Это застряло в памяти - Ольга Львовна Никулина
Мы снова катим по Москве, я раскрываю тему жилищного строительства: …семьдесят пять миллионов переселены в новые квартиры… четырнадцать копеек квадратный метр, самая маленькая квартплата в мире… стадион – тема спорта, рекордов и побед наших спортсменов, а также тема «Молодёжь СССР в учёбе и труде»… тут проходил Всемирный фестиваль молодёжи и студентов… тема: «Комсомол – воспитатель и организатор советской молодёжи». Новое здание университета, и пошла тема бесплатного образования. Остановка у панорамы Москвы, тут можно рассказывать подробнее: …семьсот шестьдесят шесть высших учебных заведений… до революции… после революции… по сравнению с 1913-м… сто шестьдесят семь гектаров… четырнадцать факультетов… тридцать семь зданий… одиннадцать тысяч студентов… А теперь, внимание! Перед вами панорама Москвы, пять минут на фотосъёмки. И опять вперёд, едем по набережной Москвы-реки, налево жилые дома, направо Парк культуры и отдыха, тут тема «Досуг трудящихся в СССР», и снова: направо Дом правительства… члены правительства и военачальники… налево стены Кремля… Спасская башня… Скоро конец! Высаживаю туристов на Красной площади, веду в самый её центр – так эффектнее завершить экскурсию. Выдаю на одном дыхании историю, а потом окончательно их добиваю: «Двадцать два миллиона квадратных километров, то есть одна шестая земной суши… Москва занимает девятьсот семьдесят пять га, то есть триста тридцать шесть квадратных миль… с севера на юг, с востока на запад… имеет границы… омывается морями… соединена с океанами… Пять минут на фотосъёмки! Какие пять минут, они готовы. Обратно в автобус еле ползут. Усталые, но довольные, как говорится. Мавзолей фирма не включила – в группе много пожилых старше пятидесяти, а там ступеньки.
Если подсчитать, во время тура по городу надо назвать чисел сто, не меньше. Под конец я уже путаюсь, сбиваюсь, только туристам уже не до цифр. Это наше начальство считает, что цифры – главное, это обеспечивает политический эффект. И правда, эффект налицо, потому что в конце экскурсии по городу они вылезают из автобуса, как сомнамбулы, и когда я спрашиваю: «Есть вопросы, ледиз енд джентльмен?», они разбегаются от меня в разные стороны – кто в туалет, кто в номер, Том с Джоном в бар, кто куда. Что поделаешь? Сократить экскурсионный материал? Меньше давать цифр, то есть меньше достижений и рекордов в цифрах? Нельзя! Потому что вдруг среди иностранных туристов идейный попадётся, а их коммунисты идейнее наших, я заметила. Пожалуется в контору, и мне будет взбучка. Переэкзаменовку устроят, будут «гонять» по цифровому материалу. Между прочим, начальство иногда нас проверяет. Подсядет в автобус, будто подружка, и катит по маршруту. Но обычно они нас предупреждают. Есть среди девчонок слабонервные: ещё в обморок такая упадёт от страха – что туристы подумают? Нехорошо получится.
* * *
Через полчаса ужин, явятся все, никуда не денутся. Дика жалко, он с костылями намучился. Упорный паренёк, вызывает уважение. Только Дик и его папа меня поблагодарили, когда мы были уже в вестибюле. Интересно, как там Кэрол. Она чуть побледнела, её Элис поддерживала, когда они садились в лифт. Медицинские сестрички мне слабо улыбнулись и тоже скрылись в лифте. Остальные тоже измочаленные приехали. Ещё бы! Такая промывка мозгов. Ни в одной стране мира, думаю, гиды так не стараются. Только Том с Джоном прибыли свеженькие, потому что меня почти не слушали, а на остановках разгуливали, курили и тянули пиво из банок. Том уже второй день мне не помогает, весёленький, попивает пивко. Сам пьёт, и других угощает, и мне предлагал, но я отказалась. Пиво быстро нагревается, а я люблю холодное. Выпьешь – всё забудешь. А вдруг это тоже провокация? Не сходи с ума, подруга. Бдительность – дело нужное, но не надо перебарщивать. А вот и они. Милдред – самая первая. Одета потрясающе! Ну почему бы нашим не шить такие брючные костюмы, как на ней? Тонкий трикотаж, лёгкий, розовый. Есть хочет, желает поужинать раньше всех. Сейчас и другие подтянутся, после экскурсии по городу у всех зверский аппетит. Да, забыла предупредить: в СССР в брючных костюмах в рестораны не пускают, думают, что это пижамы. Правда, это правило уже стало причиной нескольких скандалов, и начальство запросило Министерство культуры по этому поводу. Так что мы ждём, когда его отменят и отменят ли вообще. Ещё неплохо бы, чтобы мини-юбки были подлиннее, наши косятся, неудобно. Ой, но Милдред – просто примадонна. В ушах малиновые цветы, клипсы такие. Вся в золотых цепочках с брелочками, они позвякивают, сверкают. А вот и худышка Элис, тоже в вечернем брючном костюме, только в голубом. Ну красавица. Остальные тоже подгребают. Помылись, переоделись. Только я одна, как чумичка, ничего не успеваю, даже паспорта из бюро обслуживания забыла взять. Пошлю за ними Тома, пусть поработает. А вон и Джон хиляет в роскошном белом свитере, лицо умное, глаза весёлые, улыбка озорная, ой, не могу, и походка – ступает лениво, как гепард. Том сказал, что Джон профессор, и очень талантливый. Надо же, никогда таких молодых профессоров не видела. Нет, он нормальный, такой не напакостит.
– Маша, моя жена спустится через минуту. Сегодня она молодец. Вы не видели Тома? Мне кажется, что он… О, леди, вы очаровательны! – такими словами он встречает медицинских сестричек, и я чуть не падаю: и эти в брючных костюмах.
Если у них у всех на вечер только такие туалеты, то в Киеве и Ялте они наголодаются! В Москве – другое дело, здесь на это смотрят сквозь пальцы. Не знаю, как во второй столице, в Питере то есть. Они, как известная колыбель революции, не должны быть консерваторами и в брючном вопросе, я так думаю. Пожилые пары тоже нарядные, душистые. Мужья женщинам стулья пододвигают. Начальство говорит, чтобы мы их прекрасным манерам не верили, их мужчин инструктируют, как себя вести. Интересно, а кто
