война, перекинувшаяся на остальную Грецию. Однако на сей раз проблема оказалась куда весомее. Требовалась война посерьезнее.
Гея чувствовала, как ею овладевает печаль: ее предназначение состояло в том, чтобы заботиться о человечестве и обеспечивать его всем необходимым. Но люди забирали у нее больше, чем она могла дать. Богиня огляделась кругом и увидела деревья, лишенные плодов, истощенные поля, которые снова и снова распахивали, пока они не перестали давать урожай. «Почему люди такие алчные?» — думала она. Ее печаль сменилась раздражением. Разве нельзя внять урокам, преподанным Зевсом? В конце концов, смертные провели достаточно времени в его храмах. Почему бы им не взглянуть на войну, опустошившую Фивы, и не осознать, что та была необходима, ибо люди беспрестанно потребляют все подряд? И если они будут продолжать в том же духе, то в морях закончится рыба, а земля перестанет рождать хлеб.
Когда мужчин, женщин и детей станет меньше, Гея примется горевать об ушедших, однако будет знать, что это единственный возможный выход. Земля ужасно устала,
