Верхом на ветре - Лючия Сен-Клер Робсон
В любом случае для них она будет ненормальной — дикой индианкой. Ведя шестерых животных по тропинке, зигзагом спускавшейся по склону утеса, она дотронулась рукой до косичек, все еще жирных после того, как Разбирающая Дом смазала их, чтобы не растрепались во время танца. Не станут ли дети дома дразнить ее и швыряться камнями, как в малыша-мулата Пусса Вебера? Она пыталась вспомнить лица матери, брата и сестры, но их образы расплывались перед глазами.
Ее внимание привлек знакомый сильный запах и островок пушистых серо-зеленых кустов. На них покачивались на ветру, подпрыгивая и маня, плоские гроздья мелких розовых цветов. Тысячелистник! Откуда он здесь? В Иллинойсе он рос в изобилии. Мать и бабушка привезли его с собой в Техас, чтобы он всегда был под рукой. Они высадили растение и тщательно его собирали, но оно все равно мгновенно разрослось по всему форту, повсюду пуская корни и давая новые ростки.
Пряный аромат цветов напомнил ей о пучках, вывешенных на просушку возле очага и наполнявших маленькую хижину удивительным запахом. Ахиллея Миллефониум, названная в честь Ахилла, пользовавшегося ею во времена Троянской войны, — кажется, так говорила бабушка Паркер. Она утверждала, что это растение способно вылечить что угодно — простуду, подагру, болезни печени и почек, раны.
Мысли о доме были отброшены. Вот что она могла дать Знахарке! Сантия никогда не видела, чтобы та пользовалась тысячелистником. Возможно, это растение здесь было редкостью, а она могла бы показать, как вымачивать тысячелистник в крутом кипятке и обрабатывать раны отваром. Она так разволновалась, что хотела тут же броситься собирать листья, но руки были заняты поводками пяти лошадей и упрямого мула. К тому же у нее не было с собой съедобных кусочков, которые можно было бы положить в ямку в качестве подношения, как учила Знахарка. Девочка запомнила место, где рос тысячелистник. Она собиралась вернуться сюда одна, потому что хотела, чтобы это осталось ее тайной, стало ее подарком.
Приплясывая на ходу, она представляла себе улыбку на лице Знахарки. Торопясь привести животных, она загнала их в мелкую речку, и те с плеском перешли ту вброд. По пути к лагерю она сочиняла речь для Знахарки, перебирая в памяти немногочисленные известные ей слова из языка команчей, с помощью которых собиралась сказать, что хотела.
Орел и Странник уже отъехали далеко от лагеря в поисках молодой поросли, из которой можно было заготовить древки для стрел, как вдруг до них донесся гул. Он походил на отдаленные раскаты грома в безоблачном небе, но индейцы сразу поняли, что происходит. Не говоря ни слова, они пустили лошадей бешеным галопом, подгоняя их кнутами и колотя пятками по бокам. Там, где их скакуны с легкостью преодолевали милю за милей, лошади, откормленные на зерне, уже давно свалились бы без сил.
Добравшись до края лагеря они еле смогли осадить коней. Странник поскакал в одну сторону, а Орел — в другую, крича на скаку. Они носились между типи, раскидывая котелки, стойки для сушки мяса, разгоняя собак и детей. Деревня внезапно ожила, словно они разворошили муравейник. Всадники посеяли настоящий хаос. Женщины криками созывали детей, собаки лаяли, лошади ржали и рвались с привязи.
Синтия пробиралась сквозь лабиринт типи, сжимая в руках бесценные цветки тысячелистника. После кочевки лагерь каждый раз устраивался немного по-другому. Типи Пахаюки всегда стояли в центре, и Рассвет селился неподалеку, но соседи обычно менялись, а их жилища по-прежнему казались ей почти неотличимыми друг от друга. Сначала она шла путем, который помнила, но в охватившей лагерь истерии бросилась бежать в сторону дома. Неверный поворот завел ее не туда. Она свернула в другой проход между типи и поняла, что заблудилась. В панике Синтия начала метаться по лагерю.
— Разбирающая Дом! Имя Звезды! Ха-ицка эйн? Где вы?
Люди вокруг быстро и сосредоточенно разбирали жилища и навьючивали их на лошадей. Лагерь сворачивался с четкостью, выверенной долгими годами. Типи вокруг падали один за другим. Покрышки весили по сто двадцать пять фунтов каждая, и складывать их женщинам приходилось вдвоем, а то и втроем. Высокие скелеты хижин медленно заваливались, когда с них стягивали шкуру. Синтия с трудом уворачивалась от падающих тяжелых шестов, и ее чуть не затоптали несущиеся лошади, пригнанные с окраины лагеря десятком кричащих мальчишек. В последний момент ей удалось убраться с дороги скачущего табуна, и лошади с топотом пронеслись мимо.
Всхлипывая, она продолжала метаться, понимая, что случилось нечто ужасное. Может быть, на них напали? А вдруг это ее семья приехала за ней? Если это так, то она должна найти их. Необходимо сказать, чтобы они не убивали Разбирающую Дом или Рассвета, Имя Звезды, Знахарку или даже задиру Потока. А еще Сову и Дающего Имена. Да и Пахаюка хорошо с ней обращался, и Ищущая Добра. Синтия должна была всех их спасти.
Она инстинктивно отскочила в сторону, снова услышав за спиной топот копыт. Сильные руки подхватили ее и закинули на спину угольно-черного коня. Странник усадил ее перед собой и понесся галопом по деревне. Типи с ярко-желтым солнцем уже не было. На его месте остались только четыре главных шеста с кроватями и пожитками, в беспорядке раскиданными вокруг. Странник спрыгнул еще до того, как Мрак остановился, и бросился помогать Черной Птице и Имени Звезды разбирать типи.
Когда Синтия слезла со спины Мрака, тот тяжело дышал и ронял пену, его глаза закатывались, а ноги дрожали от усталости. Она обхватила руками его мокрую шею и обняла, а потом побежала помогать Разбирающей Дом. Не раздумывая, она начала стаскивать и складывать тяжелые шкуры, прыгая на них, чтобы поскорее согнуть. Рассвет уже грузил вещи на вьючных лошадей и мула, которых Синтия привела раньше. Охваченная общим безумием, она и думать забыла о солдатах и спасении. Она уже пять раз переезжала с Разбирающей Дом и Рассветом, но в этот раз все было по-другому. Вещи навьючивались в беспорядке. Поэтому она просто хватала их в охапку и заталкивала в те седельные сумки или мешки, в которых еще оставалось место.
Когда Орел и Странник прискакали в лагерь, подготовка Народа к отъезду уже шла полным ходом, и люди смогли разобрать стоянку на тысячу жителей меньше чем за пятнадцать минут. Но и этого было недостаточно. Сквозь крики и грохот шестов и утвари до Синтии донесся глухой гул. Он нарастал, становясь все более грозным
