Жюльетта Бенцони - Тайны Елисейского дворца
– Когда-нибудь с удовольствием, благодарю императора за доброту. Но мы говорили о бале… Мне хотелось бы быть уверенной… что мой герцог в добром здравии. Повторю: уже три недели у меня нет от него вестей.
– Не стоит волноваться. Он прекрасно себя чувствует.
– Если император так говорит. И все-таки…
В глазах Наполеона промелькнула молния.
– И все-таки что?
Настала пора бросаться очертя голову в воду: проверить слух, который не давал ей покоя весь день после того, как о нем сообщил ей запиской Меттерних.
– Весть пришла из Голландии. Не сомневаюсь, что император прекрасно о ней осведомлен. Говорят, что… португальская армия разбита и Жюно капитулировал под Вимейро, как Дюпон под Байленом?
Лаура вздрогнула. Кулак императора с такой силой опустился на письменный стол, что папки и бумаги полетели на пол.
– Ложь! Вранье! Жюно капитулировал?! Да никогда в жизни! Мне нетрудно догадаться, кто распространяет позорные слухи! Всем известно, что у вас в гостиной любят собираться иностранцы, если не сказать прямо: мои враги!
– Никогда в жизни, сир! В моем доме никто не плел интриг против императора. Я принимаю людей, которые привлекли меня своим умом, хорошим воспитанием и талантом, но враги вашего величества никогда не переступали мой порог!
– Хорошо, поживем – увидим. А пока вам пора заняться гостями, которые будут приглашены пятнадцатого августа. И быть может, будет лучше, если вы не пригласите того, кто ждет вас в гроте в саду. Уже поздно. Он, наверное, в нетерпении.
Внезапно напряженный мозг Лауры осветило будто молнией, она поняла, кто мог открыть ее тайну Наполеону. Каролина! Только Каролина! Она недавно вернулась в Париж, смертельно возревновала, захотела узнать правду и узнала о любви своей соперницы и того, кого она желала снова вернуть себе…
Лаура гордо вскинула голову и вперила взгляд в гневные глаза императора. Она выдержала его взгляд.
– Вы не посмеете сказать, что я ошибаюсь, мадам?!
– Нет, сир… Но мне за вас стыдно…
И Лаура сделала глубокий реверанс, обдав Наполеона облаком своих духов, сложных и свежих, и поплыла к двери, за которой ее дожидался Рустам. Наполеон стоял в центре кабинета и смотрел ей вслед.
Глава 8
Император в гневе
Само собой разумеется, бал в честь дня рождения императора состоялся. Лауре пришлось одной принимать всех значительных персон парижского света и всей империи, и она вышла из трудного испытания с честью. Гостей она принимала в простом платье из белого муслина с серебряными блестками, искупив скромность туалета ослепительным убором из рубинов с бриллиантами, который недавно изготовил ей ювелир. Лаура знала, что на бал вместе с императорской семьей приедет и Каролина, и не стала из разумной осторожности надевать диадему, она лишь украсила прическу небольшими бриллиантовыми звездочками, которые вспыхивали то здесь, то там в ее пышных темных волосах.
Лаура приехала в ратушу в сопровождении де Нарбонна и чувствовала себя не слишком уверенно, не зная, что приготовил для нее сегодня грозный и непредсказуемый император. Войдя в губернаторские покои, Лаура увидела на столике только что принесенное письмо и очень встревожилась. Прочитала, и на душе у нее стало легче. Писал ей Дюрок, тон был дружеский, а не официальный.
«Мы только что получили свежие новости из Португалии, все совсем не так трагично, как представлялось. В Байлене Дюпон капитулировал безоговорочно, и его солдаты гниют теперь в испанских лагерях. Жюно подписал в Синтре договор с англичанами. Он сам, его штаб и его армия, в том числе и несколько португальских подразделений, выступивших на нашей стороне, будут привезены во Францию на английских кораблях. Жюно показал себя предусмотрительнее Дюпона. И все-таки не рассчитывайте на улыбки и любезности. У императора настроение тигра, и, когда ее величество императрица попыталась замолвить за вас словечко, ее заставили замолчать в один миг. Но вы предупреждены. Ваш верный Дюрок».
Оглянувшись вокруг себя, Лаура встретила взгляд Дюрока, который, без сомнения, ждал, когда она на него посмотрит. Дюрок улыбнулся ей и тут же подошел. Лаура поздоровалась с ним дружески, как всегда, и, прикрываясь веером, спросила:
– Вы думаете, он подзовет меня?
– Вполне возможно, и поэтому хотел вас предупредить. Бывает, что он сообщает ложные известия, чтобы выведать правду.
– Да, я это давно знаю. Спасибо за предупреждение.
– Забыл предупредить еще об одном. Вопреки своему первоначальному намерению он пригласил господина фон Меттерниха. И я умоляю вас, держитесь от него как можно дальше!
Лаура сердито повела плечами.
– Господин фон Меттерних в числе моих друзей. Я не могу сделать вид, что мы незнакомы.
– Мне известна ваша верность друзьям, Лаура, но сегодня будьте как можно сдержаннее. И вполне возможно, вас поблагодарят за великолепный праздник.
Лаура оставалась постоянно настороже. И не напрасно. Незадолго до ужина Дюрок пришел за ней, она в это время танцевала с итальянским послом, графом Марескалки.
– Неужели его величество вспомнил, что сегодня день его рождения? – шепнула она. – Приехав, он заперся в кабинете префекта и так и не вышел. Нужно ли нести ему поднос… с подарком?
Лауре сразу пришло в голову, что император желает сообщить ей что-то крайне неприятное… И действительно, как только она выпрямилась после реверанса, Наполеон указал ей на стул.
– Сир, у меня в гостях четыреста приглашенных, – возразила она.
– Читайте! – приказал он и протянул ей перевод статьи из английской газеты.
«Мы имеем удовольствие везти во Францию корсиканца, одного из отважных генералов. Он путешествует не в одиночестве. Как мы успели заметить, восточные кампании повлияли на его нравы. Гарем генерала еще более многочисленен, чем в 1801 году. Графиня Эга и госпожа Фуа в нем главные фаворитки. Прибавим, что по чистейшей случайности фрегат, на котором плывет генерал, носит название «Нимфа»…»
С полным спокойствием, как если бы читала новости биржи, Лаура читала ядовитую статью, и, когда вернула листок, ни один мускул у нее на лице не дрогнул.
– Мне давно все известно, сир, – сказала она с улыбкой. – Я уже простила его и даже успела забыть.
– Ну что ж, тем лучше. Надеюсь, Жюно скажет то же самое, если вдруг узнает подробности о ком-то из ваших друзей. Кстати, если пожелаете встретить вашего супруга в Ла-Рошели, что было бы так естественно, я охотно дам вам свое разрешение.
Лицо Лауры осветилось искренней радостью.
– Ваше величество позволяет мне поехать за ним? Сир! Как я вам благодарна!
– Погодите! Я не сказал поехать за ним. Его путь домой лежит через Лиссабон, где у него еще немало дел!
– Император не хочет его видеть? Даже на три короткие минутки?
– Разумеется, нет. Я хочу, чтобы он завершил свою миссию, а там будет видно.
– Сир! Не будьте так жестоки! Всего несколько минут, чтобы он мог вас поприветствовать. Вы его божество!
– Он будет еще счастливее, когда получит от меня поздравления. Ему надо постараться, чтобы я позабыл Вимейро. Он не заслуживает похвал за этот разгром. И мне нужно время, чтобы о нем позабыть.
– Но ваше величество даст мне хотя бы записку, написанную его рукой?
– Чтобы он носил ее на сердце, а ночью клал под подушку?
Лаура покачала головой:
– Я не знала, что император так мстителен.
– Я не мстителен, и вы это прекрасно знаете.
И с неожиданной улыбкой, которая совершенно меняла его красивое, но обычно суровое лицо, Наполеон прибавил:
– Он пока еще не заслужил маршальского жезла! И в ожидании пойдемте ужинать. Обопритесь на мою руку, госпожа герцогиня!
Честь – неслыханная! – была так неожиданна, что у Лауры перехватило дыхание, но она мгновенно справилась с собой, улыбнулась своей самой обольстительной улыбкой и сделала изящный реверанс.
– Ваше величество несказанно добры, – проговорила она и положила руку на рукав мундира императора.
Рустам отворил перед ними створки двери, а Лаура услышала сказанные ей шепотом слова:
– Браво, чертенок! Ты умеешь сражаться!
Когда они вошли в большую залу, толпа танцующих расступилась. Но Лаура успела заметить, что Меттерних танцевал с сияющей Каролиной. Однако ее победительная улыбка погасла, как свеча, когда она поняла, что должна будет сделать реверанс императору… а значит, и своей сопернице. Каролина побелела как мел и хотела поначалу остаться стоять. Но в конце концов присела, реверанс вышел несколько жестковат, но зато поклон так низок, как требовал того протокол.
Император и герцогиня прошли мимо Каролины, Меттерних улыбнулся Лауре.
Наполеон подвел Лауру к императрице.
– Хватит разговоров о мужских делах, – сказал он, освободив руку Лауры. – Пощебечите о нарядах и драгоценностях, для вас, я думаю, это самое приятное.
