Сергѣй Штернъ - Въ огнѣ гражданской войны
Одесскія событія 18 декабря рисовались тогда, какъ символъ. Казалось, что и впредь, и въ дальнѣйшемъ, національныя русскія вооруженныя силы, подъ техническимъ руководствомъ и съ матеріальной помощью союзниковъ, будутъ продвигаться впередъ, очищая сперва Украину отъ слитныхъ петлюровско-большевистскихъ бандъ, дойдя, такимъ образомъ, до Кіева, а оттуда продвигаясь и дальше — къ Москвѣ.
Тѣмъ временемъ, вт Одессу прибылъ французскій генералъ Боріусъ со своимъ штабомъ, стали медленно и постепенно прибывать очень, правда, небольшіе французскіе отряды.
Ждали прихода транспортовъ съ войсками изъ Салоникъ и Константинополя, но они все не приходили, что создавало нервное настроеніе во французскихъ и русскихъ кругахъ. Стали скоро доходить свѣдѣнія о томъ, что идетъ соревнованіе между генералами Бертелло, имѣвшимъ штабъ-квартиру въ Бухарестѣ, и ген. Франше д’Эспере, штабъ-квартира котораго была въ Салоникахъ, о томъ, кто изъ нихъ долженъ руководить операціями и формированіями для новаго анти-большевистскаго фронта. Получилъ огласку проектъ ген. Бертелло сдѣлать вызовъ добровольцевъ изъ числа французскихъ воиновъ, находящихся въ Румыніи и придунайскихъ провинціяхъ, и создать изъ этихъ добровольцевъ кадры анти-большевистской арміи. Пока шли споры между генералами, пока обсуждались не проведенные въ жизнь проекты, петлюровцы были замѣнены настоящими уже большевиками. Въ первой половинѣ января 1919 г. начались боевыя столкновенія союзныхъ и русскихъ отрядовъ съ большевиками. Соображенія продовольственнаго характера требовали расширенія первоначально занятой территоріи, приходилось также ликвидировать грабительско-наступательныя дѣйствія отдѣльныхъ большевистскихъ отрядовъ, проявлявшихъ себя то по линіи юго-западныхъ желѣзныхъ дорогъ, то въ приднѣстровской части Херсонской губ., пограничной съ Бессарабіей, то въ приморскомъ районѣ. Русскія части медленно и постепенно развертывались и формировались, но количественно онѣ были недостаточны не только для наступательныхъ, но и для оборонительныхъ дѣйствій.
Французскія части, совсѣмъ малочисленныя, оставляли желать лучшаго и въ отношеніи боеспособности. Какъ впослѣдствіи оказалось, эти французскіе солдаты должны были уже быть демобилизованы и отправлены изъ Румыніи на родину, во Францію. Ссылаясь на неприбытіе къ сроку демобилизаціонныхъ документовъ и на большее удобство отправки изъ Одессы, чѣмъ изъ Констанцы, ихъ перевели въ Одессу, обѣщая въ кратчайшій срокъ переотправить въ Марсель. По прибытіи въ Одессу, солдатамъ было объявлено, что имъ временно придется содѣйствовать несенію караульно-охранительной службы, причемъ не только солдаты, но и значительная часть французскихъ офицеровъ совершенно не разбиралась ни въ характерѣ, ни въ масштабѣ русскихъ событій. Командный составъ высадившихся въ Одессѣ французскихъ частей не былъ на высотѣ положенія: это были мало политически освѣдомленные офицеры, съ накопленными за время пребыванія на Балканахъ своеобразными навыками. Лучшая часть офицерства armée d'Orient вернулась уже во Францію, оставались, по большей части, службисты-посредственности. Генералы д’Ансельмъ и Боріусъ не обладали ни силой воли, ни размахомъ, ни организаціонными способностями; начальникъ штаба ген. д’Ансельма — полковникъ Фрейденберъ, хотя и былъ человѣкомъ энергичнымъ, но очень ужъ невѣжественнымъ въ русскихъ дѣлахъ, преисполненнымъ не то мадагаскарскихъ, не то индо-китайскихъ колоніальныхъ традицій, не имѣя опредѣленной линіи поведенія и чрезмѣрно легко поддающимся стороннимъ вліяніямъ. Нижніе чины высадившейся французской арміи, сейчасъ же послѣ перваго боевого столкновенія съ большевиками гдѣ-то подъ Тирасполемъ, убѣдились въ томъ, что рѣчь идетъ не объ очисткѣ края отъ шаекъ обычныхъ бандитовъ, а объ операціи противъ врага, имѣющаго кое-какую военную организацію, свою артиллерію, пулеметы и т. д. Въ этихъ условіяхъ, poilus очень скоро стали проявлять неудовольствіе, стали жаловаться на то, что ихъ не отправляютъ, вопреки демобилизаціи, на родину. Частичные полу-успѣхи большевиковъ содѣйствовали развитію деморализаціи ихъ иноземныхъ противниковъ. Началось быстрое разложеніе французскихъ отрядовъ. Внѣшне картина сильно напоминала пережитую во время Керенскаго: на улицахъ стали появляться пьяные французскіе солдаты, открыто пристававшіе къ прохожимъ, ухудшился внѣшній видъ солдатъ, дисциплинарная ихъ выдержка и т. д. Одновременно началась усиленная агитація большевистскихъ агентовъ среди французскихъ войскъ. Въ частности, большевиками была использована нераспорядительность властей, не позаботившихся объ организаціи ресторановъ, кафе и клубовъ для французскихъ солдатъ, справедливо жаловавшихся на недоступныя имъ цѣны въ обычныхъ одесскихъ ресторанахъ, кафе и мѣстахъ вечернихъ развлеченій. Большевики открыли рядъ «столовокъ» и «паштетныхъ», въ которыхъ чины французской арміи могли получатъ пишу и напитки по доступной цѣнѣ и въ которыхъ велась пропаганда, какъ противъ «вмѣшательства» иностранцевъ въ «русскія дѣла», такъ и противъ французскаго офицерства. Женская — обычно — прислуга этихъ агитаціонныхъ «столовокъ» не только удачно спаивала посѣтителей-poilus, но и проповѣдывала необходимость расправъ съ офицерами и перехода на сторону большевиковъ, какъ истинныхъ друзей свободы и трудящихся всѣхъ странъ. Результатомъ этой все развивавшейся деморализаціи являлось укрѣпленіе большевистскаго фронта, оставленіе французами артиллеріи и танковъ при очень ужъ поспѣшныхъ отступленіяхъ ...
Положеніе становилось грознымъ. Это, очевидно, начали понимать и въ Парижѣ, но о новыхъ отправкахъ французскихъ войскъ въ Южную Россію перестали и помышлять, успокоившись на мысли объ использованіи греческихъ войскъ. Въ Греціи еще силенъ былъ воинскій и побѣдный духъ, утомленія отъ войны благословенная Эллада, естественно, испытывать товда еще не могла, энергичный Венизелосъ усиленно поддерживалъ идеалы Великой Греціи. Венизелоcомъ была предложена помощь Антантѣ на югѣ Россіи, прибытіе въ Одессу и Севастополь первыхъ эшелоновъ греческихъ солдатъ, совпало по времени съ первыми приготовленіями по занятію греками Смирны.
Прибывшіе въ Одессу греческіе отряды были хорошо дисциплинированы, вполнѣ боеспособны и даже преисполнены желаніемъ драться. Греческому національному самолюбію льстила возможность оказать услугу своей недавней освободительницѣ — Россіи. Обширныя греческія колоніи въ городахъ Юга Россіи являлись естественнымъ звеномъ между русскимъ населеніемъ и греческими войсками, которыхъ радушно и привѣтливо принимали. Игралъ роль и вѣроисповѣдный вопросъ: офицерство и духовенство придавали военнымъ дѣйствіямъ противъ большевиковъ не только характеръ помощи, оказываемой православной Греціей православной Россіи, но и подчеркивали важность освобожденія православной церкви отъ путь безбожнаго коммунизма. Большевистская пропаганда не доходила до греческихъ солдатъ, такъ туго откликавшихся и у себя на родинѣ на соціалистическую агитацію. Большевистскіе агенты, кромѣ того, наталкивались и на незнаніе греческаго языка — а иного греческіе солдаты не знали: — трудности «распропагандировать» греческихъ солдатъ были вообще равными трудностямъ агитаціи среди африканскихъ чернокожихъ, находившихся среди французскихъ войскъ. Греческое офицерство, очень быстро завязавъ связи въ мѣстномъ обществѣ, въ частности, среди обрусѣвшихъ грековъ, сравнительно быстро начало оріентироваться въ обстановкѣ. Наличіе греческихъ кадровъ и французскихъ инструкторовъ давало возможность подготовки и развитія и чисто русскихъ формированій.
Къ сожалѣнію, установились сразу ненормальныя отношенія между французскимъ и греческимъ штабами. Трудно сейчасъ опредѣлить, кто виноватъ въ этомъ, повидимому, и та, и другая сторона несутъ свою долю отвѣтственности. Надо полагать, что неудачный подборъ французскаго штабнаго офицерства въ Одессѣ — съ одной стороны — и свойственное греческимъ офицерамъ чувство мегаломаніи — съ другой — сыграли свою роль. Послѣ нѣкоторыхъ треній, было рѣшено, что руководительство операціями останется въ рукахъ французскаго штаба, на обязанности котораго будетъ лежать и забота о снабженіи и продовольствованіи сражающихся. Греческія же войска, совмѣстно съ русскими, должны были поставлять живую силу. Греки внѣшне примирились съ такого рода положеніемъ вещей и одной изъ первыхъ ихъ болѣе или менѣе серьезныхъ операцій въ Южной Россіи была попытка очистить отъ большевиковъ Херсонъ и Николаевъ. Попытка закончилась неудачей. Французскій штабъ объяснялъ ее недостаточностью силъ, а также отношеніемъ мѣстнаго населенія, часть (?) котораго не только не помогала освободителямъ, но и стрѣляла по нимъ. Греки же горько сѣтовали на то, что не хватило вооруженія и патроновъ, что французы не позаботились подвезти ихъ, результатомъ чего явилась и неудача операціи, и потери, понесенныя греками.
