Житие маррана - Маркос Агинис
С возвышенности друзья разглядели на горизонте синюю полоску: Тихий океан. И поняли, что вот-вот начнется их главное приключение.
Книга третья
ЛЕВИТ
В Городе Королей
60
Первыми, кого увидели Лоренсо Вальдес и Франсиско Мальдонадо да Сильва, въехав в Лиму с юга, были конные гвардейцы. Их статные скакуны, блестя золочеными заклепками на наборной сбруе, вздымали густые клубы пыли. Ощетинившись алебардами, под развевающимся знаменем, конница продвигалась к площади Пласа-де-Армас. Горожане, однако, не глазели на великолепное зрелище, а спешили поскорее унести ноги: гвардия направлялась к дворцу самого маркиза де Монтесклароса[47], чтобы сопровождать его высочество на прогулке, и горе тому, кто окажется на ее пути. Двуколки, запряженные мулами, торопливо сворачивали в переулки или в первые попавшиеся ворота. Лоренсо и Франсиско пристроились за всадниками, решив воспользоваться оказией и попасть в центр города, не плутая понапрасну. Гвардейцы свернули на улицу Эспадерос: там дымили кузни и звенели молоты, превращая стальные заготовки в клинки и роскошные эфесы. Готовые изделия красовались на щитах у дверей. Знатные идальго и дворянчики попроще, любовавшиеся оружием, неохотно уступали дорогу. Затем колонна повернула в переулок Петатерос, где повсюду громоздились пирамиды сундуков и сундучков, укладок и шкатулок, а потом и на широкую улицу Меркадерес, застроенную лавками, полными самого разнообразного добра: тканей, специй, красок, вин, башмаков, сафьяновых сапог, украшений, домашней утвари, масла, свечей, упряжи, шляп. Слуги поспешно убирали щиты с образцами товаров, чтобы бравые гвардейцы не зацепили их шпорами. Лоренсо не преминул воспользоваться суматохой и стащил с какого-то прилавка колоду карт.
Наконец всадники выехали на огромную площадь Пласа-де-Армас, где высился дворец вице-короля, снаружи довольно скромный, но внутри поражавший роскошью. Слева, на месте церквушки, построенной основателями Лимы, находился собор, а справа — городской совет. Повсюду: и в Ибатине, и в Сантьяго, и в Кордове, и в Сальте, — власть светская и власть церковная существовали бок о бок, но постоянно соперничали и старались друг друга потеснить.
Площадь буквально ослепила путников своим великолепием. Однако на ней проводились не только корриды и религиозные шествия, но также и аутодафе. «Здесь моего отца вернули в лоно церкви, — подумал Франсиско. — Что-то мне расхотелось в Кальяо».
— Эх, вот бы и меня взяли в гвардейцы! — мечтательно вздохнул Лоренсо, ощупывая в кармане краденые карты.
Сзади послышался грохот: какая-то двуколка въехала одним колесом в сточную канаву, проложенную посреди мостовой, и перевернулась. Следующая карета попыталась объехать ее, но зацепилась колесом за бронзовую подножку и застряла намертво. Улицу тут же запрудили экипажи всех видов и мастей, пассажиры которых сердито выглядывали из окошек и грозили кулаками. Двое офицеров, размахивая саблями, пробирались сквозь толпу. Отовсюду сбегались жадные до зрелищ идальго, разодетые в пух и прах: панталоны до колен, украшенные широкими подвязками, туфли на двойной подошве, чтобы не замочить ног, из петлицы на жилете свисают золотые цепочки с золотыми же зубочистками.
Франсиско отыскал доминиканскую обитель — именно там юноша должен был встретиться с братом Мануэлем Монтесом, к которому его направил комиссар инквизиции Бартоломе Дельгадо.
Чинно и смиренно, как и положено, вошли друзья в монастырскую церковь с сияющим алтарем и резными хорами из кедрового дерева. Франсиско перекрестился и помолился. Потом на цыпочках прокрался к боковой дверце и, стараясь не шуметь, отодвинул засов. Он ожидал увидеть обычную галерею, а очутился в зачарованном царстве: кругом на золотистых плитках сверкали сапфиры и рубины. Юноша ошеломленно заморгал. Посреди внутреннего двора, в окружении голубых, желтых и красных цветов росли пальмы, а по краям тянулась галерея с рядами колонн, украшенных чудесными изразцами, не так давно привезенными из Севильи и уложенными с превеликим тщанием. Благоговейно, боясь разрушить чары, Франсиско шагнул вперед и коснулся прохладной узорной поверхности.
Тут подоспел Лоренсо Вальдес и немедленно принялся ковырять изразцы ногтями, надеясь добыть драгоценные камни, скрытые, как ему казалось, под прозрачной эмалью. Поскольку все попытки оказались тщетными, сын капитана копейщиков разочарованно вздохнул и потащил Франсиско обратно на площадь, где кипела жизнь.
— Успеешь еще найти своего монаха.
На галерее так никто и не появился. Друзья вышли из церкви и окунулись в водоворот шумной городской суеты.
По новому каменному мосту они добрались до бульвара Аламеда, где в тени деревьев журчали фонтаны, и увидели вице-короля, который как раз выехал развеяться в сопровождении роскошной свиты. Пажи и придворные старались оттереть друг друга и подобраться ближе к господину, чтобы перемолвиться с ним словечком. А Франсиско и Лоренсо спустились к реке Римак, напоили коня и мулов, да и сами утолили жажду. Вице-король тем временем уже повернул назад, во дворец, но по дороге остановился на мосту, дабы прочитать собственное имя и титулы, выгравированные на камне одной из башенок. Затем взгляд его высочества обратился вниз, на берег, скользнул по водоносам, по чернокожим прачкам, а заодно и по двум юным путешественникам.
Лоренсо заметил это, несказанно обрадовался и прошептал:
— Он посмотрел прямо на меня! Вице-король меня заметил!
Капитанский сын тут же вообразил себя в роскошном гвардейском мундире. Блестящее будущее было обеспечено.
61
Странное дело: Франсиско совершенно не хотелось ехать в порт Кальяо, а ведь именно это и было целью путешествия — там жил отец. Предстоящая встреча с братом Мануэлем Монтесом тоже совсем не радовала, но юноша не мог нарушить обещание, данное комиссару Бартоломе. А уж от мысли о том, что придется пройти мимо грозного дворца инквизиции, сердце и вовсе уходило в пятки, но любопытство пересиливало страх. Что ж, хочешь не хочешь, а довести задуманное до конца все-таки надо.
Лоренсо пожелал другу удачи и подарил одного из трех мулов. Двух оставшихся да солового коня вполне хватало, чтобы достойно явиться пред ясные очи начальника гвардии. Мимолетное внимание вице-короля вселило в юного честолюбца неколебимую уверенность в том, что ему уготована славная военная карьера. Его ждут и борьба с язычниками, и битвы с пиратами, и карательные экспедиции против непокорных индейцев — словом, всё, о чем он мечтал.
Друзья обнялись, и Франсиско, ведя за собой мула, отправился туда, куда столько раз переносили его ночные кошмары: прямо к дворцу инквизиции.
Он шагал по самой обычной оживленной городской улице. Ноги прохожих давным-давно стерли следы его отца, его брата и других арестантов, которых вели по этой мостовой в тюрьму. К седлу, помимо прочей поклажи, была надежно приторочена котомка с хирургическими инструментами,
