Екатерина Великая. Владычица Тавриды - София Волгина
Сопровождающие ее генерал-адмирал Иван Чернышев, обер-шталмейстер Лев Нарышкин, секретарь Ребиндер, камергеры Иван Несвицкий и Александр Нелединский-Мелецкий выяснили, что сей пруд принадлежал соседу по поместьям, князю Сергею Кантемиру. Усадьбу же Черная Грязь, его отец, молдавский господарь князь Дмитрий Константинович, получил в подарок от самого Петра Первого, коий весьма любил маленького красавца-господаря. В окрестных же селениях поселилось шестьсот семей, верных Кантемиру молдаван.
Всем гуляющим, понравилось имение в семи верстах от Коломенского, хозяин коего, старый князь Сергей Дмитриевич Кантемир, был равнодушен и к водам, и к лесам, и к живописной природе своего поместья. Ему было некогда: он играл в карты, попеременно выигрывая и проигрывая. Екатерина же полюбила прогуливаться, направляясь от одного пруда к другому, то пешком, то в открытой коляске. Поместье сие не выходило у нее из головы, а такожде весьма заинтересовало ее любимца Григория Александровича.
Вскоре, легко уговорив князя продать поместье, она отдала необходимые распоряжения касательно купчей. К концу мая имение Черная Грязь с деревнями Орехово и Шандорово было выкуплено за двадцать пять тысяч рублев. Но Екатерина почему-то засомневалась, стоит ли здесь устраивать себе резиденцию. Тогда, полюбивший сии места Потемкин, предложил еще раз подробно осмотреть новые владения. В тот день он тайно отправился к поместью князя Кантемира пораньше, дабы подготовить его так, чтобы оно произвело на императрицу благоприятное впечатление. За два дня до того, под его руководством были обустроены пристани на живописных, обсаженных ивами прудах. Там плавали яркие ладьи и лодки. В приусадебном парке был устроен домик типа шалаша, где была подана еда для государыни и сопровождающих ее лиц. Но, самое главное, граф организовал праздничный сенокос. Красавцы косари – молдаване соревновались в умении косить траву, а нарядные бабы сгребали сено, распевая озорные песни. Екатерина была в восторге, но, когда к косарям присоединился ее богатырь Григорий, она захлопала в ладоши. Когда, завершив покос, граф Григорий подошел к ней, радостная и счастливая Екатерина звучно поцеловала его на глазах у всех.
Чуть позже к купленному имению были выкуплены и присовокуплены наследные земли сестры князя Кантемира и примежеваны земли в левобережье пруда, относившиеся к селу Покровскому.
Она описала сие в своем письме в Париж к барону Гримму, обозначая себя в третьем лице:
«Ее императорскому величеству прискучило бродить по лугам и долам села Коломенского, где предоставляется на выбор или мочить ноги, или карабкаться на горы наподобие козы, и вот, в один прекрасный день ее величество изволила выехать на большую дорогу, которая ведет из Москвы в Каширу… Дорога привела к огромному пруду, рядом с которым был еще пруд больше и живописнее; и этот пруд принадлежал не ее величеству, а соседу ея, князю Кантемиру. Вот гуляющие, направляясь от одного пруда к другому, то пешком, то на лошадях, на расстоянии семи верст от Коломенского, начинают завидовать чужому имению, хозяин которого, старик за 70 лет, совершенно равнодушен и к водам, и к лесам, и ко всем живописным видам, приводящим в восторг посетителей. Он только и делал, что играл в карты и бранился, когда проигрывал».
Записки императрицы:
Граф Петр Румянцев в ордере русскому поверенному в делах при дворе султана, полковнику Христиану Ивановичу Петерсону сообщил, что он получил рапорт и два письма Верховного визиря о возведении Девлет-Гирея ханом в Крыму. Девлет-Гирей Хан переманивает в татарском пограничном местечке Галта польских торговых людей, дабы иметь более дохода от таможенных пошлин. Надобно новороссийского губернатора Алексея Петровича Мельгунова об том предупредить.
* * *
Среди всяких дел в Военной коллегии Потемкин с добрым пристрастием тщился помочь Александру Васильевичу Суворову, коий теперь служил в Синбирске, но дела семейные, связанные со смертью отца, заставили Александра Васильевича в августе просить Потемкина об отпуске на месяц, понеже надобно было заняться завещанием и наследством. Потемкин перевел его в Санкт-Петербургскую дивизию, пока ее командир, Кирилл Разумовский, находился в отпуске. Однако, у Суворова появились проблемы касательно измены жены. Как выяснил обманутый муж, жена его нашла себе счастье с двоюродным братом Суворова, коему Александр Васильевич всегда бескорыстно помогал с карьерой. Вот уж: не делай добра, не получишь зла! Александр Васильевич теперь пекся о дочери, Суворочке, как он называл свою Машу. Пришлось генерал-поручику просить годовой отпуск. С разрешения императрицы Екатерины Алексеевны, Потемкин удовлетворила его просьбу, назначив вместо него генерал-поручика, лейб-гвардии Семеновского полку премьер майора и кавалера Евгения Кашкина.
По решению сих дел граф Потемкин обращался за конфирмацией к государыне. Однако, понятно, любимцу императрицы хотелось самому вершить дела, хотелось больших масштабов, не сидеть возле государыни и ждать ее разрешительных приказов и указаний. Ей не нравилось его подобное настроение, понеже, на каждое неудовлетворенное его требование граф Потемкин демонстрировал холодное к ней отношение. Таковое непонимание ее ранило, хотя она знала: как женщину он любит ее не менее прежнего. Однако Екатерине было не по душе показное его невниманием на людях. Особливо после того, как граф увлекся устройством судьбы своих пяти красавиц-племянниц Энгельгардт, мать коих умерла. Смерть сестры Марии Александровны его весьма расстроила. Особливо, убивалась его мать, понеже оставались сиротами внучки, младшей из которых, Татьяне было всего лишь шесть лет. Он просил государыню дать сиротам его сестры шифр фрейлин, что императрица Екатерина Алексеевна незамедлительно, вестимо, сделала.
А тут, окроме самоубийства Козицкого на самый Новый год тридцатого декабря, скончалась графиня Мария Воронцова. Она оказалась вся в долгах, понеже брат покойного мужа, Роман Илларионович Воронцов, отец всем известной, до болезненности честной Екатерины Дашковой, вел дела покойной так, что умело обкрадывал ее. Потемкин подивился сей разности отца и дочери. Родственники пожаловались графу Потемкину и попросили его поспособствовать перед императрицей о материальной помощи на похороны графини. Граф Григорий Александрович знал, что родной брат усопшей весьма богат и мог бы, конечно, похоронить сестру на свои деньги, не обеднел бы. Однако, отчего бы им не обратиться к доброй государыне? Потемкин, зная справедливый нрав Екатерины, направил ей записку, уверенный, что Воронцовы получат отказ. Одновременно он направил императрице поздравительную новогоднюю открытку. Теперь ему принесли ответ. Потемкин нетерпеливо развернул бумагу с посланием императрицы. Екатерина писала:
«Батинька, сударушка, ласковое твое письмо о новом лете не инако мною принято, как с тем нежным чувствием, с которым принимаю все то, что от тебя приходит. Дай Бог и
