Робин Янг - Крестовый поход
— Это тот рыцарь, который привозил подписывать мирный договор! — Голос Хадира возвысился чуть не до визга. — Пять лет назад!
Бейбарс вспомнил руины Кесарии и трон, поставленный в центре разрушенного собора. Вспомнил молодого христианина, рыцаря-тамплиера, протянувшего ему свиток с мирным договором, подписанным Эдуардом Английским. Вспомнил, что рыцарь был темноволос и говорил по-арабски. Бейбарс вспомнил также, что рыцарь попросил позволить ему посетить Сафед.
— Ты позволил ему похоронить отца, — почти радостно закричал Хадир.
— Замолчи, — пробормотал Бейбарс, сжимая кубок.
— Ты позволил ему проехать по своим землям!
— Я сказал, замолчи! — прорычал Бейбарс и швырнул в него кубок, тот врезался в стену, зазвенев как колокол. Алая жидкость расплескалась по ковру.
Хадир испуганно вжался в пол. Гвардейцы и Назир молчали, избегая гневного взгляда султана.
— Мой повелитель… — начал Калавун.
— Найдите его, — рявкнул Бейбарс, прерывая Калавуна. — Найдите и приведите ко мне.
— Где нам начать поиск, мой повелитель? — спросил один из гвардейцев, не смея поднять голову.
— В Темпле, в Акре. Если его там нет, вам скажут, где он.
— Мой повелитель, — снова начал Калавун, более твердо.
Бейбарс повернулся.
— Как ты узнаешь, что это тот же самый рыцарь, который доставлял тебе мирный договор? — продолжил Калавун. — У франков Уильям очень распространенное имя. Да и фамилию Кемпбелл могут носить несколько человек.
— Тогда я убью всех христиан с этим именем, — ответил Бейбарс стальным голосом. — Этого человека следует стереть с лица земли. Тот, кто нанял убийц, напавших на меня на празднике в честь помолвки моего сына и наследника. Их кинжалы меня не настигли, но вонзились в сердце человека, который был мне братом. Больше, чем братом. — Голос Бейбарса сорвался. Он глянул на Калавуна и быстро вышел из зала, бросив по пути гвардейцам: — Идите, выполняйте приказ.
Усталые гвардейцы послушно отправились в конюшни готовить коней, а Хадир засеменил вслед за султаном, оставив Калавуна с Назиром.
Калавун обнял атабека.
— Я был уверен, что ты погиб.
Назир слабо усмехнулся:
— Сам удивляюсь, как удалось выжить.
— Прости меня, брат.
— Тебе не следует себя винить, эмир. Я выполнял свой долг.
Калавун молчал, не зная, как продолжать. Ведь стоит открыть шкатулку, ее уже не закроешь. Но надо было спасать Уилла.
— Назир, — он тяжело вздохнул, — я в большом затруднении. Но есть спешное дело, и ты единственный, кому я могу его доверить.
— Говори, эмир.
Калавун проверил, закрыты ли двери, поднял гобелен с изображением сада, под которым находилась потайная дверь, и вернулся к Назиру.
— Рыцарь, чье имя ты назвал нашему повелителю, мне известен.
Назир с бесстрастным лицом выслушал рассказ эмира о том, как рыцарь предупредил его о заговоре франков похитить из Мекки Черный камень.
— Ты их остановил? — тихо спросил он в конце.
— Рыцарь поклялся, что похищения не будет, но я просто не сумел заставить себя поверить словам неверного в таком серьезном деле. Но все обошлось. Я послал в Мекку эмира Ишандьяра и недавно получил от него весть. Камень на месте.
— Это хорошо, — пробормотал Назир.
— Если тамплиер уцелел после Мекки, его надо предупредить. Сделай это раньше гвардейцев.
Назир молчал.
— Ты прошел через адские муки, — продолжил Калавун, — тебе нужен отдых. Но я перед этим рыцарем в долгу. Мы все в долгу. Если бы не он, наверняка сейчас уже шла бы большая война, гибельная для многих. Поверь, мой друг, Кемпбелл совершил доброе дело. Я объясню тебе больше, когда вернешься, а сейчас его нужно предупредить. Скажи, чтобы он уехал из этих земель и никогда не возвращался.
30
Темпл, Акра 14 июня 1277 года от Р.Х.
— Как славно, что ты наконец вернулся.
Уилл оглянулся. Сзади стоял улыбающийся Саймон.
— Боже, ты стал темный, как сарацин. Я заходил к тебе в покои, мне сказали, что ты у великого магистра.
— Да, я был у него с рапортом.
— Как прошел поход?
Уилл пожал плечами:
— Хорошо. Мы погостили у монголов, отдохнули, подтвердили наши намерения иметь с ними дружбу.
Саймон покачал головой:
— А тут говорят другое. Что не все из вас вернулись, а Робер де Пари ранен. — Он понизил голос: — Это монголы, да? Я слышал, они страшно зверствуют… с врагами.
Уилл удивился. Они только вчера прибыли в Акру, а уже появились слухи.
— Ты все выдумываешь. — Он тоже понизил голос: — Нет, это не монголы. Просто на обратном пути на нас напали разбойники. Трое погибли, а Робер ранен.
— Какие разбойники?
— Не хочется вспоминать.
Саймон кивнул:
— Ладно.
Уилл улыбнулся:
— Я зайду к тебе, как только навещу Робера в лазарете. Хорошо?
— Уилл… — Саймон замялся. — В прицепторий приходила Элвин.
— Сюда?
— Да, тайком. Говорила только со мной. Спрашивала, вернулся ли ты.
Уилл помрачнел.
— Я схожу к ней завтра.
Саймон прикусил губу.
— Лучше сегодня. Прямо сейчас. Вид у нее был… — Он покачал головой. — Понимаешь, больной был у нее вид.
— Больной?
— Да. И она чем-то терзалась. — Саймон смущенно пожал плечами. — Плакала.
Уилл глянул в сторону лазарета. Надо было поговорить с Робером, передать ему объяснение гибели рыцарей-сицилийцев, которое придумал Гийом. Но если Элвин плохо, то…
— Я пойду к ней сейчас, — сказал он.
— Хорошо. Я приготовлю тебе коня.
Саймон поспешил в конюшню, а Уилл остался. Он был не на шутку встревожен. Плакать перед людьми? Это было не похоже на Элвин. Да и приходить в прицепторий тоже.
Его размышления прервал скрипучий голос Эврара:
— У тебя опять нет времени повидаться со мной? — Уилл собрался что-то сказать, но Эврар его остановил, подняв руку. — Пойдем, нужно поговорить.
— Я вернулся вчера ночью и не хотел вас будить, — объяснил Уилл.
— А сейчас что ты собирался делать? Пойти отдыхать? Погреться на солнце?
— Я… — Уилл глянул в сторону конюшни. Затем посмотрел на капеллана и скрипнул зубами. — Не важно. Любое дело подождет.
Он последовал за Эвраром в рыцарские покои.
— Надо собрать братство, — сказал капеллан, как только они вошли в солар. — Но я хочу прежде поговорить с тобой. Полагаю, все прошло успешно?
— Это зависит от того, что вы полагаете успехом, — ответил Уилл, принимая от Эврара кубок с вином. — Если говорить о главном, то да. Похищение предотвращено.
Старик кивнул и сел.
— Но с потерями, — продолжил Уилл. — Нас ждали.
— Я слышал, три рыцаря погибли. — Эврар глотнул вина. — Приближенные де Боже. Расскажи, как было дело.
Уилл рассказал.
Эврар поднялся наполнить свой кубок и оступился, едва не упал. Уилл вскочил ему помочь, но он махнул рукой.
— Не суетись. Я просто старик, Уильям. Старик. — Он хрипло вздохнул и поковылял к кувшину с вином. — Так ты говоришь, те, кто устроил вам засаду недалеко от Мекки, знали латынь?
— Не только знали. Они прекрасно говорили с западным выговором.
— Французским? Английским?
— Не знаю. — Уилл задумался. — Я ведь тогда едва соображал после падения с верблюда.
— А люди, которые напали на вас у Священной мечети, были мамлюки?
— Это точно. Думаю, их послал Калавун.
— Не предупредив нас?
— Может быть, он не получил мое послание.
— Или получил, но не поверил, что мы выполним обещание.
Уилл угрюмо кивнул:
— Вероятно.
— Но главное, камень остался на месте. — Эврар посмотрел Уиллу в глаза. — И тебе повезло уцелеть и вернуться. Ведь после гибели Кайсана шииты вполне могли бросить вас в пустыне.
— С нами им было надежнее возвращаться в Юлу. Ведь их тоже преследовали.
— Но вам все равно повезло. Я слышал, Робер де Пари ранен.
— Должен поправиться, — напряженно проговорил Уилл, глядя в кубок.
— Не принимай на себя никакой вины, Уильям, — резко произнес Эврар. — Робер сам так решил.
— Все закончилось, и слава Богу. — Уилл допил вино.
— Нет, не закончилось, — возразил Эврар. — А великий магистр? Думаешь, он отступится? А его сообщники? Кто они? Мне удалось кое-что разузнать насчет Анджело Виттури. Он наследник богатого торгового дома. Его отец, Венерио, самый крупный работорговец на Заморских землях. Но в последние годы его дела пришли в упадок. Кстати, и кораблестроитель Гвидо Соранцо был в похожем положении. Семейство Виттури связано с мамлюками, поставляло их войску молодых невольников. Где-то там у мамлюков и прячется этот брат Кайсана.
— Но разве это сейчас важно? — осмелился возразить Уилл. — Ведь похищение сорвано. Второй раз у них не получится.
