Это застряло в памяти - Ольга Львовна Никулина
– Диана Львовна, у вас есть номера, только вы их зажимаете для своих! Знаете, чем это пахнет? Я буду жаловаться, немедленно дайте мне телефон вашего начальника! Сейчас же звоню в Москву, дежурному по Интуристу! – меня трясёт, довела, стерва.
– Сегодня суббота, начальник на даче, телефона там нет. Вахтанг Гурамович, какие наглые люди, а? Вахтангу Гурамовичу, как нашему шефу, полагается номер с брони. Вы переводчица, а как не советская… И начальством угрожаете, а у меня сердце…
Глухо, её не пробьёшь. Москва не отвечает. Бегу в ресторан, заказываю ужин.
Пусть поедят, по крайней мере. Возвращаюсь – картина та же. Супружеские пары дремлют в креслах, Дик с отцом гуляют по набережной, Хоупер с Булом и Джоном, сидя на полу, откупоривают банки с пивом из запасов Тома. Том с остальными пытаются взять приступом стойку администраторши. Она хамит:
– Отойдите, воздух загораживаете!
Я решаюсь:
– Я дозвонилась из ресторана в Москву. В отношении вас будут приняты серьёзные меры!
Подействовало. Она берёт трубку:
– Николай Опанасович, тут группа хулиганит. Я объяснила, что нет резервов, переводчица такая… Не хочет войти в положение… Вырывает трубку…
Я выхватываю трубку и несу невесть что, зная по опыту, что чем больше навешаешь лапши на уши, тем убедительней:
– Как ответственная за группу, должна вам выразить крайнее неудовлетворение крайне неудовлетворительным приёмом… Я привезла американскую делегацию, в составе которой известные учёные, прибывшие в нашу страну с целью установления контактов для участия в Первом международном конгрессе американо-советских парапсихологов, и этот визит имеет огромное научно-стратегическое значение и является… Имена многих учёных, например, мистера Рустера, известны во всём научном мире… К извещению уже послано дополнение о том, что группа относится к категории «особое внимание», да, да, поищите там в дополнениях к извещениям… Прошу создать все необходимые условия… Дорогой Николай Опанасович, не стоит осложнять отношения… А, как вы думаете?
– Понял, дайте трубочку Диане Львовне, – говорит очень вежливый голос совсем где-то рядом, может быть, из гостиничного номера или из закрытого офиса местного Интуриста на первом этаже. Администраторша слушает, надув губки, и мямлит:
– Да, но… Нет, но… Нет «особого внимания»… Будет?.. Нет… Да…
– Проверю…
– Резервы для шефов… Постараюсь… Сделаю… Изыщу…
И правда, тут же изыскивает. У нас на глазах тают номера с брони, предназначенные для «шефов», и Диана Львовна, вздыхая, направляет туристов в номера первого класса, согласно оплате в твёрдой валюте.
– Умная девочка! Надеюсь, вас не уволят с работы? – говорит Джон, проходя мимо меня с чемоданами. Носильщиков нет – суббота. Швейцар ужинает. Чемоданы в номера носят мужчины. Опять заминка с Милдред! Двойных номеров больше нет, есть одинарные, по первому классу, но разве может миссис Бруклин оставаться одна ночью? Ей непременно надо иметь при себе личного врача, то есть Элис. Диана Львовна вся сама не своя, зовёт швейцара, что-то ему бормочет. Он исчезает, и через минуту возвращается в сопровождении того самого восточного гостя. Вахтанг Гурамович уже успел переодеться в треники и на ходу борется с ковбойкой, которая никак не застёгивается на его могучей кучерявой груди.
– Что такое? Нэту пакоя, панимаэте? Пачему выселяют? Диана Лвовна!
На Диану Львовну жалко смотреть, она виновато колышется всем телом и глазами показывает на Милдред. Я включаюсь:
– Подумайте, какой стороной нашей действительности мы поворачиваемся…
Вахтанг Гурамович поворачивается к Милдред – и его участь решена. Она стоит, локтем опираясь на стойку, выставив напоказ пышный бюст и руку в бриллиантах, хлопает ресницами, капризно поджимает губки и кокетливо поводит своей роскошной, златокудрой головой.
– Ради такой женщины… – задохнувшись, громко шепчет Вахтанг Гурамович, – он прикладывает руку к груди, пятится, пятится и растворяется в тёмном коридоре, но тут же возвращается с двумя огромными золотыми дынями.
Милдред принимает их в свои объятия. Вахтанг Гурамович сражён, сражён. И пока он таскает в номер её чемоданы, молодые курчавые брюнеты выносят оттуда ящики, ящики и тащат их в одинарный номер, предназначавшийся ранее Милдред.
Ну а меня мегера-администраторша загнала в смрадную дыру над рестораном, да наплевать. Скорее бы рухнуть в койку и проспать до утра, а то нервы не выдерживают.
А через полчаса в ресторане опять гулянка. Рядом с нами столик Вахтанга Гурамовича. Он присылает нам к ужину – «от нашего стола вашему столу» – полдюжины бутылок красного грузинского вина и вазу с виноградом и персиками. Милдред широким жестом отдаёт свои дыни на растерзание группе. Королевский ужин! Потом танцуем под живой оркестр. В ресторане кого только нет: группа французов-виноделов, шахтёры из Донбасса, и все с медалями, компания местной молодёжи – у них свой праздник, несколько пожилых людей – у этих юбилей. Танцуют все! Лезгинку, фрейлехс, барыню, гопака, рок-н-ролл, вальс, фокстрот, мамбо… Вахтанг Гурамович заказывает музыку, купюры исчезают в кармане разбитного руководителя оркестра. Усталости как не бывало, я отплясываю с Булом, Хоупером, с мистером Дугласом, с шахтёрами, музыкантами, а потом – я танцую под блюз медленный танец с Джоном, он пригласил меня, оттеснив Тома… И на прощание – медленный вальс «Гуд найт, Айрин» по заказу Милдред, которая тает в объятиях Вахтанга Гурамовича… Я схожу с ума! Потому что это потрясающий, южный, ялтинский, угарный, долгожданный, упоительный, жуткий, неповторимый, томительный, грешный, волшебный вечер! Но бал кончается, я камнем падаю в постель в малюсеньком номере над кухней, и мне снится Диана Львовна, которая, глядя на меня в упор горящими чёрными очами, шипит: «Девушка, на чью мельницу воду льёте? А? Потеряла бдительность, с огнём играешь, родная, золотая!»
Утром все в сборе, настроение бодрое, единственная претензия – мисс Вини, мисс Эйд и мисс Хартман, которые спят чутко, воевали всю ночь с большими чёрными тараканами. Я обещаю принять меры, но это пустое дело, по опыту знаю. Эти гиганты в южных гостиницах жили ещё до каменного века, жили, живут и будут жить. Не кусаются – и ладно. Я тоже их боюсь. Просто эти поборницы гигиены, вселившись в номера, побрызгали вокруг антисептическими средствами, а кто так делает? Вот таракашки и вылезли. Я их не дразню – увижу, что чёрное что-то лоснится в щели, засуну туда ватку, и спокойна. Они ведь тоже людей боятся. В Самарканде у одной туристки под ванной сидела крыса, так англичанка дикий крик подняла! Я директора вызвала, он пришёл, говорит: «Котёнок! Отойды в сторона, сычас убэжит!» – и под
