Время умирать. Рязань, год 1237 - Николай Александрович Баранов
Глава 12
Ратьша со своей полусотней степной стражи остановился в той же брошенной деревне у опушки Черного леса. Полусотня под рукой у него, правда, была только первые два дня. Как только они вернулись в деревеньку, проводив Федора с Романом к татарам, Ратислав отправил в воинский стан, раскинувшийся за лесом, гонца с приказом выступить к нему пяти сотням степных стражников в полном вооружении и с заводными конями. Спустя два дня они прибыли.
Боярин разместил воев по избам с наказом не бродить по деревне и вообще лишний раз из жилья не высовываться. Нельзя было показать истинное число собравшегося здесь войска, чтобы не раздражать татар. Большую часть лошадей спрятали в лесу неподалеку от опушки, благо до леса меньше полуверсты. При неожиданном нападении, конечно, не добежать, но Ратьша выставил дальние дозоры, которые должны предупредить заблаговременно о приближающейся опасности. Конечно, дозоры могут и прозевать ночное нападение, но на войне приходится с этим мириться. Если даже и застанет враг врасплох, заперевшись в окруженных частоколом дворах, воины Ратислава дорого продадут свои жизни. А может, даже смогут и отбиться, ежели врагов окажется не слишком много, ведь они не будут знать истинного числа рязанцев, расположившихся здесь.
Олег Красный со своим десятком тоже остался. Ратьша не возражал: веселее ждать.
День тянулся за днем. Никаких известий от посольства не имелось. Долгими вечерами в большой избе собирались Ратьша, Олег, Могута и сотники прибывших сотен. Стол накрывал Первуша. Закончив суетиться, он присаживался у краешка стола, слушал, о чем говорят старшие. Вскакивал и подносил закуски и выпивку, если требовалось, потом опять садился и слушал.
Переговорили много о чем, но больше о предстоящей войне. Все собравшиеся, кроме князя Олега, уже сталкивались с татарами, когда Ратислав решил шугнуть обнаглевших находников. Сходились в том, что как воины они, конечно, посильнее половцев, но не слишком. Врукопашную, правда, с ними не сходились, но и тут вряд ли они намного тех же половцев превосходят. В общем, воевать с ними можно. Можно и бить. Вот только много их, это да… Но из-за засек, может, и получится отбиться.
Монголы особо не тревожили. За седмицу раза три маячили вдалеке их разъезды, но к рязанским дозорам не приближались, держась на почтительном расстоянии. Так в ожидании прошло десять дней. На одиннадцатый ближе к вечеру дозорный принес весть: с полудня приближается отряд в полсотни воинов. Не татары – русские. Неужто посольство возвращается? Но почему тогда полусотня? Должна быть сотня: полста гридней князя Романа и полста князя Федора.
Ратьша приказал оседлать коней, и вскоре он, Олег и Могута мчались навстречу приближающимся всадникам. Проскакали пару верст, прежде чем увидели на гребне увала движущийся отряд. Когда до него оставалось с версту, от отряда отделились двое верховых.
Князя Романа Ратьша узнал, когда до скакавших навстречу оставалось саженей сто. Коломенский князь был в доспехе, все в том же волчьем налатнике, но без шлема. Вместо него большая меховая шапка. Такие, только попроще, Ратислав видел на татарских послах. Конусовидный кожаный верх, два куска меха закрывают уши и шею до плеч, кусок спереди загнут на лоб. Теплая штука, должно быть. И удобная. Татарский подарок? Должно так.
– Здрав будь, боярин, – радостно, словно увидел близкого родственника, поприветствовал Ратьшу, подъехав, князь Роман. – Здрав будь, князь Олег. – Это князю белгородскому.
– И тебе здравствовать, княже, – кивнул Ратислав. – Почему один? Где Федор?
– Ну, ты сразу быка за рога, – не переставая радостно скалиться, ответил Роман. – Все расскажу. Давай до деревеньки доедем, попотчуешь нас, а то с утра не евши, как от татар выехали. Баньку бы истопить. Осталась, чай, банька в деревне? Две седмицы с лишним не мылись, смердим, как те же татары. Эти, похоже, вообще никогда не моются.
Князь коломенский хлопнул боярина по плечу и легкой рысью двинулся к деревне, где стояла Ратьшина полутысяча. Ратьша, Олег и Могута развернули коней и пристроились по бокам от Романа и его ближника. На попытки разузнать о посольстве коломенский князь только отшучивался. Поняв, что ничего пока он не скажет, Ратислав и Олег прекратили расспросы.
Молча доехали до деревни. Одна баня как раз оказалась натоплена, и Роман с ближником сразу отправились туда. Парились долго. За это время Первуша с двумя помощниками накрыл на стол в старостиной избе, а Олег с Ратиславом извелись в ожидании. Наконец Роман со спутником ввалились в избу. Распаренные, довольные. Уселись за стол. Первуша подсуетился: разлил медовухи в чаши, налил в тарелки похлебки из дичины, настрелянной в степи, пододвинул поближе свежевыпеченный хлеб, нарезанный крупными ломтями. Ратьшин мечник оказался мастером на все руки: приноровился печь хлеб из прихваченной для кулеша муки. Очаги в деревне оказались в полной исправности. Пеки, вари, парь чего душе угодно.
Приезжие выпили, принялись за похлебку. Выхлебали, еще выпили, приступили к жаркому из степной косули. Умяли его. Еще приложились к чашам. Олег и Ратьша, изнывая от нетерпения и тревоги, отщипывали кусочки хлеба, жевали нехотя: ели недавно. Торопить гостей, однако, показать невежество. Терпели. Наконец князь Роман насытился, отвалился от стола, прислонившись к бревенчатой стене.
– Так что с Федором, с посольством? – не выдержав, спросил князь Олег.
– Да хорошо все, – сыто рыгнув, проворчал Роман. – И с посольством, и с Федором.
Сделал знак Первуше: мол, плесни еще в чашу. Тот налил медовухи до краев. Коломенский князь не спеша, смакуя, выпил, потянулся.
– Ух! Хорошо! Знали бы, как эти их юрты вонючие надоели. Опять же, ни столов, ни лавок. Ноги скрючило на корточках сидеть.
Ну, юртами и степным бытом Ратьшу было не удивить, наездился по половецким становищам. Он с нетерпением ждал, что князь скажет дальше. Олег Красный тоже нетерпеливо ерзнул на лавке, не вытерпев, поторопил Романа:
– Ну же, князь, что было-то? Федор где?
Роман Коломенский наконец начал рассказ:
– Приняли нас у татар неплохо. Поселили в белой юрте. Это у них считается большой честью. Главный их, Бату-Хан, так они его кличут, принял нас, правда, только на пятый день. Трое братьев еще с ним было. Принял ласково. И дарами нашими весьма доволен был.
– Так ты у него тоже был? – перебил речь князя Ратьша, помня, что отец наказывал сыну не брать с собой дядю к хану ни в коем разе. – Федор взял тебя с собой?
– Тут уж скорее я его взял, – самодовольно усмехнулся князь Роман. – Федор ваш ждал бы приема хана до морковкина заговенья. Гордый. Говорит с татарами через губу. А у меня
