Геннадий Левицкий - Ягайло - князь Литовский
Своих посланцев Витовт так и не дождался, зато в полдень, с нескольких сторон одновременно, к Трокам начали приближаться вооруженные группы всадников. Вначале Витовт подумал, что это идут к нему на помощь жемайтийцы, но вскоре понял, что жестоко ошибся.
Литовский князь узнал ехавшего впереди одного из отрядов недавнего властителя Трок, двоюродного брата — Скиргайлу. Последний, оставив далеко позади свое войско, направил вороного коня к главным воротам города. Скиргайло подъехал на расстояние выстрела из арбалета и крикнул:
— Витовт!
— Что, братец, не терпится получить стрелу в живот? — отозвался Витовт с крепостной стены.
— Да нет, пожить малость охота, но мне надо с тобой поговорить. Будь любезен, прикажи своим молодцам не стрелять, — попросил Скиргайло, продолжая приближаться к вратам.
— Что тебя сюда привело? — спросил Витовт.
— Хочу получить обратно город Троки, — скромно пояснил Скиргайло.
— Ничем помочь не могу. Я не намерен раздавать свои владения кому попало.
— Образумься, Витовт. Троки окружены со всех сторон. Если надеешься на помощь жемайтийцев, то оставь напрасные надежды: все твои гонцы перехвачены. Как обстоят дела с продовольствием в городе, мне тоже известно от воинов, посланных тобой в ближайшие селения собирать хлеб. Так что у тебя нет иного выхода, как сдать город.
— А что меня ожидает, если открою ворота?
— Все защитники Трок получат свободу, а мы с тобой поедем в Вильно и вместе с Ягайлом решим, как жить дальше. Мы ведь братья — так неужели не сможем договориться без кровопролития?
— Я слишком хорошо знаю Ягайлу, чтобы принять твое предложение. Езжай обратно Скиргайло, и поспеши, иначе я прикажу послать вдогонку с десяток стрел.
Скиргайлу повторять два раза не пришлось, и, развернув коня, он помчался прочь от крепости.
Тем временем вокруг Трок происходило оживленное движение. Вслед за конными отрядами к городу подошли пешие. Осада началась по всем правилам воинского искусства, и довольно быстро рать Скиргайлы плотным кольцом окружила Троки. В наиболее уязвимых местах — напротив ворот — расположились отборные и многочисленные отряды, готовые в удобный момент молниеносным броском ворваться в город. Чтобы оградить себя от вылазок осажденных, воины Скиргайлы поставили заградительные заслоны из бревен.
Помимо ворот привлекала внимание Скиргайлы и низкая, удобная для штурма, южная стена. Витовт тоже знал этот недостаток и укрепил стену тремя огнедышащими орудиями.
Расположившись под Троками, вражеское войско не предпринимало даже малейших попыток штурма крепости. Двое суток осажденные и осаждающие только и делали, что обменивались стрелами да бранными словами. «Куда спешить, — решил Скиргайло, — хлеб у защитников Трок заканчивается, помощи ждать неоткуда — рано или поздно сами сдадутся».
Неожиданно на третий день осады заговорили все пушки на стенах города. Первые выстрелы нанесли ощутимый урон в лагере Скиргайлы, но уже после второго залпа осаждающие попрятались в укрытиях. Дальнейший обстрел становился бесполезным, однако пушки продолжали палить. Особенно неистово гремели орудия южной стены, у подножья которой скопилось наибольшее число врагов. Три ее пушки, лишившись живых целей, начали стрелять по завалам из бревен, стремясь добраться до спрятавшихся людей. Иногда это удавалось.
От беспрерывной стрельбы орудия раскалились добела, и вскоре одно из них раскололось надвое. Это событие вызвало ликование в стане Скиргайлы. Несмотря на потерю пушки, две другие продолжали сыпать ядра до тех пор, пока их не постигла участь первой.
Наступила тишина. Литовцы вылезли из укрытий и принялись глазеть на развалившиеся пушки.
— А ведь у них нечем обороняться, — заметил старый воин, и тут же раздались крики: — Вперед! На стену!
Охваченные единым порывом вооруженные толпы бросились к городу. По перекинутым доскам и бревнам они перебрались через наполненный водой ров и приблизились к стене. Теперь в ход пошли приставные лестницы, в небо взвились веревки с крючьями, некоторые воины лезли вверх, цепляясь за выступы и щели между камнями.
У южной стены собралась почти вся армия Скиргайлы, приблизился к месту штурма и сам предводитель. Скиргайло с нескрываемым восхищением следил за действием своих подчиненных, но с каждой минутой его восторг убывал, сменяясь чувством пока еще неосознанной тревоги. Она была вызвана, как ни странно, полным отсутствием сопротивления со стороны осажденных.
— Князь! Князь! — услышал Скиргайло крик приближающегося всадника. — Витовт вышел через Северные ворота.
— Проклятье! — выругался предводитель войска и бросил вслед штурмующим. — Назад! Назад! Все к Северным воротам!
Его никто не слушал, воины упрямо продолжали штурмовать давно покинутую защитниками южную стену. Скиргайло плюнул в сердцах и поскакал в направлении злополучных ворот.
40. Ужин в Виленском замке
— Монивид! — окликнул Ягайло шедшего по коридору человека.
— Да, князь.
— Зайди ко мне, вместе поужинаем.
— Я только что малость поел, — замялся боярин.
— Малость — это не считается, о своем животе надо основательно беспокоиться, — поучительно заметил Ягайло и тут же добавил. — Отказывать князю тоже не годится.
Монивиду ничего не оставалось, как принять предложение Ягайлы. Оба прошли в кабинет великого князя, и почти вслед за ними Богдан подал на серебряном подносе ужин.
Перекидываясь незначительными фразами, князь и боярин принялись за дело. Лениво ковыряясь в мясе, Ягайло с любопытством наблюдал, как в рот Монивида, словно в бездонную бочку, отправляется кусок за куском. Изредка его челюсти прекращали жевательные движения, но лишь для того, чтобы запить мясо глотком доброго французского вина.
— Здоров ты, боярин, за столом работать! — не удержался Ягайло. — А еще говорил: поел малость.
— Следую твоим советам, князь, — справедливо заметил Монивид, откладывая в сторону объеденную кость.
Общими усилиями с яствами покончили, и только теперь Монивид спросил:
— А почему, князь, мы ужинаем у тебя в кабинете?
— Здесь нам никто не помешает.
— Не помешает ужинать? — удивился Монивид.
— Ты уж прости, боярин, но я пригласил тебя не только разделить трапезу. Мне нужен совет друга, — признался Ягайло. — Только наш край покинули крестоносцы, а сегодня пришло известие, что Андрей Полоцкий вновь отправил посольство в Москву. Какую-то игру братец затеял…
— Понимаю, — многозначительно протянул Монивид.
— И что ты можешь посоветовать?
— Женись, князь.
— Тьфу ты, — плюнул Ягайло. — Я у тебя спрашиваю, как уберечь государство, а ты с глупостями лезешь.
— Ничуть не глупости, князь, и напрасно ты злишься. У Дмитрия Донского старшая дочь, Софья, на выданье. Почему бы тебе не послать сватов в Москву?
На некоторое время в комнате воцарилось молчание — Ягайло обдумывал неожиданное предложение Монивида.
— После того, как я вступил в союз с Мамаем, Дмитрий вряд ли согласится отдать Софью, — сделал неутешительный вывод Ягайло.
— Почему ты так думаешь? Положение Дмитрия Ивановича сейчас незавидное: на великое княжение Владимирское давно точат зубы князья нижегородские и тверские. Тохтамыш тоже не дает расслабиться, кроме того, в Орде заложником находится его сын Василий. Так что Дмитрию Ивановичу сейчас нужны союзники не меньше чем тебе.
— А как дочь у Дмитрия, ничего хоть? — вдруг спросил Ягайло.
— Говорят, писаная красавица, — ответил Монивид. — Но есть у меня на примете еще одна невеста.
— Кто она? — заинтересовался Ягайло.
— Королева Польши, Ядвига.
— А тебе известно, боярин, что из-за ее руки в Польше паны не первый месяц рубятся на саблях и мечах.
— И пусть бьются, на то они и поляки. Это такой народ: хлебом не корми их, дай между собой подраться. А когда много претендентов на краковский трон, в короли приглашают чужеземца, дабы никому не было обидно. Последним у них был Людовик венгерский — отец Ядвиги. Так что, у тебя есть шансы на успех.
— Пожалуй ты прав, Монивид, пора мне жениться, — согласился Ягайло. — Вот только на ком?
— Это ты хорошенько обдумай, — сказал боярин. — Но мой совет: немедленно посылай сватов к Дмитрию Донскому. Женишься, не женишься — не столь важно, а замыслы Андрея Полоцкого спутаешь…
Вдруг в дверь боязливо постучали, и на пороге появился слуга Ягайлы Богдан.
— Ну что еще? — недовольно спросил Ягайло.
— Приехал Скиргайло, — сообщил слуга.
— Зови немедленно!
Покрытый пылью наряд Скиргайлы говорил о том, что покоритель Трок так спешил, что не успел переодеться.
— Чем порадуешь, брат?
— Троки наши, великий князь.
