История Германии в ХХ веке. Том II - Ульрих Херберт
В то же время подавление народных восстаний в ГДР весной 1953 года и в Польше и Венгрии осенью 1956 года показало, что Советский Союз готов железной рукой установить свое господство в оккупированных Советской армией странах, а западные державы, опасавшиеся начала третьей мировой войны, вынуждены были бездействовать и наблюдать.
В свете этих событий шаги по укреплению европейской интеграции были очевидны, особенно для Франции, которая после провала в Суэцком кризисе оказалась в значительной политической изоляции и система государственного управления которой характеризовалась нестабильностью и частой сменой правительств. В этой ситуации отношения с Федеративной Республикой неожиданно оказались одним из немногих перспективных направлений французской внешней политики. После войны, как говорили в то время острые языки, у Франции не было врагов, кроме немцев, но теперь у нее не было больше друзей, кроме немцев. После того как одна из главных проблем между Западной Германией и Францией была решена голосованием в Сааре, где избиратели однозначно высказались за присоединение к Федеративной Республике, на переговорах о продолжении европейской интеграции удалось сравнительно быстро найти приемлемый для обеих стран компромисс. В соответствии с ним в течение двенадцати лет должны были быть отменены все внутренние тарифы стран-участников и создан общий рынок, на котором устранялись бы барьеры для свободного перемещения товаров, услуг, капитала и рабочей силы. Создание Европейского экономического сообщества было связано с созданием европейского Агентства по ядерной энергии, которое предусматривало европейскую интеграцию национальных атомных отраслей. Однако если последний вариант оказался менее жизнеспособным и вскоре был забыт, то Европейское экономическое сообщество быстро стало образцом успеха: гармонизация таможенных тарифов фактически была проведена менее чем за двенадцать лет, либерализация товарооборота привела к значительному расширению торговли внутри сообщества, а валовой национальный продукт шести членов Европейского экономического сообщества (ЕЭС) вырос значительно больше, чем у стран, не входящих в него. В этой связи были опровергнуты опасения министра экономики Эрхарда, который опасался, что небольшой европейский экономический союз будет проводить протекционистскую политику по отношению к странам, не входящим в него, что может нанести ущерб западногерманской экономике, ориентированной на мировой экспорт. Эрхард скорее выступал за британское предложение о создании широкой общеевропейской зоны свободной торговли на базе ОЕЭС.
Однако Аденауэр отверг этот вариант. Для него на первом месте стояли цели политической интеграции, а экономические цели были вторичны. Решающим фактором был политический характер европейского объединения, подчеркивал он, которое «должно привести не просто к техническому сотрудничеству, а к созданию сообщества, которое – также в интересах воссоединения – обеспечит такое же направление политической воли[20].
В западноевропейских странах европейская интеграция привлекала мало внимания общественности, по крайней мере после неудачной попытки создания ЕОС. Хотя общая идея объединения Европы, безусловно, была встречена с одобрением в странах-участниках, ни переговоры о создании ЕЭС, ни подписание договоров 25 марта 1957 года в Риме не вызвали особого энтузиазма в присоединяющихся странах. В парламентах договоры были приняты быстро и без серьезных дебатов. В Федеративной Республике только партии национального крыла – Общегерманский блок и СвДП – проголосовали против, а СДПГ, которая после смерти Шумахера постепенно стала поддерживать интеграционную политику Аденауэра, выступила за принятие договоров, за которое бундестаг проголосовал 5 июля 1957 года. В западногерманской общественности проект европейской интеграции встретил соответствующий, но сдержанный интерес, что объяснялось прежде всего тем, что с самого начала он был делом элиты, а не широких слоев населения. Очевидно, что он был слишком сложным, слишком новым и слишком прагматичным, чтобы стать предметом политических дебатов. Детальная регламентация постепенной отмены таможенных пошлин не очень подходила для дискуссий, а тщательно бюрократизированный характер формирующихся брюссельских властей вызывал скорее незаинтересованность, чем заинтересованность, так что интеграция западноевропейских стран, 15 лет назад враждовавших друг с другом, не воспринималась как политическая сенсация.
Единственное отличие заключалось в области сельского хозяйства, которое было в значительной степени исключено из общей либеральной организации общего рынка. Быстрая гармонизация рыночных условий в аграрном секторе еще больше ускорила бы и без того стремительное сокращение числа занятых в сельском хозяйстве. Поэтому национальные сельскохозяйственные рынки были защищены различными переходными и исключительными правилами, в результате чего лишь через несколько лет структурный кризис перепроизводства вынудил Европейское сообщество постоянно вводить новые сельскохозяйственные субсидии. Именно здесь наиболее ярко проявились экономические и социальные проблемы процесса объединения Европы, и именно здесь рано возникли конфликты интересов между партнерами. Однако в то же время в тени споров о горах масла и озерах молока происходило все более масштабное переплетение и координация национальных экономик шести стран-участников, которое было настолько успешным, что предсказание Аденауэра о том, что это вскоре приведет к усилению политической интеграции, подтвердилось уже через несколько лет.
Экономическое чудо и западная интеграция стали характерными и определяющими событиями периода 1949–1961 годов в Западной Германии. Все остальные сферы политики, общества и культуры определялись ими. В отличие от событий после Первой мировой войны, когда экономический подъем тормозился политическими противоречиями, а попытки политической реорганизации срывались из‑за экономических проблем, прочная интеграция западногерманского государства в альянс западных демократий стала предпосылкой для развития стабилизирующейся демократической республики. В то же время захватывающий дух экономический успех обеспечил новому государству ту легитимацию среди граждан, которой так не хватало Веймарской республике. Таким образом, экономическое чудо и западная интеграция ознаменовали далеко идущие перемены и сделали элементы сохраняющейся преемственности – в составе элиты, в социальной стратификации, во внутренней политике, политической философии, культуре или образе жизни – второстепенными с точки зрения восприятия.
Однако нельзя не признать, что экономическое чудо и западная интеграция не были подлинными творениями немцев, а были заложены в основных моментах западными союзниками, прежде всего правительством США. Американцы сделали решающие шаги к разделу Германии, когда стало ясно, что в рамках союза западных демократий демократической Германии как единого целого не будет. Они дали импульс демократической реконструкции и денацификации. Они привели в движение либеральную экономическую конституцию путем проведения денежной реформы. Тем самым они предвосхитили важнейшие положения Основного закона. С помощью «Плана Маршалла» и ОЕЭС (а также благодаря давлению на своих
