Семь престолов - Маттео Струкул
Словом, герцог с удовольствием отмечал в девочке все свои лучшие черты и даже нечто большее.
Никто не посмеет обидеть ее, герцог всегда сможет ее защитить. А однажды наступит день, когда уже дочь защитит своего отца.
Празднование продолжалось. Кованые люстры освещали зал огоньками сотен свечей. Приглашенные предавались веселью, а Франческо Сфорца был далеко, на поле боя.
Но однажды он вернется и потребует то, что ему принадлежит, — девочку, которую так любит герцог.
Эта мысль немного поколебала решимость Филиппо Марии. Он встретился взглядом с Аньезе и улыбнулся.
Нет, герцог не будет портить такой вечер печальными мыслями.
Он позаботится обо всем, когда придет время.
ГЛАВА 26
В ОЖИДАНИИ ПРИЕМА
Венецианская республика, дворец дожей
Его вызвали с особой срочностью. Джованни де Импе-риис прибыл к нему в Брешию с верительными грамотами, не вызывавшими ни малейших сомнений, и передал приказ немедленно явиться в Венецию. Франческо Буссоне тут же отправился в путь. По дороге ему постоянно расточали похвалы и восторги, и это немного настораживало.
Кондотьер никак не мог отделаться от дурного предчувствия. Возможно, свою роль сыграла и погода: в заливе Сан-Марко его встретили проливной дождь и безжалостный ветер. Несмотря на тяжелую накидку с меховым воротником, который Франческо поднял, пытаясь закрыть лицо, холод пронизывал до костей. Темные воды лагуны беспокойно колыхались под струями дождя, стоявшие на приколе гондолы танцевали на волнах.
Как всегда, его сопровождал верный Джованни. Оруженосец оделся совсем легко: на нем даже не было накидки, только дублет с высоким воротом на пуговицах и манжетами на завязках, а сверху — короткий плащ из черной ткани. Карманьола закашлялся. Вот уже несколько дней у него болело горло. Впрочем, он сразу забыл про собачью погоду и проливной дождь, едва увидел невероятной красоты фасад дворца дожей. Франческо замер, зачарованно глядя на элегантную арочную галерею, ряды колонн и великолепный балкон зала Большого совета.
Укрывшись от дождя под крышей портика, Карманьола назвал гвардейцам, стоявшим на входе, свое имя, предъявил бумаги и вошел внутрь. Пройдя через Пшеничные ворота, кондотьер в сопровождении Джованни пересек внутренний двор, после чего гвардейцы провели их по внутренней лестнице на второй этаж.
Там, в библиотеке, им велели подождать, пояснив, что дож Франческо Фоскари не очень хорошо себя чувствует и подойдет через некоторое время.
Карманьола кивнул. Он с благодарностью взглянул на огонь, который потрескивал в камине в центре комнаты, повесил мокрую накидку на спинку деревянного стула и подошел к очагу. Тепло наполнило тело кондотьера, а на лицо вернулась улыбка. В ожидании дожа Франческо Буссоне пробежался глазами по многочисленным книгам библиотеки. Стеллажи, набитые тяжелыми фолиантами, поднимались до самого потолка.
— Ну наконец-то, Джованни, хоть обсохнем немного! Если уж приходится ждать, лучше делать это в тепле, — заметил Карманьола. Этими словами он скорее пытался подбодрить самого себя, поскольку в душе шевелился червячок сомнения, шептавший, что его загнали в ловушку. Впрочем, Франческо тут же решил, что это лишь пустые домыслы и бояться ему нечего.
Оруженосец кивнул.
Потолок покрывала роспись невероятной красоты. Некоторое время Карманьола восхищенно разглядывал фреску.
— Видишь, Джованни, — сказал он с гордостью, — зря всех военачальников считают неотесанными невеждами. Я вот умею оценить красоту, например, этой чудесной фрески у нас над головой. Правда же рыцари в доспехах на ней совершенно великолепны? А их мощные кони в расшитых попонах, а городские башни на заднем плане! От этой картины захватывает дух, не находишь?
Молодой оруженосец снова кивнул. Карманьоле показалось, что во взгляде Джованни промелькнуло странное выражение, но он не понял, какое именно. Конечно, юноша изменился после трагедии во Фриули. Кондотьер не смог бы найти точного определения, но чувствовал: что-то в Джованни сломалось навсегда. Особенно больно было осознавать, что именно он принес юноше такое разочарование.
Любуясь фреской на потолке, Франческо Буссоне снова почувствовал тот же холодок, что пробежал у него по спине, когда гвардейцы оставили его одного в этой восхитительной комнате. Минута за минутой ощущение беспокойства все росло и вызывало воспоминания о прошлых днях, когда он в очень похожей ситуации впустую ждал Филиппо Марию Висконти в замке Порта-Джовиа.
Теперь же Буссоне находился во дворце дожей, главном символе власти Венеции, и страх только возрастал. Конечно, Карманьола ничем не выдал тревоги, однако время шло, дож не появлялся, и Франческо Буссоне задавался пугающими вопросами, на которые ему совсем не хотелось искать ответы.
Значит ли это, что Венеция раскрыла его двойную игру? Они знают, как он тянул время по просьбе герцога Миланского?
Карманьола тяжело вздохнул. Он вновь взглянул на фреску на потолке, но теперь ему показалось, что рыцари в сверкающих доспехах, изображенные на ней, готовятся напасть на него. Военачальника охватило ощущение, что они вот-вот сойдут с картины и проткнут его своими острыми мечами.
Франческо Буссоне тяжело опустился на стул, вытянул ноги и стал разглядывать библиотеку из-под полуприкрытых век. Карманьола предпочел бы заснуть, чтобы не думать об унижении, которое он однажды уже пережил и которое грозило повториться вновь. Беспокойство все сильнее сжимало грудь.
Его пробрал холод, будто пламя в камине вдруг превратилось в глыбу льда. Франческо не знал, кто выдал его, но чем дольше тянулось время, тем отчетливее он понимал, что дож не придет на встречу с ним.
Надежда выйти сухим из воды таяла как дым. Казалось, тишина обвиняет его громче тысячи слов.
По прошествии нескольких часов — дождь прекратился, и в окно лился яркий дневной свет — Франческо наконец, решил уйти.
Он встал и снял со стула свою накидку.
— Джованни, идем отсюда, — сказал он оруженосцу. — Мы прождали достаточно. — Карманьола открыл дверь и обнаружил там гвардейца. — Проводите меня на улицу! — рявкнул он.
Солдат молча кивнул и повел гостей по коридору к крутой лестнице.
Слушая собственные шаги, гулко отдающиеся от мрамора ступеней, Франческо Буссоне понял, что его конец близок. Они вошли в галерею, которая вела к темницам, и встретили там еще две группы гвардейцев. Один солдат подошел к ним и указал на вход в Поцци — так называлась тюрьма дворца дожей.
Франческо Буссоне внимательно посмотрел на венецианцев.
— Видимо, я пропал, — пробормотал он.
Двое гвардейцев подхватили кондотьера под руки, но Джованни остался там, где стоял.
Тут Карманьола понял, кто его предал, но не произнес ни слова,
