Должники - Татьяна Лунина
-- Одно дело -- знакомиться, другое – расхаживать по ночам.
-- Я возьму такси.
-- Нет, ты возьмешь Вадима.
Препирались минут десять. Наконец, хозяйка поддалась уговорам и согласилась. Они выпили с Вадимом по чашке кофе, потом, снова поспорив, каким транспортом добираться, поймали такси и уже в одиннадцать подъезжали к серому зданию железнодорожного вокзала.
-- Оставался бы ты лучше дома, -- заметила Тоня, выходя из машины. – Ну что ты будешь маяться тут со мной? Еще целых два часа до прибытия поезда.
-- Ничего. Помаюсь.
За разговором время пролетело совсем незаметно. Неожиданно для себя Тоня рассказала про мужа, про влюбленную в него девушку-снайпера, вспомнила даже страшные трое суток в тайге и знакомство с человеком, окрестившим ее сына в ручье.
-- И ты не боялась?
-- Чего?
-- Ну, мало ли… Бородатый мужик в избушке, вокруг никого, ты одна, ребенок маленький. Неужели не было страшно?
-- Было, конечно, особенно поначалу. А потом я поняла, что он добрый, порядочный человек. Просто судьба его так сложилась.
И, конечно же, как это обычно бывает, когда времени слишком много, они чуть не проморгали поезд. Если бы не чуткое Тонино ухо, поймавшее конец фразы диспетчера о прибытии, никакой встречи не состоялось бы.
-- Жди здесь, -- бросила Тоня и помчалась к платформе.
Нужный вагон оказался почти в самом хвосте состава. Она неслась к нему, лавируя между людьми и чемоданами.
-- Поднимайтесь в вагон, через пару минут отправляемся, -- строго приказала проводница молодой пассажирке в спортивном костюме, курившей на платформе. – Стоянка сокращена, -- и ворчливо добавила. – Спала бы лучше, чем этой дрянью травиться.
Девушка презрительно плюнула на сигарету, будто та ей дала никчемный совет, метким попаданием забросила недокуренный «Космос» в урну, притулившуюся к темному киоску, и шагнула к железным ступеням.
-- Аня, -- бросилась к ней запыхавшаяся от волнения и бега Антонина, -- подожди! Что ты хотела мне сообщить?
-- Девушка, вам что, сто раз повторять? Немедленно поднимайтесь! Я не собираюсь отвечать, если вы окажетесь под колесами.
Анна схватила Тоню за плечи.
-- Он жив, поняла?! Он бежал. Это мне сказал человек, который был с твоим мужем в плену.
-- Все, кончайте болтать, -- тетка в форменном берете наклонилась к ступеням. Состав лязгнул и дернулся. – Поднимайся сейчас же или я убираю ступеньки!
Анна ухватилась за поручень.
-- Я дала твой адрес. Он сам тебе все подробно напишет. Жди.
-- Как его зовут? – бежала Тоня рядом с вагоном.
Проводница отпихнула непослушную пассажирку и резко задвинула железную дверь. Поезд набирал ход. Тоня продолжала бежать, вглядываясь в мелькавшие мимо окна. Состав удалялся, небрежно виляя черным задом, словно подчеркивал презрение к оставшимся позади.
-- Все нормально? Извини, что не выполнил твой приказ. Томка велела не спускать с тебя глаз, -- вывел из оцепенения голос над ухом.
-- Что?
-- Все в порядке?
-- Да, Саша, очень, -- расплылась она в счастливой улыбке. – Прости, Вадим, я оговорилась.
-- Нет проблем.
-- Слушай, я буду большой эгоисткой, если попрошу тебя немного пройтись?
-- Небольшой, -- улыбнулся экс-квартирант.
Была ясная, теплая ночь. Позади остался вокзал с его суетой, металлическим голосом диспетчера, фырчаньем, лязгом и запахом, зовущими в путь. Теперь в уши вползла тишина, нарушаемая только собственными шагами. Говорить не хотелось, наверное, слишком многое выговорилось на вокзальной скамье.
-- Надо же, совсем рядом с центром, а как будто в глуши, -- негромко заметил Вадим. – А знаешь, мне, если честно, нравится ваш город. Солнце, фрукты, река, зелени много… Кажется, я не просто к нему привыкаю, а начинаю считать своим.
-- Своим почувствуешь, когда обзаведешься друзьями и собственным, а не съемным, домом. Вот тогда вместо «ваш» станешь говорить «наш».
-- Эй, мужик, закурить есть? – из темноты вынырнули трое.
-- Не курю.
-- А твоя цыпа?
-- Ребята, у нас, правда, нет сигарет, -- вежливо ответила Тоня.
-- Замолкни! Будешь вякать, когда тебя начнут спрашивать.
-- Парни, вы бы шли своей дорогой, -- спокойно посоветовал Вадим. – Русским же языком сказано: не курим. Значит, помочь ничем не можем.
-- Тю, так ничем и не можете? – они подошли почти вплотную. Один – худощавый, высокий, в кепке, надвинутой на глаза, правая рука в кармане, левая лениво подбрасывает и ловит продолговатый непонятный предмет. Другой – приземистый, с длинными, как у гориллы, руками, достающими едва ли не до колен. Третий – на вид совсем мальчик, подросток, непонятно каким Макаром примкнувший к этим двоим.
-- Так, может, дядя, тогда денег на курево дашь? – хихикнул юнец.
-- А тебе, парень, вообще, рановато курить.
-- Слыхали? – развеселился сопляк и угодливо обратился к верзиле. – Митяй, можно с дядей покалякать?
-- Заткнись! Послушайте, уважаемый, а почему бы вам, в самом деле, не помочь своим согражданам? По виду вы человек небедный, а мы тут поиздержались, даже тачку перехватить бабок нет. Кончились наши бабульки. Вы ж не хотите концы отдать вслед за ними?
-- Я не подаю, -- невозмутимо ответил Вадим.
Тоню вдруг затрясло, сердце бухнулось куда-то в асфальт, заледенели кончики пальцев, в голове зазвенело и никаких мыслей, кроме одной: почему именно сейчас?!
-- А кто говорит о подачках? – верзила кивнул приземистому. Тот выбросил вперед корявую пятерню и схватил Вадима за куртку.
Все произошло в считанные секунды. Вадим резко развернулся и ударил нападавшего в челюсть. Длинный чуть отклонился, из-под его руки вынырнул юнец, оказавшись за спиной Вадима. Вся троица разбежалась. Только Вадим не тронулся с места, стоял, как будто ничего не случилось. У Тони подкосились ноги, она ухватилась за руку, спасшую их обоих. И тут же, потеряв равновесие, упала вместе с Вадимом, первым рухнувшим на асфальт.
-- Вадь, ты что? Мы же выпачкаемся и получим от Томки нагоняй, -- бормотала Тоня, пытаясь встать хотя бы на четвереньки. – Давай подниматься, а то нас вместо этих тварей в милицию заберут, -- она обхватила Вадима, ладони скользнули по курточной ткани, ставшей неожиданно
