Житие маррана - Маркос Агинис
Для того и нужны соглашения, эти своего рода юридические примочки, способные хоть немного охладить пыл хищников, которые хотят помыкать и светским, и церковным руководством, подмять под себя суды, держать под каблуком самого вице-короля.
По соглашению 1610 года неграм, находящимся у них на службе, не дозволяется носить оружие, а инквизиторы хоть и имеют право досматривать почту из Нового Света, тем не менее не могут задерживать ее, равно как и запрещать епископам по своему усмотрению переводить священнослужителей в другие приходы. Вмешиваться в дела университета им также не позволено. Что ж, уже немало.
♦ ♦ ♦
Вот в дверях показался ненавистный силуэт инквизитора Лимы Андреса Хуана Гайтана. Черное парадное облачение оттеняло бледное лицо, похожее на маску смерти. Он вошел не торопясь, с сознанием собственного превосходства. После обычных приветствий собеседники расположились друг против друга. Приличия вынуждали обоих скрывать взаимную неприязнь и недоверие — яд следовало подавать в золоченом флаконе.
— Вы проявили большую любезность, с помпой объявив о последнем соглашении, — произнес Гайтан.
— Все, что касается инквизиции, для меня является делом первостепенной важности, — насмешливо ответил вице-король.
— Даже распорядились распространить копии документа…
— Народ следует оповещать о великих событиях.
— Однако же в тексте имеется несколько пунктов, требующих доработки, ваше высочество.
— Что поделаешь, в мире нет совершенства.
— Именно поэтому я здесь. Полагаю, вы понимаете, с каким усердием мы печемся о духовном здравии подданных вице-королевства.
— Разумеется.
— Идолопоклонники смущают души индейцев, а еретики — души белых прихожан, — Гайтан выдержал паузу. — К нам поступают сведения, что сюда продолжают беспрепятственно прибывать иудействующие: подозрение вызывает практически каждый португалец. Процветают двоеженство и сожительство во грехе. Имеют хождение книги, полные крамолы. В наши края уже и лютеране пробрались!
— Надо же, что творится! Какой ужас. Я вижу, вы прекрасно осведомлены, — кивнул вице-король.
— Об этом я и хотел побеседовать.
— Я весь внимание.
— Ваше высочество, давайте начистоту: ограничивать полномочия инквизиции опасно.
— На это ни у кого и рука не поднимется!
— Но последнее соглашение, подписанное королем…
— Да, пожалуй, документ сыроват.
— Вы хотите сказать, что нашу юрисдикцию можно урезать еще больше?
— Помилуйте, ни в коем случае! Я имел в виду, что соглашение не отражает во всех деталях то, что предстоит сделать как на благо инквизиции, так и на благо вице-королевства.
— Некоторые королевские чиновники теперь полагают себя вправе брать под стражу служителей инквизиции. Имели место прискорбные проявления озлобленности и нетерпимости.
— Мне ни о чем таком не докладывали, — возразил вице-король.
— Нельзя забывать, что покушение на нашу власть — не меньшее святотатство, чем покушение на власть понтифика!
— Разумеется. Я всенепременно накажу всех виновных в этих непростительных проступках.
— Ваша решимость меня радует.
— Это мой долг.
— Благодарю, ваше высочество. — Инквизитор разгладил складки облачения и поправил тяжелый наперсный крест. — Но, с вашего позволения, я хочу обратиться еще с одной жалобой.
— Внимательно вас слушаю.
— Последнее соглашение лишает нас одного важного полномочия: выдавать разрешения на выезд из Перу.
— Именно так.
— Но это же огромная ошибка!
— Хм, не знаю… В любом случае, что я-то могу поделать? Такова воля короля. — Маркиз растянул губы в загадочной улыбке.
— Право выдавать разрешения на выезд помогало нам выявлять беглых еретиков. Если кто-то обращался к нам с запросом, мы искали его имя в черном списке и, если находили сомнительные сведения, запрещали покидать страну.
— Полностью с вами согласен. Досадно потерять столь мощное орудие воздействия. Однако отменить данное положение, увы, не в моей власти, — ответил вице-король с неожиданной твердостью. Инквизитор на секунду вперил в собеседника ядовитый взгляд, потом опустил глаза и с деланым смирением произнес:
— Мне кажется, вы преуменьшаете свои возможности… В любом случае, мы еще вернемся к этой теме. Теперь перейдем к другому прискорбному факту: соглашение запрещает нам вооружать негров и мулатов, состоящих у нас на службе.
— Именно так.
— Но это непозволительно! Инквизиция действует в Лиме более сорока лет, как можно ее разоружать!
— Вы меня удивляете.
Глаза инквизитора стальными буравчиками впились в лицо вице-короля.
— Вот именно, удивляете, — повторил маркиз. — И даже огорчаете. Разве найдется негодяй, способный поднять руку на служителя инквизиции?
— Но это положение просто необходимо исправить!
— Не забывайте, что вооруженные негры способны на преступления и представляют собой большую опасность.
— Только не тогда, когда они сопровождают наших должностных лиц, — возразил Гайтан.
— Да, готов признать, что в этом случае риск не слишком велик.
— Я прошу вас внести официальную поправку.
— Официальную поправку?
— Именно. Указать, что негры имеют право носить оружие, если сопровождают прокурора или альгвасила инквизиции.
— Обещаю обдумать вашу просьбу.
Инквизитор погладил наперсный крест. Слова маркиза его не удовлетворили.
— И как скоро ваше высочество примет решение?
— О сроках мы говорить не будем, но я постараюсь дать вам ответ в ближайшее время.
Инквизитор понял, что аудиенция подходит к концу. «Проклятый рифмоплет, пробившийся в вице-короли, — подумал он, — хочет оставить за собой последнее слово и выпроводить меня ни с чем. Что ж, я сумею дать окорот этому прощелыге».
Маркиз де Монтескларос встал, а значит, согласно протоколу, инквизитор должен был подняться и откланяться. Но Гайтана вдруг поразила внезапная слепота: он сделал вид, будто ничего не замечает, и, не двигаясь с места, принялся внимательно изучать увесистое распятие, висевшее на груди. Власть кесаря и власть Бога сошлись в поединке. Хуан Гайтан, представитель Всевышнего, чувствовал себя почти Богом. Ровным, загробным голосом начал он свою речь, нимало не заботясь о том, что вице-король стоит перед ним, как провинившийся школяр перед строгим профессором.
— Со времен основания святой матери Церкви, — начал он, сосредоточенно поглаживая крест, — обязанность карать еретиков лежала на духовенстве. Чтобы в этом не возникало сомнений, папа Иннокентий III создал инквизиционный суд. Великий папа, поистине святой. И дабы инквизиция не встречала препон на своем благом пути, все понтифики, как и все без исключения монархи, неизменно ставили ее превыше и светской, и обычной церковной власти. Мы получили особые полномочия. Полномочия, исключительные права и полную неприкосновенность во имя охраны чистоты веры. А поскольку в вопросах веры понтифик является высшей инстанцией, юрисдикция инквизиции находится исключительно в его ведении и простирается над королями, вице-королями и всякими судьями, подобно тому как небо простирается над землей.
Тут Гайтан медленно поднял взгляд и словно бы спохватился, заметив, что своим поведением оскорбляет вице-короля. Он встал и отвесил поклон, явно наслаждаясь пусть небольшой, но все же победой. Потом повернулся и
