Семь престолов - Маттео Струкул
— Вам не кажется, что подобное поведение будет слишком великодушным после всего, что он сделал?
— Ваше святейшество, я понимаю ваши сомнения, но призываю не к великодушию, а к гибкости! Позвольте королю Арагона занять неаполитанский трон — при условии, конечно, что он действительно сможет отвоевать его. Если вы протянете ему руку, скорее всего, он решит ее пожать. Таким образом вы сможете наконец-то вернуться в Рим при поддержке всех правителей, которые имеют вес в этой партии. Герцог Миланский попросил о перемирии, Венеция и Флоренция на вашей стороне. Если и Неаполь решит поддержать вас, то останутся только Амадей Восьмой Савойский и епископы, упорствующие в своих концилиаристских убеждениях, но они уже потеряли почти всю свою власть. Я прошу вас не забывать о предыдущих событиях, а использовать ситуацию в своих интересах.
Евгений IV был вынужден признать, что в словах Козимо де Медичи, безусловно, есть резон. А еще он понял, что ему невероятно повезло иметь такого союзника и друга.
ГЛАВА 46
СВАДЬБА
Миланское герцогство, аббатство Святого Сигизмунда в Кремоне
Наконец-то этот день настал.
Франческо Сфорца ехал верхом к аббатству Святого Сигизмунда. Сегодня он женится на Бьянке Марии Висконти.
На улицах Кремоны царил настоящий праздник. Триумфальные арки и процессии, карнавальные шествия, цветочные гирлянды и ленты мелькали перед глазами капитана. Сидя на великолепном черном жеребце, он продвигался неторопливо и торжественно. Наряд Франческо состоял из алого бархатного колета с гербом в форме льва и короткой накидки из зеленой парчи, отороченной мехом. Изысканные двухцветные штаны-чулки были заправлены в кожаные сапоги, доходившие до колена. На поясе висели меч и кинжал. Даже этим торжественным утром капитан решил взять с собой оружие. По правде говоря, он слегка опасался, что герцог Милана заплатит каким-нибудь продажным головорезам, чтобы те напали на него. За последние годы непростой характер Филиппо Марии Висконти вконец испортился, превратив герцога в самого безумного и опасного человека, какого Сфорце толью) доводилось встречать. Висконти не стал противиться браку, уже заключенному по доверенности семь лет назад, но было очевидно, что он больше не питает к военачальнику теплых чувств. В душе герцога день ото дня росла зависть по отношению к Сфорце — видимо, из-за славы великого кондотьера. Франческо хорошо знал, что Филиппо Мария склонен к навязчивым идеям, а ухудшение здоровья — герцог ужасно растолстел и с возрастом почти утратил способность передвигаться — вызывало в нем безудержную ярость и злобу, и эти чувства сжигали его изнутри, как огонь плавит воск свечи.
Назначив Сфорцу преемником и пообещав ему руку любимой дочери, герцог, однако, изо всех сил пытался избавиться от будущего зятя. Сначала он почти заморил голодом солдат Франческо, отказываясь им платить. Потом на протяжении многих лет строил против него всевозможные козни и интриги. И сейчас, опасаясь за свою жизнь, Сфорца выбрал для венчания аббатство в сельской местности, а не собор в центре Кремоны: на узких городских улицах убийцам легко скрыться, но на открытом пространстве они не останутся незамеченными.
Ужасно было портить подобными размышлениями день свадьбы с Бьянкой, но после того, как Франческо принял участие в спасении Евгения IV из рук обозленных братьев Колонна, герцог назвал его изменником и отправил солдат Пиччинино атаковать владения Сфорцы в Анконской марке. Тогда Франческо скрылся за стенами крепости Джирифалько в Фер-мо и дал отчаянный бой. После двух лет ожесточенных сражений стороны заключили перемирие, и герцог подтвердил свое намерение выдать Бьянку за Франческо, но вскоре все снова переменилось. Филиппо Мария передумал, и Сфорца остался в лагере противника, под защитой своего хорошего друга Козимо де Медичи, сражаясь под знаменами венецианского льва, союзника Флоренции и папы. Затем Альфонсо Арагонский вторгся в Неаполитанское королевство, разом лишив Сфорцу всех его владений. Франческо оказался в крайне сложном положении, потеряв такие богатые и прекрасные земли, как Беневенто, Бари, Трани, Барлетта, Троя и, наконец, его любимый утес Трикарико. У него остались лишь Анконская марка с Кремоной, но и у герцога Миланского дела шли не лучше, а Никколо Пиччинино становился все более алчным и требовательным. Вот почему в конце концов Висконти и Сфорца решили вновь заключить союз и объединить свои силы, ведь после всех этих долгих интриг оба оказались беднее, чем были.
Впрочем, несмотря на бедственное положение герцога, Франческо не доверял ему, да и Бьянка, со своей стороны, горячо осуждала отца за его капризы, подозрительность и жестокость, а также за многочисленных шпионов и астрологов, которыми он себя окружил. Иногда она просто не понимала, как мать полюбила такого человека. Хотя Бьянка и сама когда-то восхищалась отцом, теперь ее чувства были крайне противоречивы.
Словом, Франческо не мог позволить себе ослабить бдительность даже в день свадьбы. Никто особенно не удивился бы, если бы Филиппо Мария, только что благословивший брак дочери, тут же попытался бы перерезать будущему зятю горло. Очередным подтверждением двойной игры герцога послужило его отсутствие на свадьбе дочери: Висконти остался в своей крепости Порта-Джовиа плести новые интриги.
Погруженный в мрачные мысли, Франческо Сфорца не мог в полной мере насладиться торжеством. Но показать свою власть и богатство было необходимо, вот почему он отправил вперед себя верного помощника Пьера Бруноро с парой сотен рыцарей в элегантных серебряных и золотых одеждах, в сопровождении флагоносцев, трубачей и барабанщиков. Над головами процессии развевались знамена герцога Миланского: Франческо добился права носить их с того дня, когда было принято решение о браке, так что теперь в прохладном октябрьском воздухе виднелись флаги, на которых лазурный змей чередовался с черным орлом. Далее шли стяги с пылающим солнечным диском, а потом снова лазурный змей, держащий в пасти сарацина. За этим помпезным парадом двинулся и сам Франческо. Позади него ехали сорок рыцарей, одетые в красный с серебром бархат.
Таким порядком под восторженные крики собравшейся толпы процессия добралась до небольшой церкви. Сфорца соскочил с коня, по-прежнему слыша ликующие вопли, и без промедления вошел внутрь, где стал ждать появления невесты.
В ожидании он огляделся по сторонам и остался
