На острие меча - Вадим Николаевич Поситко
– Скажу прямо, Гарпаг, – обратился к нему Лисандр, – поручение, которое я хочу доверить тебе, может стоить жизни. Но это лишь в том случае, если ты попадешь в руки людей Митридата. Впрочем, того случиться не должно, поскольку я все тщательно продумал.
– Что я должен сделать? – прямо спросил Кезон.
– Люблю деловой подход. – Нимфеец удовлетворенно качнул головой. – На первый взгляд, сущий пустяк: доставить в Херсонес письмо и передать его одному важному человеку.
– Но Херсонес принял сторону Рима!
– И все-таки негласные сношения между ним и Боспором есть. Деловые связи трудно разрушить даже войне, не говоря уже о том, что не всем эта война по душе. Я доступно объяснил?
– Вполне. Так в чем тогда опасность?
– А в том, что и наш царь знает об этих связях, и его шпионы днем и ночью выискивают корабли и караваны, направляющиеся на запад Таврики. Даны строгие указания на этот счет и страже портов: проверять грузы, команды и пассажиров всех судов. За исключением разве что военных, приписанных к флоту Митридата.
– Серьезный подход! – вставил Кезон. – И как, действует?
– Действует, – прищурился Лисандр, – но умные люди всегда найдут лазейку. На то и голова, чтобы думать.
– И что придумала твоя голова, господин?
– Ты поплывешь в Херсонес как агент Митридата. – И, увидев изумление на лице собеседника, нимфеец вынул из-за пояса и протянул на раскрытой ладони похожий на монету предмет. – Это твой пропуск, Гарпаг, – царский знак, позволяющий его владельцу беспрепятственно передвигаться по всему Боспору и за его пределами.
Кезон взял «монету» в руки, повертел, поднес к глазам. На обеих сторонах ее было выбито по дельфину, она легко помещалась на ладони и была отлита из чистого серебра. Удобная вещь, чтобы спрятать, и достаточно дорогая, чтобы не принять ее за дешевку. Ко всему над дельфинами, ближе к ободу, имелось небольшое круглое отверстие, позволявшее при необходимости вдеть в него шнурок, что, несомненно, было нелишним, учитывая большую вероятность морских путешествий.
– Храни его, как свое здоровье, – сказал Лисандр. – Он – твоя безопасность и залог успеха всего дела.
– Это я уже понял. – Кезон убрал серебряный кружок в складки пояса, поднял на хозяина дома глаза. – Я могу узнать, как ты его добыл, господин?
– Тебе интересно, убил ли я кого?
– Ну, не так буквально…
– Человек, у которого он был отнят, жив. Пока жив. – Лисандр подался вперед и понизил голос, произнеся почти ласково: – Убьешь его ты.
Только сейчас Кезону со всей очевидностью открылось, с каким человеком свела его судьба. У него и самого руки были не так чисты, как, возможно, хотелось бы. Да, ему доводилось убивать, но убивал он, либо защищая свою жизнь, либо во благо Империи. Скорее всего, что и Лисандр поступал так же: обрекал на смерть человека, служащего врагу, а значит, мешающего его борьбе. И все равно от нимфейца почти осязаемо веяло холодным расчетом и жестокостью.
– А сейчас, Гарпаг, слушай меня внимательно. Слушай и запоминай, – говорил он неторопливо и внушительно, словно хотел намертво вбить в мозг Кезона каждое свое слово. – Поплывешь на моей «Медузе». Вначале в Феодосию, якобы по торговым делам. «Медузу» хорошо знают, поэтому для всех ты – мой деловой представитель. Ну а для особо любопытных у тебя имеется царский значок. И не показывай его без особой нужды, только в крайнем случае. Ты понял меня? – Кезон кивнул, и Лисандр заговорил снова. Его слова продолжали падать, как тяжелые камни: – Теперь главное. Как и когда лучше отплыть из Феодосии, знает капитан. В этом положись на него. В Херсонесе встретишься с Гераклидом, ему и передашь письмо. Это крупный судовладелец и заметный человек в городе, поэтому найди способ увидеться с ним тайно. После этого ты – свободный человек.
– Как разыскать его?
– Это не будет трудно. Как и найти храм Девы.
– Девы? – переспросил Кезон.
– Да, храм богини Девы. На уходящей от него к гавани улице ты найдешь дом Гераклида. Его дверь сложно не заметить: она обшита бронзой и украшена дорогой резьбой. – Лисандр усмехнуся. – И больше напоминает крепостные ворота.
– Что еще я могу сделать для тебя, господин?
– Не торопись. Это может оказаться еще опаснее.
– Опаснее того, что со мной случилось полгода назад, уже не будет.
– И все же, если откажешься, я пойму.
– Говори! – решительно заявил Кезон. Он уже сказал себе, что пойдет в этой игре до конца.
Меж тем нимфеец рассматривал его из-под прищуренных век, будто решал, стоит ли взваливать на плечи доверившегося ему человека дополнительный груз. Впрочем, размышлял он недолго.
– Вполне возможно, – произнес уже с долей осторожности, – у Гераклида возникнет необходимость известить меня о чем-то важном. Рискнул бы ты отправиться с его сообщением обратно? Уже как свободный человек.
– А «Медуза»? Когда доставит меня, разве не отплывет сразу обратно?
– Капитан на этот случай предупрежден. Он будет ждать тебя пять дней.
– Пожалуй, я рискну. Но и у меня есть к тебе одна просьба. – Кезон неглубоко вдохнул, понимая, что это и есть тот самый случай, когда завесу тайны придется если и не сбросить, то хотя бы приоткрыть. – Мне нужно отправить письмо в Рим, – выложил он и в упор посмотрел на хозяина дома.
Лисандр улыбнулся в бороду, чуть показав белые зубы. Похоже, он не удивился такому откровенному заявлению, больше того, был даже рад тому, что услышал. Его голова утвердительно качнулась вперед.
– Это устроить можно.
* * *
Дилара выгнула спину и негромко, коротко вскрикнула. Ее чувственные губы изогнулись в блаженной улыбке, а тонкие пальчики с силой сжали пальцы Кезона. Не открывая глаз и чуть приоткрыв рот, она ждала, пока он полностью опустошится. Потом с ловкостью кошки сползла на бок и забросила на него длинную стройную ногу. При этом рука ее принялась бесцельно блуждать по заросшей барашками волос груди любовника.
– Когда ты уплываешь? – спросила она, стараясь казаться беззаботной.
– Утром, еще затемно, – сообщил Кезон.
– И больше не вернешься? – Ее голос дрогнул.
– Ты хочешь вновь увидеть меня? – Он повернул к ней лицо и встретился с большими, как две черные жемчужины, глазами. Они были влажными.
– Да, – еле слышно прошептала девушка.
– Тогда я просто обязан вернуться, – усмехнулся Кезон и погладил ее по гладкому теплому плечу.
Дилара прижалась к нему, точно ищущий защиты зверек; густые волосы темной волной накрыли его грудь. И Кезон, прикрыв веки, унесся в то далекое время, когда сам был таким же беззащитным и одиноким…
Его отец, грек по происхождению, был рабом довольно богатого патриция. Благодаря своей образованности он сумел занять в доме этого знатного римлянина, отличавшегося
