Должники - Татьяна Лунина
-- При чем тут Илья? Меня не устраивает, что тебя так долго не будет. На зимние праздники я составила свои планы, и твоя длительная отлучка в них не входит. Сама собираюсь уехать на какое-то время. Как можно оставлять дом без присмотра? А если ограбят? Кто мне за это ответит?
-- Хотите, чтобы я сторожила дом?
-- Почему нет? Посмотри на своего сына и вспомни, каким он был заморышем, когда вы впервые здесь появились. А сейчас это крепкий, здоровый мальчик. В спортивную секцию ходит, плавать научился. Море, натуральные продукты, свежие фрукты и овощи, прекрасные учителя, с директором школы под одной крышей живет – да о такой жизни для своего ребенка любая мать может только мечтать! И заметь, я ни разу, ни одним словом не намекнула, что вы мне надоели. Наоборот, все время подчеркиваю, что мы, как родные, и мне с вами очень хорошо, да! – она, наконец, намазала маслом булку и с удовольствием впилась зубами в свежее сдобное тесто, щедро приправленное изюмом. – А ты удивляешься, что я тебя, как близкого человека, прошу присмотреть за домом в мое отсутствие. Причем, даже не говорю, что ты сама в этом доме живешь. Да что ж ты застыла передо мной, как провинившаяся школьница? Присядь, выпей кофейку.
-- Спасибо, не хочу. Хорошо, мы приедем раньше. Когда?
-- Умница! Я знала, что ты человек порядочный, здравомыслящий, хоть тебя иногда и заносит. Слушай, ну не стой ты над моей душой, ради Бога! Выпей чаю, если кофе не хочешь. Я уже не помню, когда мы вместе за столом сидели, -- она потянула Тоню за руку, усаживая на соседний стул. – Вот и отлично! Так чай или кофе?
-- Кофе.
-- Сахар, молоко? Хочу за тобой поухаживать, не все же тебе меня ублажать.
-- Просто кофе.
-- Слушай, я что скажу по секрету! Сейчас узнаешь, сама захочешь пораньше вернуться… -- она выдержала эффектную паузу. -- К нам в начале января киношники приезжают, вот! Кино в нашей станице будут снимать. Правда, пока это одни разговоры, но мне из райкома уже звонили, интересовались, можем ли мы их в школе разместить на время каникул. А зачем в школе? Нормальный кофе?
-- Да, спасибо.
-- У нас есть станичники, которые с удовольствием к себе на постой возьмут. Да хоть бы и я! Отдам комнату на первом этаже. Режиссеру или главному герою, не жалко. Не навсегда же, правда? Вот и я так думаю. Ты, кажется, говорила, что у тебя подруга артистка?
-- Да.
-- Известная?
-- Не знаю. Для меня она просто подруга.
-- Ладно, потом обсудим, это очень интересно. Я в юности играла в драмкружке, тоже артисткой хотела стать. Говорили, у меня способности есть. Но не сложилось, поступила в пединститут. И не жалею, учить детей – благородная миссия, согласна?
-- Да.
-- Видишь, как мы с тобой похожи! У нас же одинаковый взгляд на мир, на людей. А ты: уедем, уедем. И возвращаться не станем. Шучу. Да, совсем забыла! Завтра утром Степан елку принесет. В зале поставьте, крестовина на антресолях.
-- Хорошо.
-- Когда хочешь уехать?
-- Двадцать девятого.
-- Тридцатого. Наведешь в доме порядок, поможешь кое-что приготовить и -- свободна, как птичка, согласна? Отлично! Билеты я вам куплю, а второго января жду. И, пожалуйста, не утомляй меня спорами. Кофе не остыл?
-- Нет.
-- Дядь Степ, как ты ее дотащил? На машине?
-- На плече.
-- Здорово! А где взял?
-- Там, где уже такой нет.
-- Мам, правда, красивая?
-- Правда. Иди мой руки, обедать будешь.
-- Дядь Степ, а ты останешься со мной пообедать? Моя мама очень вкусно готовит.
Плотник вопросительно посмотрел на чужую помощницу.
-- Переоденься, сынок. Дядя Степа в другой раз придет, когда Елена Алексеевна дома будет. Тогда и пообедаете. А сейчас он спешит, у него, наверняка, много дел. Он же работает, а не бьет баклуши. Правда, Степан?
-- Конечно, -- кивнул тот и шутливо взъерошил мальчику волосы на макушке, -- обязательно подкрепимся вместе. Чтоб мне сожрать дохлого червяка, если не сдержу обещание!
-- Лучше живого, -- рассмеялся Илья и, подхватив портфель, поскакал по лестнице вверх.
-- Не думала, что плотник знаком со всеми ребятами в школе, -- сдержанно заметила Антонина. Ее неприятно удивили сыновья открытость и радость, тональность самого разговора. Будто привычно трепались два близких приятеля, с полуслова понимавшие друг друга, но не мужчина и мальчик, не имевшие ничего общего между собой.
-- А я не со всеми знаком. Только с лучшими, понимаете? Ладно, пойду. С наступающим вас, Антонина. Может, в старом году уже и не свидимся, -- и направился к двери. У выхода повернулся и добавил с улыбкой. – Мне кажется, лучше ошибиться, чем бояться понять.
Оценить достойный ответ, готовый слететь с материнских губ, было некому: дверь захлопнулась в ту же секунду.
…Родной город встретил гирляндами, развешанными в магазинных витринах, голым асфальтом, пыльным ветром и лысыми елками, покорно подпрыгивающими на плечах прохожих, гордых своей добычей. Кучковались цыганки на площади у вокзала, деловито прохаживался военный патруль, междугородные автобусы выплевывали пассажиров с баулами, неразборчиво каркал динамик. Возвращение домой – лучшее из всех ощущений. «Следующий учебный год начнем в старой школе, -- твердо решила Тоня, дожидаясь троллейбус. – В августе распрощаемся с обманщицей-директрисой, которая учит школьников правде, скажем «прощайте» осточертевшим курам и грядкам, полюбуемся напоследок морем да вернемся к нормальной жизни. Туда, где Дунайские, где заботливая баба Дуся, строгая Галина Иванна, где своя квартира с удобствами, асфальтированные улицы, магазины, нормальный транспорт. А главное, где независимость и свобода. Цена за здоровье сына оказалась очень высокой, но ведь для матери ребенок, вообще, бесценен. Поэтому можно и потерпеть, тем более, что осталось немного».
-- Соскучился по дому, сынок?
-- Не знаю.
-- Как не знаешь? Разве тебе не хочется сюда вернуться? Смотри, здесь машины, троллейбусы, магазины, театры, кино.
-- А там мои друзья, море. Там дядя Степа.
-- Он-то при чем? Нам баба Дуся ближе, чем этот плотник.
-- Он хороший, -- насупился сын. – Он
