Под сенью чайного листа [litres] - Лиза Си
Вечером А-ма и невестки готовят немыслимую для моего детства еду: свинину в четырех вариантах (хрустящая кожа, ребрышки барбекю, тушеное мясо и фрикадельки в прозрачном бульоне), запеченного в соевом соусе гуся, горькую дыню с омлетом и рис. Ко всему прилагается тарелка с фруктами. Но есть мы устраиваемся не на полу в тепле и сиянии открытого огня в главной комнате, а за маленьким столиком – сидим на крошечных стульях. Эта мебель, разработанная для экономии средств и удобства хранения, тем не менее свидетельствует об улучшении материального положения моей семьи.
Во время ужина родственники засыпают меня вопросами о мире за пределами горы Наньно. Братья спрашивают о банках и кредитах, ведь у них теперь так много расходов. Невестки хотят побольше узнать о косметике, и я отдаю им свою помаду, чтобы они пользовались ею сообща. Их троим дочерям, родившимся в течение одного месяца, уже по восемь лет, они ходят в класс учителя Чжана и неуемно любопытны:
– Как думаешь, тетя, я смогу пойти в среднюю школу?
– Сколько должно быть лет, чтоб впервые влюбиться?
– Можно мне приехать в тебе в гости в Куньмин, тетя?
После ужина мы собираемся вокруг обогревателя под единственной голой и очень тусклой лампочкой, свисающей с потолка. Электричество!
Когда наливают чай, я набираюсь смелости и задаю вопрос об изменениях в деревне, где после столетий стабильности за восемь лет моего отсутствия все кардинально изменилось:
– Все началось с господина Хуана?
– Наша жизнь стремительно изменилась после приезда гонконгца, – соглашается А-ба, – но мы не видели его уже много лет. Ты ж его знаешь, всегда ищет то, чего нет ни у кого. Возможно, экспериментирует с листьями в деревне на одной из других гор, где выращивают чай. Пускай! Теперь, когда сюда стекаются торговцы и коллекционеры, мы прекрасно обходимся и без него.
– Но как же наши традиции? – спрашиваю я.
Родные молча смотрят на меня, но все ясно и так: кто ты такая, чтобы задавать этот вопрос, нахваталась, небось, в городе всякого.
– Всё меняется, – наконец говорит А-ба. – Мы, как и прежде, живем в лесу, но к нам пришел большой мир. Мы продолжаем проводить Праздник качелей, каждый год строим новые врата духов, советуемся с рума, когда сажать рис, собирать листья и выбирать благоприятные даты для брака, но где взять время на все эти очистительные ритуалы, жертвоприношения и переживания по поводу дней Собаки и дней Буйвола, когда у нас так много работы. Выращивание чая – очень прибыльное занятие, знаешь ли.
Не понимаю, что меня удивляет сильнее: то, как запросто отец отмахнулся от наших обычаев, или то, как он говорит о бизнесе? О бизнесе!
– Мы должны охранять товар, – продолжает он. – Некоторые особо жадные торговцы чаем послали на нашу гору банду хулиганов, чтобы те нашли самые древние деревья и срубили их, потому что так легче собирать листья…
– Они срубили деревья? – Я потрясена. – А как же их души?
Но, похоже, это никого не интересует.
– Когда правительство ввело стандарт безопасности и качества, – продолжает Старший брат, – сушить листья или искусственно состаривать их на земле или на полу дома стало невозможно. Все работы по переработке чая полагается теперь проводить в пятидесяти метрах от животных, поэтому мы были вынуждены продать скот. Но новые правила оказались нам на руку, ведь теперь ничто не испортит вкус нашего чая. Мы заняли пятьдесят тысяч юаней, чтобы построить здание для сушки и обработки на том месте, где когда-то стоял наш старый дом.
– И у нас у всех есть свои дома с водопроводом! – подхватывает Третий брат.
Их оптимизму и свободному обращению с деньгами способствовало досрочное продление политики «Тридцать лет без перемен» на тридцать лет. Зная, что «владеть» землей он будет до 2034 года, Старший брат ликвидировал чайные кусты на своих плантациях, а Второй брат – обрезанные деревья, и теперь вместо них растут саженцы из семян. А-ба отказался от огорода: «Мы можем купить все необходимое в Бамбуковом Лесу» – и тоже посадил чайные деревья. Оплатить все это позволили листья с нескольких диких чайных деревьев, растущих во владениях семьи, а старые чайные деревья Третьего брата, некогда бесполезные, теперь стали самым ценным достоянием…
– Его деревья и твоя роща, – добавляет А-ба. – Правда, нам не удается уговорить твою А-ма разрешить взглянуть на них…
К счастью, Старший брат прерывает его.
– Никто из нас не мог предсказать, что такие времена наступят. Покупатели за пуэром для питья, продажи и коллекционирования приезжают со всей Азии. Нам приходится устраивать большие застолья, чтоб их порадовать. Конкуренция очень велика. Поэтому нам нужно брать кредиты по более выгодным ставкам.
– А цена на чай все растет, растет и растет!
Все донимают меня вопросами о моих шансах поступить на новую программу.
– Если ты будешь хорошо учиться, – восторженно восклицает Старший брат, – ты сможешь продавать наш чай и прославишь его!
У меня есть только один ответ:
– Сначала надо поступить.
Никто так не олицетворяет перемены в нашей деревне, как Цытэ, которую я вижу следующим вечером на банкете, который моя семья устраивает для покупателя из Японии. Она перестала без устали хихикать, на одежде – ни единой вышивки, которая выдала бы в ней акха. Подруга набрала вес – как и почти все односельчане, – живот и грудь выпирают, практически отрывая пуговицы на хлопчатобумажной блузке в цветочек.
– Приходи в гости завтра! – приглашает она.
И я прихожу. Ее дом, естественно, самый красивый в деревне.
– Мы первые провели электричество! – хвастается Цытэ.
А еще она первой обзавелась мобильником. И настаивает, чтобы мы обменялись номерами:
– Чтобы всегда оставались на связи.
Когда-то мы были очень близки, но потом пошли по жизни разными путями, о чем она напоминает мне снова и снова.
– Ты бросила меня. Уехала, не попрощавшись. Как же ты меня обидела!
Если случившееся со мной остается в тайне, этапы жизни Цытэ хорошо известны всем на горе Наньно. После смерти родителей она забрала себе земли, выделенные ее семье в рамках политики «Тридцать лет без перемен». И еще арендует плантации чайных деревьев у других семей. Это позволило ей стать крупнейшим производителем чая. Она еще больше укрепила свой статус, когда
