Йожо Нижнанский - Кровавая графиня
Возницы сидели на козлах, а рядом высился гайдук. В коляске сразу же позади возницы сидела разряженная Дора, которой госпожа в последнюю минуту велела ехать с ними. Пусть девушки-служанки чувствуют над собой ее сильную руку, дабы дорогой не явилось искушение податься в бега.
Чахтицкая госпожа степенно подошла к карете, крепко держа Эржику за дрожащую руку. Там стояли Илона, Анна, Ката, еще несколько пожилых служанок и две девушки.
— Я уезжаю, — обратилась графиня к ним, — с уверенностью, что могу на вас положиться; думаю, что по возвращении найду все в наилучшем виде. Исполните все мои приказания и обещания, данные мне!
Служанки отвешивали ей поклоны, желали приятного пути и благополучного возвращения.
Пришел проститься и капитан Кендерешши.
— Если бы обязанности не связывали меня с Чахтицами, — заявил он с широкой улыбкой, — я бы с великой радостью проводил вас, служа вам кучером…
Она улыбнулась ему и протянула руку.
Эту сцену наблюдал и Фицко, который приполз от кровати к окну, чтобы посмотреть на отъезд госпожи. При виде капитана, целующего руку графини, он в припадке злости схватил большой нож и всадил его в стул, словно метя им в чье-то сердце.
— Конечно, я хотела бы, чтобы вы были поблизости, — ответила она, — но коли это невозможно, я предоставлю вам иную возможность доказать свою признательность. Отдаю на ваше попечение моего бесценного Вихря!
Она взошла в карету, усадила возле себя Эржику и кивком указала двум девушкам место напротив. Их обязанностью было поминутно выполнять различные мелкие поручения.
Чахтичане выходили на улицу и тихо провожали глазами кортеж. Госпожа сидела, прямо глядя перед собой. Она уже наслаждалась воображаемой картиной, как в скором времени вернется сюда во главе ратников.
Дорога убегала назад. Мать молчала, молчала и дочь. Между их мыслями и чувствами лежала глубокая пропасть, которую словами невозможно было преодолеть.
Подъезжая к Пьештянам, Алжбета Батори засмотрелась на свое лицо в зеркальце, которое держала перед ней девушка. Она улыбалась в нем самой себе и поправляла прическу.
Вдруг снаружи послышались выкрики, суматошные возгласы гайдуков и возниц. Карета остановилась, да так внезапно, что госпожа и Эржика чуть было не упали на колени служанок.
Госпожа выглянула из кареты, чтобы узнать, что же случилось, Эржика сделала то же самое. Госпожа увидела с правой стороны один густой лес, но Эржика слева углядела нечто более важное для себя. Сердце радостно заколотилось в груди, глаза загорелись, она воскликнула, ошеломленная нежданной встречей:
— Андрей Дрозд!
На этот выкрик госпожа кинула взгляд влево и, не увидев ничего, кроме могучего тела, закрывшего весь обзор из окна, быстро наклонилась, прижимая при этом дочку к стенке кареты. Она обомлела: возле кареты действительно стоял Андрей Дрозд, которого она предпочла бы увидеть в дьявольском пекле.
Гайдуки тоже смотрели на него, точно это было привидение. Девушки жадно оглядывали статную фигуру. Вот бы разнес он вдребезги все повозки вместе с чахтицкой госпожой, и гайдуками, и Дорой и увез их с собой в лес, откуда можно помчаться домой, к родичам и любимым, которым и невдомек, на какую службу они попали.
Эржика выскочила из кареты. Дрозда качнуло от неожиданности. Сердце обдало странным жаром. В эту минуту он забыл обо всем — о подводах, о визжавших женщинах, даже о гайдуках. Перед ним было только это хрупкое создание, которое никак, ну никак не выходило из его головы. Необоримая сила подняла его руки, и Эржика, как мотылек на свет, влетела в его объятия.
Казалось ей, что она задохнется от огромной радости и счастья.
Как нежданно пришла свобода и исполнился самый желанный ее сон! Она судорожно прижалась к нему, целуя все горячее и жаднее. А разбойник Андрей Дрозд упивался этим редким мгновением услады и радости жизни. Он обнимал и целовал любимую, словно надеялся в краткий миг исчерпать всю сладость и блаженство любви, словно забыл, что ему, возможно, тут же придется бежать ради того, чтобы среди скал спасти свою жизнь.
— Возьми меня с собой, Андрей! — просила Эржика, осчастливленная возможностью покинуть так и не обретенную мать, всю эту пышность и богатство, которым та хочет окружить ее.
Свидетели этой сцены смотрели на влюбленную пару с явным сочувствием. Дорино сердце и то смягчилось. Она пожирала глазами фигуру Андрея Дрозда. Вот мужчина, с которым она не отважилась бы соперничать в силе. За один поцелуй такого молодца она пожертвовала бы всем, предала бы даже свою госпожу.
В одной Алжбете Батори вид этой пары вызывал неуемную злобу. С превеликой радостью соскребла бы она ногтями эту счастливую улыбку с широкого лица Андрея Дрозда. Она выскочила из кареты. Завидев ее, Андрей Дрозд нахмурился, руки, обнимавшие Эржику, опустились, глаза загорелись гневом и ненавистью.
Эржика тотчас заметила в нем перемену — в одно мгновение ее вырвали из прекрасной сказки и бросили в жестокий, реальный мир. Как только перед ней предстала Алжбета Батори, она неприязненно сверкнула глазами и, прижавшись к недвижно стоявшему Андрею Дрозду, крикнула матери:
— Я прошу вас, продолжайте путь без меня!
— А это мы еще посмотрим! — крикнула Алжбета Батори и, подскочив к Эржике, обхватила ее и силой затащила в карету.
Андрей Дрозд молча и неподвижно наблюдал за происходящим. Дора уже поудобней уместилась на сиденье, а гайдуки потянулись к оружию, готовые выполнить любой приказ графини.
Алжбета Батори смотрела на разбойника, уверенная в своем превосходстве, но вдруг ее обуял страх. От строгой, неподвижной, словно железной фигуры веяло таким бесстрашием, такой дерзостью, что она поневоле вспомнила доказательства его огромной силы. Когда он вдруг поднял руку, она вся затрепетала.
Андрей Дрозд горько усмехнулся — он понял, как она истолковала его движение. Но он поднял руку лишь для того, чтобы подтвердить свои слова:
— Прошу вас, продолжайте путь!..
Твердым, словно из металла, голосом он повторил эти слова Эржике, сидевшей в карете как на иголках. Графиня потерянно уставилась на разбойника, она не совсем поняла смысл его странного поступка. Что за рыцарский жест: отпускает ее, даже не дотрагиваясь до нее, не проявляя никакого интереса ни к ее драгоценностям, ни к деньгам. Она не стала доискиваться разгадки, преодолела и мгновенное искушение натравить на Дрозда гайдуков. Он все равно не уйдет от нее, пусть еще несколько дней погуляет на свободе, а потом ему так или иначе придет конец — с ратниками шутки плохи. Да и вообще, кто знает, нет ли поблизости атамановых сподручных, которые по его знаку могут выскочить из леса, будто ватага чертей.
И она приказала гайдукам, возглавлявшим кортеж:
— Едем!
Пятеро гайдуков двинули коней, возницы закричали «н-но-о!», кнуты захлопали.
Но карета чахтицкой госпожи не трогалась с места, и гайдуки тут же остановились: Алжбета Батори только собралась сесть в карету, как в открытую дверцу выскочила Эржика и бросилась к Андрею Дрозду, обняла его:
— Я иду с тобой!
Нахмурившись, он могучими ладонями оторвал ее от себя.
— Нет! Мое общество для вас не подходит, высокородная барышня! Садитесь в карету к своей попечительнице, которой я только потому позволяю спокойно следовать дальше, что она едет с вами! Так я с вами сквитаюсь: эта плата за услугу, которую вы оказали мне там, под градом, хотя я о ней вас не просил. Прощайте, благородная девушка!
В его глазах Эржика прочла лишь холод и отчуждение. Она испытала вдруг новое чувство, сильное и непреодолимое: его поведение оскорбляло ее, кровь закипала в ней. На глазах у всех она предложила ему себя, а он дерзко отверг ее. Единственным ее желанием было остаться с ним, идти по жизни рядом, хоть на неминуемую гибель, а он безжалостно оттолкнул ее.
— Мы вовсе не сквитались, — крикнула она, и в ней проснулась жажда достойного ответа. — Теперь я у тебя в долгу, разбойник Андрей Дрозд! И скоро мы с тобой рассчитаемся!
Он почувствовал на себе ее жгучий взгляд — а потом и удар ее ладони на левой щеке. Когда хрупкая Эржика подпрыгнула, чтобы коснуться могучего Андрея Дрозда, и молниеносно шлепнула его по щеке, картина — при всей ее загадочной серьезности — была настолько забавна, что Дора расхохоталась, а вместе с ней и весь эскорт графини.
Андрей Дрозд покраснел и весь сжался. Алжбета Батори была убеждена, что он вот-вот бросится на Эржику, поэтому она быстро обхватила ее за талию и втянула в карету. Но Андрей Дрозд продолжал стоять на месте.
Он окинул гневным взглядом весь кортеж, и смех на лицах людей сразу угас. Но Дрозд пальцем не двинул, а позвал свистом подручных. Он повернулся и вмиг исчез в густом лесу.
Кортеж тронулся с места.
Растерянная девушка терпеливо сносила материнские ласки. Ознобом била ее обида. Как она могла загореться любовью к разбойнику и связывать с ним все надежды?
