Повесть о Предславе - Олег Игоревич Яковлев
Так неужели же Предслава права? Да, видно, в её словах много правды. Айтонь почти не сомневался, что Володарь мыслит поступить именно так, как она говорит. Он хочет захватить власть в Богемии! В глазах Айтоня, поборника родовой чести и старинных обычаев, подобное было верхом кощунства. В Угрии правят Арпады, в Богемии – Пржемысловичи, в земле хорватов – Трпимиричи, на Руси – потомки Рюрика и Игоря! Так сложилось исстари, и всякий, кто нарушает порядок – преступник! Правильно назвала сестрица Володаря отметником! И потом, что выиграли они, угры, от похода на Русь? Следовало ли им держаться за хвост Болеславова коня? Сам хитрый польский князь увёл к себе в Краков множество пленников, он же, Айтонь, кроме ран да гибели многих соратников, перерезанных, как курей, в Вышгороде и в Киеве, не получил ничего! Болеслав отдал ему Анастасию? Но эту красивую девушку Айтонь получил бы и от князя Владимира, о том был уговор.
Долго раздумывал Айтонь, кусая вислый ус, что ответить княгине. Предслава сидела, с виду спокойная, сложив на коленях руки. Держалась, как подобает державной владетельнице, как матери будущего властелина. Айтонь отметил это про себя и стал проникаться уважением к смелой и мужественной женщине. Сказал прямо, без обиняков:
– Я полагаю, ты во многом права. Володарь заслуживает кары за свои деяния. На твоём месте я постарался бы избавиться от него.
– Но что я могу сделать? Ведь я всего лишь слабая женщина и нуждаюсь в помощи. – Предслава горько усмехнулась.
– Ты – княгиня, ты – супруга и мать. А я знаю по своему опыту, как много может совершить женщина.
– Ты мог бы помочь мне. Через твою землю будет возвращаться Володарь. Постарайся схватить его и, ежели Бог даст, побить поганую орду. Испроси подмоги у короля Иштвана. Он не откажет. Кому будет по нраву, коли по землям его пройдёт орда. Али, мыслишь, мирно они пройдут, не тронут сёл твоих и хуторов? Да ежели и так даже. Был ли когда от сих печенегов покой в Угрии? Не печенеги ли вытеснили вас из степей? Не они ли – лютые вороги ваши?!
Всё это Предслава выговорила единым духом. Айтонь невольно залюбовался ею.
Нет, не простая жёнка сидела перед ним, не только мать, жена и дочь князя – сидела женщина мудрая, смелая и решительная, не хуже державного мужа разумеющая дела. Совсем не похожа Предслава на свою младшую сестрёнку – та смешлива, весела, жива, страстна. А эта… Восхищался ею Айтонь, но, положа руку на сердце, не хотел бы он иметь такую жену. Ещё раз подумав о том, что с Анастасией ему, собственно, здорово повезло, он ответил Предславе:
– Сделаю, что могу. Попробую задержать орду в горах. Думаю, мой сосед, князь Дьюла, поможет нам в этом деле.
Разговор был окончен. Предслава поняла, что добилась всего, чего могла и хотела. Она быстро раскланялась и покинула замок, вдруг почувствовав, как наваливается ей на плечи тяжёлым грузом накопившаяся за долгий путь и бессонные ночи усталость.
Глава 50
Видно, в недобрый час оказался Володарь в печенежских кочевьях. Поначалу приняли его степняки, кочевавшие за отрогами Восточных Карпат, в междуречье Сирета и Прута, хорошо, поили кумысом, вспоминали прежние лихие набеги. Здесь располагался округ Гилы – один из восьми, возглавляемых великими ханами. Каждый из восьми округов в Печенежской земле делился, в свою очередь, на пять более мелких родов, управляемых малыми ханами. Со всеми ими мыслил Володарь потолковать по душам. Нужны, ох как нужны были ему добрые степные ратники!
Ночами у продымленных кизячных костров, запивая жирный пилав[218] будоражащим кровь хмельным кумысом, рассказывал Володарь о жизни в Чехии, о том, какие там добрые пастбища, какие плодородные долины, сколько серебра и меди покоится в горах.
Его слушали, затаив дыхание, многие захотели наняться в дружину. Видно, опостылело степным разбойникам пасти овец на степных просторах да кутаться зимней порой у костров в меховые шкуры. Было время, и наводили печенеги ужас на окрестные народы и земли. Но после того, как потерпели они на Альте жестокое поражение, словно бы надорвались силы, пропал былой боевой дух у печенежских орд. Откочёвывали они, теснимые гузами[219], на запад, к Днестру и Дунаю, обживали болгарское и угорское пограничье.
Более полугода ездил Володарь из кочевья в кочевье, старые воины узнавали его, встречали как друга, молодые же часто сторонились, хоть и не выказывали признаков враждебности. Мало-помалу войско Володаря полнилось. И всё-таки не того он ждал. Думал, пойдут за ним в охотку, со страстью и с пылом, а видел холод и насторожённость. Почему так, поначалу не понимал. Но на одном из ночных привалов близ Белого города на Днестре признался ему один старый печенег, с которым вместе ходил Володарь ещё на Киев два десятка лет назад:
– Иными стали мы. Раздоры и смуты в земле кангар[220]. Не так давно попал к нам в плен один странный человек в высокой чалме. Говорил длинные слова. Называл своего бога Аллахом. Позже обратил в свою веру многих знатных людей. С тех пор и разделилась земля. Одни встали под зелёное знамя Аллаха, другие остались верны старым обычаям. Звенят в степи острые сабли, матери оплакивают погибших сыновей. Нету мира между родами и коленами.
«Вот в чём дело? Они приняли веру бесерменов. Нет, такие мне не надобны. Сколько я набрал воинов? Сотню, не больше. Надо возвращаться. Ни к чему мне ввязываться в сии свары!» – решил Володарь.
«Ничего! – успокаивал он сам себя. – Не здесь, так у ромеев найму добрых ратников. Да и немцы, в конце концов, сгодятся. Им лишь бы платили. Свою власть установлю в Богемии, старого дурака Рыжего отправлю замаливать грехи в монастырь, а Предславу… Я заставлю её стать моей женой! Не захочет по-доброму, возьму силой! Угрозами заставлю лечь на моё ложе!»
Володарь распалялся, как только вспоминал молодую богемскую княгиню. Раньше он не знал таких, как она, женщин. Все, с которыми приходилось жить и которые попадались ему на пути, были слабы и жалки, они слезливо причитали, валяясь у него в ногах, охотно отдавались ему. То были робкие рабыни войны или пленницы, которых присылали к нему прежние соратники – печенежские ханы или польские шляхтичи. А она… она ненавидит его, он это знает, видит, чувствует,
