Это застряло в памяти - Ольга Львовна Никулина
– Вылезай, разомнись, погляди на Чёрное море. Отсюда его видно. Сегодня штормит, оно тёмное. Видишь скачущие белые пятнышки? Это барашки, волны. Потряска, да?!
Лёля не могла насмотреться на море, картина и пугала её, и завораживала. Красоты особой не было, но возникло восхищение видом могучей стихии, предвкушение близкой встречи с ней. Она никогда ещё не была на Чёрном море. Её родители предпочитали ездить вместе с ней в Прибалтику, на Рижское взморье.
Под вечер, нигде больше не останавливаясь, они добрались до Коктебеля.
* * *
Ещё в Москве муж Лёли списался с хозяйкой, у которой однажды уже отдыхал летом. Он забронировал знакомый ему сарайчик на горе. Точнее, это была хатка, мазанка, белая с крашенными в синий цвет рамами окошек и синим крылечком. Хозяйка их ждала. Сама она с сыном и дочкой жила в двухэтажном доме, недалеко, на той же горе, но чуть ниже. За хаткой имелась обширная площадка, на которой можно было поставить под навес машину и оставалось место для отдыха в тени. Площадка простиралась до обрыва, а сама хатка была последним жилым строением посёлка по дороге в Лягушачью бухту. Тропа туда шла прямо под горой, а ещё ниже, у моря, находился дикий пляж. Постояльцы любили жаркими ночами расположиться на горе под открытым небом.
Приветливая женщина провела их внутрь небольшой чистенькой мазанки с двумя окошками и низкой дверью. Окошки были затянуты марлей, и большой лоскут марли висел над дверью. Марля препятствовала проникновению внутрь насекомых. В комнате стояла широкая железная кровать, стол, две табуретки и в углу две раскладушки и шезлонг для ночёвок под звёздами. Всё для удобства постояльцев. Кровать была застелена, на столе под марлей их ждал ужин – салат из помидоров и огурцов со сметаной, нарезанный хлеб, половина варёной курицы и два стакана компота. Тут же на столе тарелки, ложки и вилки. Показала, где удобства – «скворечник» за её домом, там же душ, рукомойник, бак с водой и ковш, тазы для стирки, верёвка вешать вещички, обязательно с прищепками, чтобы не унесло ветром. На горе постоянно гуляют ветры, сказала. Хозяйка предупредила, что рано утром уходит на работу, – она на местном рынке торгует молочными продуктами. Завтрак и обед для них будет оставлять на веранде своего дома на северной стороне, в тени под марлей. Обычно днём налетают мухи, осы и шершни, всё надо закрывать, объяснила она. Завтрак будет состоять из варёных яиц, салата из помидоров, творога со сметаной и чая с местной выпечкой. Обед, как правило, будет обильный, его хватит и на ужин. Салат из помидоров и огурцов с красным луком и густой сметаной, наваристый борщ на мясном бульоне, тоже со сметаной, на второе – курица с вермишелью или макароны по-флотски, на десерт – компот. Пожелав им хорошего отдыха, хозяйка ушла. Такой обильный стол, как здесь, на благодатном юге, никому на Метростроевской и не снился.
Лёля с мужем быстро проглотили ужин и решили сбегать к морю окунуться, смыть с себя дорожную пыль. Было ещё светло, они переоделись, захватили полотенца и спустились к морю. Море было спокойное. Лёля со страхом первый раз в своей жизни вошла в Чёрное море. Плавать в морской воде оказалось легко. Муж заплыл дальше. Потом они сели на камешки, чтобы обсохнуть. Над пляжем по тропе из Лягушачьей бухты проходили загорелые мужчины и женщины в купальниках с полотенцами на плечах. Все загорелые, шумные, весёлые. Вдруг из небольшой компании кто-то крикнул:
– Боб! Глядите, это же Боб! С новой чувихой! Бледнолицый брат мой Боб!
– Сколько лет, сколько зим! Боб, собственной персоной! Физкульт-привет!
– Смотрите кто пожаловал к нам, в благословенную Киммерию! Никак сам Боб?!
Три молодых человека спустились на пляж, и Боб церемонно представил им Лёлю. Его радости не было предела. Встреча на пляже определила дальнейший образ жизни Лёлиного мужа в Коктебеле.
Это были его друзья по институту, двое – с жёнами, один – с любимой девушкой. Они тоже обосновались дикарями у хозяек в посёлке и тоже приехали в Коктебель на машинах. Начались шашлыки на горе. На площадке перед хаткой прежние постояльцы устроили очаг и обложили его высокими камнями. На огонёк заходили люди, и всякий раз обнаруживались новые знакомые Лёлиного мужа.
– Привет, Боб! Ну, вся Москва собралась! Ты Ларку видел? Она в писательском доме отдыха живёт! Шикарно выглядит! «Импалу» свою продала, ты в курсе? Не тебе?
– Да, кстати, старичок, Лариска о тебе спрашивала. Она молодая вдова, слышал?
– Хелло, Боб! Маменькин сынок объявился! С женой! Неужто маменька позволила жениться?! Оторваться от подола?! Ну ты даёшь!
– О, наш «ценный кадр, перспективный работник»! А кто со стройки соскочил? В тёплое местечко пристроился? Умеет жить наш Бобочка!
Боб не обижался или делал вид. Отшучивался, косясь на Лёлю. А она всё пропускала мимо ушей. Её переполнял восторг перед великолепным зрелищем моря и сияющего неба над ним. Дни были заполнены походами целой компанией в Лягушачью бухту, где можно было нырять с небольших скал, на Карадаг, где они устроили пикник с чебуреками, вином и арбузами и ночевали под открытым небом. Однажды съездили на машинах в Новый свет и в Судак к знакомым знакомых, там пили вино на террасе над бухтой. Оттуда открывался вид на Генуэзскую крепость. В один
