История Германии в ХХ веке. Том II - Ульрих Херберт
Начавшиеся переговоры проходили под знаком острой опасности войны после того, как в конце ноября 1950 года китайская армия с несколькими сотнями тысяч солдат вступила в Корейскую войну и оттеснила американские войска на юг. После этого президент США Трумэн объявил 16 декабря чрезвычайное положение в стране. Таким образом, переговоры по ЕОС и пересмотр Оккупационного статута в Западной Германии были сжаты по времени. Это устраивало немцев, которые под давлением США теперь получили полное равноправие, которого они требовали в рамках ЕОС. Тем не менее результат не удовлетворил немецкую сторону. Хотя Западная Германия должна была предоставить ЕОС более 400 тысяч военных, предложения по пересмотру Оккупационного статута содержали лишь несколько уступок со стороны союзников: в них ничего не говорилось о суверенитете, и союзники могли в любой момент объявить чрезвычайное положение и восстановить оккупацию. Немцы были нужны, но им не доверяли.
С другой стороны, для Советского Союза перевооружение Западной Германии в рамках западных вооруженных сил было поводом для тревоги. Поэтому незадолго до подписания договоров он предпринял еще одну попытку помешать политической и военной интеграции Западной Германии в западный блок. Уже в ответ на «План Плевена», а затем снова и снова, Советский Союз пытался предотвратить интеграцию Запада и перевооружение ФРГ, предлагая свободные выборы и перспективу скорейшего воссоединения. Западные державы, которые, как и Аденауэр, рассматривали это как попытку Москвы сорвать переговоры по договору, отказались, после чего советская сторона расширила свои предложения. Наконец, 10 марта 1951 года, в качестве широкого жеста, Советский Союз предложил воссоединение двух немецких государств после свободных выборов, мирный договор и даже создание немецкой национальной армии – хотя и при условии, что Германия не вступит ни в какой альянс, то есть будет нейтральной[18].
Многочисленные дискуссии по поводу того, насколько серьезной была эта «нота Сталина», вероятно, не позволяют понять суть дела. Конечно, советская сторона относилась к этим предложениям «серьезно», поскольку военная интеграция Федеративной Республики в западный блок означала для СССР самое угрожающее из всех возможных развитий событий: союз врага, только что побежденного ценой невероятных жертв во Второй мировой войне, с мировой державой США и европейскими западными державами, находившимися в состоянии вражды с Советским Союзом практически на грани войны. Для того чтобы в последний момент не допустить подобного развития событий, советское правительство было готово пойти на значительные жертвы, возможно, даже отказаться от ГДР. Предположительно, объединенная нейтральная Германия не попала бы сразу в советскую сферу влияния, как это сразу же предсказывали политики на Западе и Аденауэр. Но в более отдаленной перспективе сближение единой Германии с Советским Союзом стало бы вполне реальным, особенно если бы США ушли из Европы. Неудивительно, что Аденауэр сразу и категорически отверг это предложение, поскольку оно разрушило бы основу его политики – интеграцию с Западом. Тем не менее советские предложения поставили его в сложное положение, поскольку вынудили открыто заявить о приоритете западной интеграции над воссоединением. Острая принципиальная дискуссия, вызванная планами перевооружения и отказом от «ноты Сталина», велась в западногерманской общественности вокруг вопросов «Западная интеграция или воссоединение?», с одной стороны, и «За или против перевооружения?», с другой. То, что в итоге возобладала позиция Аденауэра: «Западная интеграция и перевооружение», объяснялось прежде всего острым внешнеполитическим кризисом тех месяцев. В связи с «нотой Сталина» переговоры с западными державами теперь завершались в огромной спешке. 6 и 27 мая 1952 года в Париже были подписаны договоры о создании ЕОС и о пересмотре Оккупационного статута («Договор о Германии»). В ответ на это правительство ГДР в тот же день приступило к созданию пятикилометровой приграничной запретной зоны. Теперь раздел Германии был окончательно завершен. Во Франции идея равноправного членства Федеративной Республики в ЕОС с самого начала не встретила одобрения. Лишь неохотно и под давлением американцев правительство согласилось с ней. Когда после окончания войны в Корее и смерти Сталина весной 1953 года непосредственная угроза, казалось бы, миновала, голоса противников договора усилились, а когда в мае 1954 года французская армия потерпела сокрушительное поражение в колониальной войне во Вьетнаме, национальные силы во Франции получили дополнительный импульс. Французское правительство было свергнуто, и 30 августа 1954 года Национальное собрание – что было неудивительно – окончательно блокировало договор о создании ЕОС.
В результате не только утратили силу договор о ЕОС и «Договор о Германии», но и оказалась под угрозой вся тщательно выверенная политика западной интеграции ФРГ. Однако англичане и американцы не допустили этого, поскольку их первоначальный план, согласно которому в рамках НАТО должна была быть создана независимая западногерманская армия, теперь был реализован. В конечном итоге это оказалось более выгодным для федерального правительства, так как потребовалось пересмотреть «Договор о Германии», в новом варианте которого права суверенитета были значительно шире, чем в первом. Оговорки союзников теперь в основном касались Берлина и Германии в целом. Однако срыв создания европейской армии стал серьезным ударом по надеждам на продолжение европейской интеграции, связанным с ЕОС. Стало ясно, что интеграция в военной области затрагивает не только чувствительные интересы безопасности Франции, но и основную сферу национального суверенитета всех западноевропейских государств. Такой отказ от суверенитета был явно преждевременным ввиду сохраняющихся серьезных опасений относительно возрождения Германии. Гораздо более вероятным было развитие сотрудничества и интеграции в экономической сфере, и Европейское объединение угля и стали доказало, что зоны свободной торговли и экономическое сотрудничество могут принести ощутимые и выгодные результаты как для немцев, так и для других европейских стран[19].
Инициативы по продолжению интеграционного процесса возобновили прежде всего страны Бенилюкса. Они стремились к созданию более комплексного таможенного и экономического союза на базе угольного и металлургического союза с целью формирования общего рынка, что являлось базовым условием для дальнейшего роста национальных экономик трех небольших стран. Франция, напротив, выступала за «секторальное» решение, то есть последовательную интеграцию отдельных секторов экономики без создания всеобъемлющего экономического союза. В данном случае рассматривались транспорт и энергетика, особенно атомная, которая в то время считалась промышленным сектором с наибольшим потенциалом. Однако было очевидно, что Франция преследует и свою главную внешнеполитическую цель – поставить экономический и военный потенциал Германии под международный контроль. Правительство Германии соглашалось с целями экономической интеграции стран Бенилюкса. Однако на первый план для них выходили политические аспекты. С одной стороны, Аденауэр хотел расширить и углубить связи Германии с Западом через экономическую интеграцию. С другой стороны, только через политическую интеграцию Западной Европы можно было более или менее уравнять преимущественное
