Сергей Жоголь - Пращуры русичей
8
Когда Олег и его свита покинули берег, и въехали в город, озабоченные горожане поначалу перешёптывались, а потом уж и завели жаркий спор, перекрикивая друг друга. Всем хотелось обсудить последние новости.
– Да неужто и вправду он всё пограбленное возвернёт, – охая, промолвила плотная рябая баба в сером засаленном платке.
– Всё да не всё, сказал же всем по справедливости воздаст, более всех тем, у кого родовичей сгубили, – важно заявил плешивый мужик в драных портах.
– А кто ж он такой то, этот новый посадник? С виду то малец ещё, – встрял в разговор хлипкий мужичёк лет сорока.
– Я слыхал, что не просто посадник это. Олегом его кличут, он роду княжьего, почитай самого Рюрика родич, точнее жены его умершей. Видал на груди у него кругляк с соколом, такой все родичи Рюрика носили, – продолжил разговор плешивый. – Так что он почитай не посадник настоящий княжич, так то.
– А собой то уж как хорош, и статью и лицом, – высказалась молодая румяная деваха, и тут же испуганно прикрыла ладонью рот.
Плешивый взглянул на девку сурово и цыкнул: «В домах шаром покати, скоро зубы на полку положим, а у ней всё одно на уме».
Девка, которая оказалась его дочкой, обиженно надула губы и отвернулась. Тут встряли в разговор ещё несколько человек и затараторили наперебой.
Ирга стоял и слушал эти пересуды не в силах поверить в собственное счастье. Если русы ссудят ему зерна, то надо доставить его до дома, да успеть засеять поле озимыми, лучше рожью да ячменём. Коль зима снежная выдастся, да не слишком морозная, можно с тех хлебов добрый урожай собрать, да на следующий год с посадником рассчитаться.
– Ой, а лошадку то свою я же в поселении у родичей оставил. Надобно за ней сбегать, по скорому, да телегу попросить, глядишь не откажут, – только сейчас опомнился довольный Ирга, в голове у огнищанина всё кружилось от навалившихся забот. – А всё-таки не зря я в такую даль хаживал, теперь всё наладиться.
Довольный случившимся Ирга, поспешил в город.
Глава вторая.
Новгородский бунт
1
Темнота наступала, наступала медленно, словно крадучись и хотя солнце скрылось за горизонтом, луна уже освещала верхушки домов и построек. Звёзды на небе, словно зёрнышки проса, рассыпанные по тёмной холстине, изо всех сил помогали луне в её борьбе с ночным полумраком, Лейв выглянул в окошко, прислушался, и не спеша, побрёл к выходу.
– А на улице пожалуй, посветлей будет, чем в логове моём, – усмехнувшись подумал старый варяг, и оступился, чуть было не упав. – Ух, зверюга напугала то как.
Он подхватил на руки тощую чёрную кошку, которая, выскочив из-за печи, решила потереться о ноги хозяина.
– Совсем про тебя позабыл.
Лейв вышел в сени, отыскал там крынку, и наполнил стоящую на полу глиняную миску. Кошка заурчала, и стала жадно лакать молоко, а Лейв, позаботившись таким образом о своей единственной домашней живности, вышел во двор.
Звёзд стало ещё больше, старик поёжился, и, прихватив лежащую на лавке колотушку, да сунув за пояс небольшую дубинку, окованную на конце медными полосками, поковылял по дорожке в обход большого хозяйского дома.
– Когда-то меч да кольчугу нашивал, а нынче вот палку да трещотку, – ночной страж, усмехнувшись, покачал головой.
Маленькая лачуга, в которой жил бывший датский викинг, стояла у ворот, и являлась пожалуй самой жалкой постройкой, из всех строений расположенных во дворе купца Ходоты, выйдя на середину двора, Лейв посмотрел вверх.
Огромные трёхъярусные хоромы с горницей и теремом бросали на ночного сторожа мрачные тени. Голоса утихли, все ставни были затворены, и лишь из одного окна, сквозь узкую щель проникала узкая полоска света.
– Не спит хозяин, видать барыши подсчитывает.
Лейв уже полгода как состоял на службе Ходоты. Богатый купчина – владелец нескольких кораблей, и ряда торговых домов не только в Новгороде, но и в других городах Приильменья взял к себе Лейва лишь потому, что тот до этого состоял в услужении у самого Лучезара. Бывший хозяин выгнал верного слугу и бывшего учителя, и поэтому, несчастный старик, не имея другого выбора, был рад и тому, что предложил ему «щедрый» Ходота.
– Крыша над головой есть, лавка, печь, да харчи, да ещё кошка драная в придачу, хватит мне на старости пожить.
Лейв вспомнил расставание с Лучезаром. Он не выполнил повеление, и от того пострадал. Но старый варяг не жалел о содеянном, по крайней мере он кого то спас своим поступком. По началу Лейв всерьёз опасался за свою жизнь, зная нрав Лучезара, он опасался, что тот может захотеть избавится от свидетеля, но со временем успокоился.
– Знать не совсем я для него чужой, знает, что не выдам его ни Рюрику, ни другому кому, – рассуждал про себя старик, превратившийся из бывалого воина в обычного ночного стража.
Лейв сделал круг по двору, оглядел строения, нависавшая тишина успокаивала и он повернул в сторону своего маленького домишки. Что-то мелькнуло в траве, Лейв насторожился.
– Ты видимо стращать меня собралась всю ночь оставшуюся, – шикнул ночной сторож на свою любимицу, важно шагавшую ему навстречу. Кошка, единственное живое существо, которое всё это время скрашивала его одиночество, напившись молока, вылезла через лаз в двери и прогуливалась перед домиком то ли ожидая хозяина, то ли просто потому, что ей так хотелось.
– Что нынче снова гулять хочешь? Так не весна вроде, – обращаясь к своей питомице, словно к человеческому существу, произнёс Лейв. – Пойдём домой, нагулялись мы сегодня, пора и в тепло.
Шуршание за забором заставило Лейва вздрогнуть.
– Чего это пугливый я стал, от шороха каждого шарахаюсь.
Из-за забора вновь послышались какие то звуки, старик прислушался, и совершенно четко разобрал человеческие голоса.
– Может просто, кто за воротами проходил, да остановился, постоят да уберутся? Ужель кто решился к самому Ходоте во двор залезть? Странно всё как-то.
Понимая, что пока не выяснит, кто же там притаился возле хозяйского дома, спокойно пойти спать он не может, Лев, стараясь не шуметь, приблизился к забору. Теперь он совершенно отчетливо расслышал голоса, сердце старика забилось, и, что бы не выдать себя, он старался даже дышать как можно тише.
– Помощь позвать ли, а коль не грабители они, так свои ж засмеют.
Лейв нашёл в заборе щель и сквозь неё смог увидеть очертания незваных гостей. Их было трое, двое мужчин, высокие и крепкие и один поменьше, по-видимому подросток. Он слышал, что воры часто используют мальчиков или юношей для своих чёрных дел, запуская их первыми в чужие дома и дворы. Ведь именно маленькие и юркие мальцы, способны пролезть в узкий лаз, и отворить всем остальным грабителям двери изнутри. Лейв уж совсем было решился поднять тревогу, и позвать дворовую прислугу на помощь как один их незнакомцев повернулся, и лунный свет осветил его лицо.
– Даньша, – с удивлением выкрикнул старый варяг, и ночные гости поняли, что обнаружены.
– Ну, наконец-то, а то я уж и не знал, как тебя покликать, – с улыбкой произнёс тот, кого Лейв принял за грабителя. – Я признал твой голос, варяг, тебя то мы и ищем.
Через некоторое время Лейв приоткрыл воротину, и вся троица оказалась во дворе. Лишь только старик завёл Даньшу, и двух его спутников в свою сторожку, окошко, в котором Лейв видел свет накануне, приоткрылось.
Но ни кто из людей спешащих укрыться в домике этого не заметил.
2
Глядя на Даньшу, старик едва сдерживал волнение, он ещё больше окреп, возмужал.
– Как же он с братом то своим схож, точь-в-точь одно лицо, одна стать, – размышлял хозяин каморки. – Кто знавал Лучезара ране, тот бы тут же признал, что в родстве они состоят, одна в них кровушка течёт.
Лейв затворил ставни, и зажёг лучину, слабый огонёк наполнил крохотную комнатку и старик смог рассмотреть спутников своего давнего приятеля. Второй мужчина рослый и статный был бледен как мел, но и его лицо то же казалось знакомым.
– Аль не узнал ты Вадима Храброго? – усмехнулся бывший кузнец. – Помощь нам твоя надобна, ранен воевода.
Лейва точно озарило: «Как же он не узнал столь прославленного воина?». Поняв, почему всегда крепкий и пышущий здоровьем Вадим, так бледен, Лейв закивал.
Пока он кипятил воду, и готовил повязку для знатного гостя, Даньша и его юный спутник уложили Вадима на топчан, так как он совсем выбился из сил. Пока все трое промывали уже начинавшую воспаляться рану, накладывали на неё повязку, раненый не издал ни звука. Старый хозяин, при этом, искоса поглядывал на всех троих. Лишь спустя некоторое время он понял, что тот, кого он поначалу принял за мальчишку, вовсе и не парень, в облачённая в мужскую одёжу девка, это вызвало на лице старика улыбку.
– Мы из самого Изборска идём, долго уж по разным тропам скитаемся, – отогревшись в теплом помещении, рассказывал Даньша старому знакомцу, с которым он прибывал когда то в рабстве в поселении датского ярла. – Ты уж не взыщи, но мы ведь от воев князя вашего, Рюрика, да его варягов хоронимся. Вот его, – указав на раненого воеводу, сообщил Даньша – Князь в измене объявил, да в гибели брата своего Трувора. А ты то сам, сейчас с кем, на чьей стороне будешь, за Рюрика, аль нет?
