Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга 2 - Марина Алиева
– Ты истинный сын своей матери, Рене, – вздохнул герцог после раздумья. – Что ж – посмотрим… Напиши мадам герцогине. Если она одобрит, будем думать, как ловчее всё это устроить.
Азартно улыбнувшись, молодой человек взмахнул тонко задрожавшим мечом, едва не зацепив его острием за потолок. Потом аккуратно вложил в ножны, снова завернул меч в полотно и положил на место.
«Как все-таки охлаждает старость, – думал Карл наблюдая за ним. – Когда-то, как и этот мальчик, я готов был на любые безумства, заранее решая за других, что и как они должны сделать. И нисколько при этом не сомневался, что сделают именно так, как я решил! Когда-то я вообще мало в чем сомневался… Что это было? Эгоизм или юношеское бесстрашие, которое умудренная жизнью старость загоняет в ссылку, выбрав фаворитом осмотрительность? Выжидать и осторожничать, отступая без потерь при намеке на неудачу, весьма разумно… Но, великий Боже, почему мне вдруг стало так жаль сейчас своего прежнего безрассудства?!».
– Тебе не кажется, Рене, что простым везением успехи твоей матушки уже не объяснить? – спросил он вслух. – Порой у меня создается такое впечатление, что мадам Иоланда слышит какие-то голоса, которые подсказывают ей, что делать и, самое главное, когда это делать… То, как она «отбила» Анжу и Мэн, как привлекла на сторону дофина герцогов Бретонских, как последовательно и толково продолжает дело с Жанной – достойно настоящего поклонения. Может, скажешь – по родственному – у неё есть какая-то тайна?
– Тайна? – засмеялся Рене. – Моя матушка никогда не сомневается в том, что права – вот и вся тайна.
– Тогда её воистину вразумляет сам Господь, – пробормотал Карл.
Рене между тем снова подошел к серебряному реликварию в виде раскрытой ладони.
– Могу я – тоже по-родственному – еще раз взглянуть на наконечник?
– Теперь это твоя вотчина, – развел руками Карл.
Он присел на один из сундуков и, пока юноша осторожно поднимал крышку и разглядывал реликвию, снова задумался.
«Никогда не сомневаться… А что такое сомнения? Сейчас, когда я весь ими полон, их природа стала намного понятней. Они – как узда на человеческой гордыне. И как узда не дает горячему коню топтать всё, что попадается на пути, так сомнения удерживают гордыню от неизбежного вытаптывания вокруг себя всего живого. Никто не может быть уверен в своей абсолютной правоте, потому что Жизнь – как рыцарь, одетый в отполированные доспехи, и каждая часть этих доспехов отражает своё… Даже если кому-то кажется, что он видит только ту часть, где отражается солнце – это совсем не означает, что он увидел истину. Передвинется солнце, повернется рыцарь – и вот уже вместо света ты удивляешься тому, что на том же месте может существовать и тень. И у неё своя правда! И видятся вдруг мелочи, которых прежде не замечал, потому что слепило глаза… Нет, мальчик, боюсь, ты не прав. Либо твоя мать умеет видеть все отражения сразу, чего обычному человеку не дано, либо её ждет огромное разочарование…»
– Что ты пытаешься рассмотреть? – спросил он, заметив, как низко нагнулся Рене над реликвией.
– Какая странная ржавчина, – сказал юноша, не разгибаясь.
– Это не ржавчина, мальчик, это святая кровь.
– И не кровь.
Даже не оглянувшись на Карла, Рене быстро протянул руку и коснулся пальцем наконечника.
– Что ты делаешь?! – подскочил герцог.
– Смотрите, Карл, – юноша поднял ладонь, демонстрируя бурый след, оставшийся на пальце. – Это не святая кровь! Святая кровь таких следов бы не оставила! Я достаточно долго учился алхимии, чтобы разбираться – это либо ржавчина, либо нанесенная позже медная киноварь.
– Да как ты посмел!!! Это подлинное копье!.. Мальчишка!
– Я и не пытаюсь оспорить подлинность.
Молодой человек выпрямился, обтер испачканную руку другой и чему-то радостно улыбнулся.
– Не так давно мне сказали, что Иисус на кресте не умер, а заснул. Он просто выпустил душу, потому что умел это делать сам, без помощи тех посвященных, присутствия которых требовал тайный обряд… или ему хватило только присутствия двух самых близких ему женщин. Но убить тело, в котором уже не томилась душа, копьё не могло! И Иисус не воскрес, а просто вернулся, принеся людям много больше, чем просто отпущение грехов. Он пытался дать нам веру в себя. Без догм, но через знание Творца…
– Ты богохульник, Рене, – сурово перебил герцог. – И становишься опасен в должности магистра.
– Я больше никому не собираюсь об этом говорить, Карл, только вам. Но должен же кто-то когда-то задуматься собственным умом, не принимая на веру то, что ему втолковали другие!
– То, что Иисус не умер на кресте, тебе тоже кто-то втолковал!
– И я это только что проверил! И очень рад, что нашел подтверждение! Святая кровь не проливалась на это копье, иначе она не оставила бы такого следа на моем пальце.
Карл быстро подошел к реликварию и закрыл его.
– Не потому ли реликвии должны быть неприкасаемыми? – почти ласково спросил Рене, глядя в его напрягшуюся спину. – Неужели на том совете решили не только заменить истинные реликвии на подделки, но и окончательно скрыть подлинно святое, чтобы удобнее было подменить его подделкой политической? В этом стал смысл существования приората, да?
– Приорат призван хранить истину!
– А что есть истина, Карл?
– Свет познания, который перемещается и оставляет сомнения тем, кто за ним не следует, – опустив голову, проговорил герцог. – Кто сказал тебе про Иисуса?
– Девочка из Домреми.
– Та пророчица, о которой говорил Мигель?
– Да.
– Так он всё-таки прочел ей?
– Нет. Она уже всё знала.
Из-за высокого мехового воротника на Рене глянули совершенно больные глаза Карла Лотарингского.
– Знала? Откуда?
– Она истинная Дева, Карл. И то, что она явилась там же, где была и наша Жанна, а теперь готова идти с ней бок о бок, как раз и позволяет моей матушке ни в чем не сомневаться Вы не ошиблись, говоря, что вразумляет её сам Господь. Присутствием этой девочки Он пытается вразумить и нас, закрывших глаза и уши. Но придет день, Карл – день мира и покоя – когда все мы Увидим и Услышим. И вам нужно быть готовым к этому дню, чтобы не испугаться, как сейчас.
Карл медленно провел руками по крышке реликвария, постоял немного, склонившись над ним, словно прощался с
