Людмила Третьякова - Русский Сюжетъ
...Однажды рано утром в квартиру Хмельницких постучали. Вошедший человек назвался Афанасьевым и порученцем его высочества. Он передал девушке картонку, в которой была круглая шапочка, длинное кисейное полотнище, часть грузинского женского головного убора, и маленький черный платок, который обычно повязывают поверх шапочки. Тут же лежала краска для волос и для лица.
Посланец князя заявил, что вечером будет ждать Валерию на вокзале. Присутствовавшая при этом мать девушки уверила его, что они тут же приступят к исполнению замысла князя.
В письме, которое ей передал Афанасьев, Валерия прочитала:
«Милая Царевна... Обнимаю Вас и прошу не бояться ничего. Главное, храбрость и смелость.
Я приготовил и послал письмо Государю, где отказываюсь от звания Великого Князя и от всех прав и доходов, ему принадлежащих. Царевна мне дороже... Навсегда Ваш Николай».
...Варвара, старшая сестра Валерии, отправилась с матерью на базар. Видя за собой филеров, они старались вести себя как можно естественней, расплачивались за провизию, однако Варваре удалось купить незаметно черную накидку без рукавов, какую носят грузинки. Когда они вернулись домой, Валерия уже перекрасила свои длинные, так любимые князем золотистого оттенка волосы в черный цвет. Мать надела на нее свое платье. Вместе с только что купленной накидкой этот наряд сделал полнее стройную фигуру девушки. А когда она навела черным брови, подмазала щеки, придав им землистый оттенок, и надела головной убор, подвязавшись платком, то стала похожей на женщину средних лет.
Теперь надо было незаметно выйти за ворота. Задача была нелегкая: невдалеке маячили три фигуры филеров. Но время торопило. Мало-помалу наступали сумерки. Старшая Хмельницкая зажгла в комнатах свет, чтобы с улицы казалось, будто вся семья в доме.
Но как отвлечь внимание от Валерии, которой надо было торопиться на вокзал? Мать со старшей дочерью вышли за ворота. Приняв заговорщицкий вид, поминутно оглядываясь, они быстро устремились в ближайший переулок. Как и ожидалось, филеры клюнули на эту приманку – двое устремились за ними.
Минут через десять Валерия спустилась по лесенке и не спеша отправилась по тропинке, ведущей через темную часть двора. Ее сердце гулко стучало. Филер, который остался сторожить их дом, вероятно, принял ее за одну из местных грузинок, живших чуть правее: в сумерках заборы двух строений сливались. Медленно идущая женщина с бесформенной фигурой и лицом, прикрытым покрывалом, не вызвала никаких подозрений.
Миновав опасное место, Валерия села в коляску и поехала на вокзал. Здесь, едва признав в девушке «Царевну» князя, к ней подошел Афанасьев. Пока все шло по плану. Мадемуазель не забыла наставлений своего владыки? О, нет! Дважды Валерии напоминать не приходилось. Ей надлежало отправиться к его высочеству в Ташкент под именем чужой жены. Князь уверен в успехе, но все же предупреждает: «Будьте осторожны». Просит не показывать никому в дороге «чудное лицо и золотые волосы». Ревнует и даже не знает, что теперь она черна как смоль. Еще советует: «Синие очки могут скрыть глаза, а белый платочек щечку... ас дороги прямо, но скрытно вечером ко мне... Только метрическое свидетельство возьмите с собою. Доверенный все устроит для виду, как нужно, чтобы комар носа не подточил».
Вместе с Афанасьевым Валерия села в поезд, идущий в Баку. Когда утром проснулась, увидела, что ее попутчик исчез. Она вспомнила смущенный вид Афанасьева, испуганно бегающие глаза и поняла: на каком-то полустанке он сошел с поезда, не желая участвовать в опасной затее.
* * *Она осталась одна... Колеса стучали на стыках рельс. Этот звук назойливо отдавался в голове, мешая сосредоточиться. Валерия собралась с мыслями и обдумала свое положение. Как заклинание повторяла она слова князя: «Не бояться, только ничего не бояться». Ну с чего она взяла, что тифлисская полиция уже хватилась ее и пустилась вдогонку? Возможно, там все спокойно: они же договорились с маменькой и сестрицей, что те два дня не будут показываться на улицу. Пусть филеры считают, будто все семейство сидит дома.
И вот Валерия в Баку. Конечно, можно дать телеграмму князю, спросить, как ей быть дальше. Но боязнь лишний раз показываться на глаза, остановила ее. И где гарантия, что телеграмму не перехватят, а ответ ей придет подписанный князем, но от полицейских чинов? Нет-нет! Ей необходимо самой найти выход. Нужно ехать в порт и взять билет до Красноводска. Оттуда прямой путь в Ташкент. И Валерии казалось, что с каждой верстой этот путь будет для нее все легче и легче – словно князь уберет все препятствия с ее дороги. «И прямо – ко мне» – от этих слов у нее закружилась голова.
Между тем в Тифлисе события развивались совсем не так, как предполагала девушка. Полиция заподозрила неладное, заметив, что дама, которая, по их сведениям, давала Валерии уроки французского, войдя в дом, тотчас из него вышла. Почему? Полицейские взяли в оборот соседку Хмельницких, и та обещала разузнать, на месте ли Валерия. Войдя в дом, она сразу не обратила внимание на то, что обычно любезная Елизавета Николаевна была немногословна, явно чем-то встревожена, а на вопрос, почему не видно Валерии, сказала, что дочь нездорова. Значит, урок был отменен? Соседка снова, как бы желая проведать больную, с куском пирога на тарелке, по наущению полиции появилась у Хмельницких. Теперь она прямиком прошла в комнату девушек. Потом она в полиции рассказывала, что старшая дочь Варвара загородила ей путь, чуть ли не вытолкала. Но главное, делилась впечатлениями соседка, ей показалось, что на постели, на которой вроде бы лежал под одеялом с головой укрывшийся человек, на самом деле никого не было.
Полиция подняла тревогу! От Елизаветы Николаевны, как и ожидалось, толку не добились: та рыдала, падала в обморок, говорила, что ее дочь похитили, а дать знать об этом она побоялась. Старшая дочь эхом вторила ей. Было ясно – прозевали, упустили. На ноги подняли всех, кого можно, действовали быстро и решительно. Решили, что беглянку следует искать на том же маршруте, которым ее привезли в Тифлис.
...Лишь чудом Валерию не арестовали уже в Баку. Ей помог невероятный счастливый случай. Приехав в порт, она вдруг увидела готовившийся к отплытию пароход «Святой Алексей». Совсем недавно щеголеватый помощник капитана водил ее по палубам этого парохода, с гордостью показывая его оснащение. Ясно было, она ему очень понравилась. Он даже попросил разрешения написать ей в Тифлис. Валерия, не ведавшая, что возвращения не будет, ответила, что письмо ее не застанет, поскольку через две недели им предстоит отправиться в обратный путь. Ну конечно, ей хотелось бы поехать на «Святом Алексее» – здесь такая дружелюбная команда, такой любезный помощник капитана! В тот раз Елисей Лебедев – Валерия точно помнила, как он отрекомендовался, – сказал, что он очень рад такому знакомству и всегда готов служить ей.
На этого Лебедева у беглянки и была вся надежда.
«И вот 4 октября сего года перед самым отходом парохода вошла ко мне Валерия Хмельницкая в грузинском костюме, – позже давал он показания. – С первого взгляда я не узнал ее, но когда она сказала: «Здравствуйте, братец», то вспомнил ее и начал расспрашивать, какими судьбами она в Баку и почему она в таком костюме».
...Видя в Лебедеве единственную возможность выйти из отчаянного положения, Валерия рассказала вкратце о своем романе и о том, что «князь устроил ей неофициальный приезд в Ташкент, но советовал переменить костюм, дабы ее знакомые не узнали ее». Не поможет ли он ей перебраться на пароходе в Красноводск?
Лебедев, конечно, смекнул, что дело здесь нечисто: Валерия выглядела крайне испуганной, ни под каким видом не хотела выходить на палубу. Тогда Лебедев предложил девушке остаться в его каюте: до вечера он будет при исполнении своих обязанностей, а там, увы, им придется разделить его обиталище. Что делать, Валерии оставалось лишь надеяться на рыцарство помощника капитана.
Возможно, поначалу Лебедев и был исполнен самых благородных намерений. В его показаниях нет ни слова о том, как он пытался воспользоваться беззащитным положением Валерии. Лебедев уверял, что они проговорили до утра и когда он советовал девушке отказаться от замысла, Валерия отвечала, что «великий князь ее очень любит и она должна исполнить его волю».
Каким кошмаром оказалась эта ночь для Валерии в действительности и как вел себя ее кавалер, известно с ее собственных слов.
«Я была страшно голодна и утомлена. Мы пообедали, причем он меня угощал вином... Лебедев выпил, стал навязываться ко мне со своими ласками и, наконец, довел до того, что пытался покуситься на меня как на женщину. Я защищалась, и лишь благодаря моей значительной физической силе мне удалось отстоять свою честь... Я подвергалась с его стороны самым унизительным оскорблениям, каким только может подвергнуться женщина...» Кричать, звать на помощь Валерия не могла. Это означало обнаружить себя. Наконец наступил рассвет. «Святой Алексей» подходил к Красноводску. Мы не знаем, действительно ли Валерии «удалось отстоять свою честь», – она не сомневалась, что князю будет известно все. На эту мысль наводит то обстоятельство, что Валерии пришлось опять умолять Лебедева о помощи. Он не отказал ей, хотя сцена, разыгравшаяся между ними ночью, ее резкое сопротивление должно было оставить чувство досады и желания поскорее отвязаться от нее.
