И на дерзкий побег - Валерий Николаевич Ковалев
Бывшая столица русских эмигрантов впечатляла размерами и колоритом. Широкие улицы были застроены многоэтажными, европейского вида зданиями и особняками, площади с трамвайными путями забраны булыжником, в небо уходили купола православных храмов. Имелось множество закрытых магазинов и лавок обывателей. Во всём чувствовалась военная обстановка: то и дело встречались вооруженные, шагавшие под красными флагами отряды, навстречу прокатила артиллерийская батарея, на перекрёстках стояли пулеметные заставы.
Бронетранспортёр «ханомаг», бряцая стальными траками, углубился в городской центр и вскоре остановился перед закрытыми воротами трехэтажного, выстроенного в романском стиле здания. Из караульной будки появились двое. Старший, узнав Фенга, что-то бросил напарнику, тот поочередно распахнул створки ворот.
Газанув и окутавшись синим выхлопом, машина въехала в обширный, мощеный плитами двор с высокими липами у кирпичных стен. Под ними в ряд стояли американский «виллис», две советских «эмки» и легкий бронеавтомобиль. Чуть дальше — несколько пыльных мотоциклов. На высоком крыльце особняка с парой часовых у входа то и дело появлялись военные.
Развернувшись, Трибой припарковался рядом с другими машинами, выключил мотор.
— Я пока доложу командующему, — обернулся назад Фенг, — а вы оставайтесь здесь.
Открыв броневую дверцу, вместе со своими бойцами выбрался наружу. Отряхнулся от пыли, поправил фуражку и, придерживая у бедра маузер, пошагал к крыльцу. Бойцы остались на месте.
— Вроде как оставил нас под охраной, — глядя вслед, сказал Трибой.
— Ладно, поглядим, что будет дальше, — достал кисет с табаком Шаман. Закурили.
Минут через десять адъютант вернулся:
— Командующий выехал на позиции, придётся обождать до утра. Пойдем, размещу вас на ночевку.
Захватив автоматы с вещмешками, выгрузились, пошли за ним. Встречавшиеся военные, по виду командиры, с интересом провожали группу взглядами.
— Думают, вы из русского СМЕРШа[132], — пояснил Фенг.
— А он что? Он тоже был здесь? — спросил Лосев.
— Был. Вместе с советскими войсками. Зачищал Харбин от белоэмигрантов. Отправил к вам на родину несколько составов вместе с семьями.
— М-да, — поёжились спутники. Новость оказалось не из приятных.
Миновав главный корпус, направились ко второму, одноэтажному и с мезонином, проследовали внутрь. За пустым вестибюлем свернули в длинный коридор, куда выходила дюжина дверей. Остановились у последней. Фенг достал из кармана ключ, открыл: «Прошу. Здесь у нас вроде общежития для командного состава».
Перед друзьями была средних размеров комната с двумя окнами, выходящим в старый парк. У стен четыре койки застланные солдатскими одеялами, между ними тумбочки. В центре стол, у двери платяной шкаф. Оставив оружие с вещами, прошли к умывальнику в торце коридора, там же был туалет. Смыли дорожную пыль и привели себя в порядок.
— А теперь поужинаем, — сказал адъютант.
Отправились в другое крыло дома. Там в небольшом светлом зале находилась столовая, пустая и с десятком столов накрытых скатертями. Фенг указал на один — располагайтесь, а сам направился к раздаче. Вернувшись, уселся на свободный стул, следом за ним к столу просеменил круглолицый малый в белом колпаке и фартуке. Улыбаясь, выставил с подноса четыре фаянсовые миски с горячим супом, положил перед каждым ложку. Второй ходкой доставил рис с курицей, чай и лепешки. «Вэйкхоу хао!» — приложив руки к груди, исчез.
Когда все насытились, Фенг передал Лосеву ключ от комнаты: «Отдыхайте. Зайду завтра», — и распрощался.
Они вернулись в комнату, перекурили, а затем разделись и улеглись в койки. Спустя пару минут раздался дружный храп.
Утром проснулись от чириканья воробьев за стеклом, в окна лились потоки света. Едва успели умыться и одеться, как появился Фенг и сообщил, что командующий примет их через час. Затем сводил в какую-то подсобку, где их ожидал парикмахер — он всех постриг и побрил. Там же надраили ваксой сапоги и, подшив свежие подворотнички, отправились на завтрак.
— Ну а теперь к командующему, — взглянул на часы адъютант, когда закончили.
Проследовали за ним в главный корпус. Фенг что-то сказал часовым на входе — и те беспрекословно пропустили. Поднялись по лестнице с чугунными перилами на второй этаж, прошли сводчатым коридором к двери в конце.
— Прошу, — распахнул её. Оказались в приёмной.
Там, стоя у окна, разговаривал по телефону бритоголовый крепыш в кителе, рядом находилась низкая конторка с пишущей машинкой и стопкой папок. Крепыш вскинул на вошедших глаза — и тут же опустил. Лицо осталось бесстрастным.
— Присаживайтесь, — кивнул Фенг на ряд стульев у стены, а сам скрылся за высокой дверью. Через минуту вернулся: — Заходите.
В просторном, с паркетным полом кабинете за двухтумбовым столом, под портретом Председателя Мао на стене сидел лет сорока худощавый человек. В защитного цвета френче, смуглый и с чёрными густыми бровями.
О нём стоит рассказать подробнее.
Линь Бяо родился в провинции Хубэй в семье мелкого фабриканта. При рождении получил имя Юй Жун. Его отец имел небольшую текстильную фабрику, которая впоследствии обанкротилась. После банкротства отец стал работать кассиром на пароходе. Семья была большая, средств не хватало. В возрасте десяти лет Юй Жун ушёл из дома, работал и учился в Утайской средней школе.
Семнадцатилетним юношей вступил в Социалистический союз молодёжи Китая, а в 1925 году — в КПК. В этом же году сдал экзамены в военную Академию Вампу и в 1927 году стал командиром взвода, а затем роты отдельного полка Национально-революционной армии. К тому времени сменил имя на Линь Бяо.
Участвовал в Северном походе и Наньчанском восстании. Ко времени создания в 1928 году 4-го корпуса Красной армии Китая Линь Бяо командовал полком. Спустя ещё четыре года стал командующим 1-й армейской группы Красной армии и участвовал в отражении 5-го карательного похода Гоминьдана. После нападения Японии на Китай в июле 1937 года и образования единого национального фронта происходит реорганизация Красной армии. Линь Бяо назначается командиром 115 дивизии. Сражаясь с японцами, войска под его руководством одерживают ряд побед, а комдив получает тяжелое ранение, после которого вывозится на лечение в СССР. В 1942 году возвращается в Китай, где избирается секретарём Северо-Восточного бюро КПК, а на VII съезде Партии в 1945 году — членом её Центрального Комитета.
В описываемое время на базе революционных отрядов была сформирована маньчжурская Объединённая демократическая армия численностью до трёхсот тысяч человек.
