Королевские сестры - Виктория Холт
Казалось невероятным, что они с Фрэнсис попали ко двору. Их отец умер, а мать опозорила себя, гадая на картах и объявив себя провидицей. Но Дженнингсы были богаты во время Гражданской войны и потеряли состояние, сражаясь за роялистов; поэтому им полагалась некая компенсация, и простой способ отплатить за службу — найти два места при дворе для дочерей.
Фрэнсис прибыла ко двору с матерью в качестве компаньонки, и там герцог Йоркский немедленно влюбился в девушку, которую всегда считали красавицей в семье. Но Фрэнсис не собиралась ему уступать и устроила скандал, «случайно» уронив несколько любовных писем герцога к ногам его ревнивой супруги. После этого герцог оставил ее в покое.
Пока Фрэнсис с матерью наслаждались придворной жизнью, Сару оставили на попечение слуг в доме в Сент-Олбансе. Никто не счел нужным дать ей хорошее образование; да и сама Сара решила, что оно ей ни к чему. Книги ее не интересовали, и она верила, что способна научиться всему необходимому без посторонней помощи. Она была полна решимости править всем домом, что ей и удавалось, когда рядом не было ее матери, обладавшей схожим нравом и вечно с ней конфликтовавшей.
Фрэнсис воспользовалась своими возможностями, вышла замуж и стала леди Гамильтон. Со временем настал черед Сары, и она прибыла ко двору, чтобы стать фрейлиной в доме Марии Моденской, которая после смерти первой герцогини Йоркской стала второй.
Вскоре Сара с матерью начали ссориться. Сара заявила, что если мать останется при дворе, то она его покинет, и в результате миссис Дженнингс попросили удалиться. Но та в ответ пригрозила, что если уйдет, то заберет с собой и Сару. Сара, быстро смекнув, что беспокойное семейство Дженнингсов рискует быть изгнанным со двора, тут же с матерью примирилась, и обе остались.
Ей повезло попасть на службу к Марии Моденской, недавно ставшей второй женой герцога Йоркского.
Первая герцогиня была женщиной, которой Сара не могла не восхищаться, ведь та, вопреки всему, вышла замуж за герцога Йоркского, предполагаемого наследника короны. И это она, простолюдинка! Но она слишком любила поесть и священников, а потому стала слишком толстой и слишком набожной; а когда этой религией был католицизм, в протестантской стране это явно не шло на пользу. Ее удача отвернулась от нее: в груди у нее обнаружили злокачественную опухоль, и, подарив герцогу Йоркскому двух дочерей, Марию и Анну, — и еще нескольких детей, которые не выжили, — она умерла. Принцесс воспитывали в Ричмонде под надзором леди Фрэнсис Вильерс, которая присматривала за ними, своим собственным выводком дочерей и еще несколькими девочками, отобранными разделить с ними детство. Сара стала одной из них.
Какая огромная удача! Сара выбрала в подруги Анну, сразу поняв, что с Марией такого успеха ей бы не добиться, — та была совсем не похожа на ленивую, покладистую Анну. Мария была сентиментальной девочкой, лениво грезящей наяву, и потому величайшим потрясением в ее жизни стало известие, что в пятнадцать лет она должна выйти замуж за принца Оранского.
Сара очень скоро стала важной фигурой в королевских детских, хотя Элизабет Вильерс — старшая из дочерей Вильерс — была очень хитра и, как видела Сара, единственной, за кем стоило присматривать. И как же она была права, ведь если верить слухам, Элизабет Вильерс уже нашла дорогу в постель Калибана, и, учитывая, что голландское чудовище было холодно и, как многие поговаривали, едва ли не импотентом, достижение Элизабет было весьма значительным.
Потом в Сару влюбился Джон Черчилль. Сара была достаточно красива, черты ее лица были четко очерчены, а в ее роскошных золотых волосах играл рыжеватый отблеск, — но ее властные замашки отпугивали большинство молодых людей. Тем лучше, — мрачно думала Сара. Ей не нужен был союз ни с тем, кого легко напугать, ни с тем, кто посмел бы ее недооценить. Джона, однако, привлек именно ее характер.
Джон, как и Сара, был авантюристом; они оба это осознавали, и это знание лишь усиливало их взаимное влечение. Он был сыном сэра Уинстона Черчилля, сельского дворянина, который, как и многие, потерял состояние, сражаясь за роялистов. Казалось, надежды вернуть это состояние почти не было, пока дочь сэра Уинстона, Арабелла, отнюдь не красавица, не упала с лошади в присутствии герцога Йоркского и его свиты. Ноги Арабеллы оказались на диво белы и хорошо сложены, и герцог Йоркский случайно мельком их увидел, когда она лежала на земле. С падением Арабеллы фортуна Черчиллей начала восходить, ибо ее не пришлось долго уговаривать стать любовницей герцога; а поскольку она была проницательнее тех дам, которых обычно выбирал Яков, она вскоре начала извлекать огромную выгоду не только для себя, но и для других членов своей семьи. Среди прочего был и офицерский патент для Джона в армии. Это было начало. Вскоре Джон стал смотрителем гардероба в доме герцога.
Джон, слывший повесой, привлек внимание любовницы короля, Барбары Вильерс, графини Каслмейн, и при дворе часто рассказывали одну историю. Говорили, будто король застал Черчилля со своей любовницей, и тому пришлось нагим выпрыгнуть из ее постели в окно, чтобы поспешно скрыться во дворе. Карл, подбежав к окну, успел разглядеть беглеца и крикнул ему вслед, чтобы тот не боялся: он прощен, ибо делает это ради куска хлеба. И правда, Джон принял от Барбары пять тысяч фунтов. Познавший нужду, Джон обращался с деньгами очень бережно и на четыре с половиной тысячи фунтов приобрел аннуитет, приносивший ему пятьсот фунтов в год.
Он был на десять лет старше Сары, но, едва встретившись, без памяти в нее влюбился. Чувство его было явно подлинным, ведь Сара была бедна. Что до Сары, то она мечтала о блестящей партии, но внезапное влечение оказалось непреодолимым, и они оба сразу поняли, что не будут счастливы друг без друга. Сара знала о репутации Джона, но не сомневалась в своей способности заставить его оставить распутство и стать добродетельным мужем, ибо Сара никогда не сомневалась в своих способностях. Поэтому она отмахнулась от всех рассказов о его скандальной жизни. Она твердо решила: после свадьбы никаких амурных похождений не будет. Но, хотя она всерьез подумывала о браке с Джоном, она не выказывала ни малейшего рвения, а когда услышала, что сэр Уинстон против женитьбы сына на этой бесприданнице Дженнингс, она заявила, что не считает такой уж великой честью войти в семью Черчиллей, которая, хоть и добилась
