Княгиня Ольга - Елизавета Алексеевна Дворецкая
– Засада! – закричали мужики. – Лиходеи!
Никто к такому не был готов – лиходеев-грабителей знали только по тем временам, когда этот путь изобиловал купцами с коробами серебра и возами дорогих товаров, но как путь на Дон запустел, исчезли и лиходеи. Пошаливали, бывало, стаи «зимних волков», но от них не ждали нападения на такой большой и многолюдный обоз.
Ответ явился немедленно. Из леса раздался звук рога, и на пригорок выехала знакомая фигура – рогатый великан в шкурах, верхом на косматом рогатом змее… Увидев его, Дединка недоверчиво вытаращила глаза – а потом застонала и спрятала лицо в ладонях, так ненавистен был ей вид этого выходца из Подземья. Она-то уже надеялась, что Былемирь откупился и никогда она больше это чудовище не увидит!
Опомнившись от изумления, былемиричи кинулись искать луки и копья. Вблизи родных мест опасностей они не ждали и оружие не держали под рукой. Не успели натянуть луки, как сами оказались осыпаны стрелами. Одна вонзилась в оглоблю саней, где сидела Дединка; лошадь дернулась, и Судилка едва ее удержал. Содрогнувшись, Дединка в испуге упала в солому, прикрываясь медвежьей шкурой, которую ей дали для тепла.
И зажала уши: в считанные мгновения лес ожил, засвистел, загоготал, зарычал. Кощеева рать полезла отовсюду, из-под коряг, из-за стволов, из зеленой хвои, из заснеженных кустов. Казалось, и впрямь духи выходят из деревьев и сугробов! У них-то оружие было готово: прямо в лица былемиричей уставились жала копий и стрел. От вида звериных личин так близко, в нескольких шагах, бросало в дрожь. Казалось, весь лес ими полон. Они что-то кричали, и в их речи былемиричи далеко не сразу разобрали приказ бросать оружие. Получалось так неразборчиво, что и впрямь казалось, это звери, с трудом освоившие кое-что из человеческой речи.
Судилка, Доброванов сын, не послушался было – бросился с топором на ближайшего оборотня. Но на него в ответ кинулись сразу трое; Дединка невольно завопила, но Судилку не убили, а только бросили на снег и обезоружили, а потом связали собственным его поясом. Один оборотень с торжеством уселся сверху, так что бедный Судилка не мог даже голоса подать. Двое других кинулись на Дединку, вытащили ее из саней и за руки поволокли вперед, к Кощею. Дединка упиралась и вопила: оба ниже ее ростом, оборотни оказались сильны, ей было с ними не совладать.
Кощей на своем рогатом змее медленно съехал с пригорка и приблизился. Дединку подтащили к нему и толкнули на снег. Она замолчала – горло перехватило, – съежилась и закрыла лицо руками.
– Опять ты! – в негодовании крикнул Кощею Злобка. – Ведь рассчитались мы с тобой! Ты дань свою получил, как было уговорено! Чего теперь хочешь? Зачем задержал нас? Чего тебе надобно?
– Куда это вы снарядились? – Боевым топором Кощей с коня обвел обоз. – Что за девка?
– Не твое дело!
– Врешь, старик! Мое дело! Здесь все вокруг мое! И вы все – мои смерды, а через меня – князя киевского! Отвечай! Куда собрались без моего дозволения?
– Мы никому не смерды, а тебе и подавно, – гневно сказал Белобор. Ему пришлось бросить оружие и руки держать на виду, а в грудь ему целились два копья в руках оборотней, тем не менее он был бледен больше от гнева, чем от страха. – И дозволения твоего нам не спрашивать. Ушел бы ты с дороги! Коли ты Кощей, так и шел бы к себе в Подземье! С каганом хазарским и тебе не тягаться! А мы – его люди, будешь нам зло чинить, он и с тебя за нас спросит!
– Ха! Каган! – хмыкнул Кощей. – Видал я его, на лубке сидяща[829]! Так вы к кагану направляетесь? Хазарские вы смерды?
– А если бы и к кагану! Это все, – Белобор кивнул на обоз, – каганово добро. И девка – каганова. Попробуй что тронь – кагану и всему царству Хазарскому станешь врагом, а хазары обид не спускают.
– Твой Святослав должен то знать! – добавил Злобка. – Деда его Олега хазары убили, а он и отомстить не сумел по се поры!
Услышав имя Святослава, Дединка опустила руки и робко глянула на Кощея. Рядом с ним стояли несколько его подручных, тоже в шкурах и личинах; пробирала сильная дрожь от такой близости этих жутких существ, не принадлежащих к человеческому миру. Каждый вдох она делала с опаской: казалось, человека убьет самый воздух, которым дышат выходцы из Нави.
– Врешь! – ответил один навец. По голосу это был зрелый мужчина, и Дединка отметила: хотя бы еще один из этого воинства владеет человеческой речью. – Олега не убивали хазары, он сам умер и в Киеве погребен близ Святой горы. А убили хазары сына его, Грима. Что же до мести – и года не пройдет, как Святослав отомстит.
– Больно долго собирается.
– Только раб мстит сразу. Ну а вы что же – кагану дань платите?
– А вот и платим! – ответил Злобка. – Лучше кагану, чем вам, навьи дети!
– Пропустил бы ты нас, Кощеюшка! – отчасти почтительно, отчасти насмешливо добавил Милобуд. – Это все добро – каганово, тронешь – перед каганом будешь отвечать. А сильнее царства Хазарского ничего на свете нет. У него рать – десять тысяч с тьмою, да все конные! И тебя, и Кощееву гору твою по клочкам разнесут!
– А девка чья? – спросил подручный Кощея. – Куда ее?
– Девка – невеста каганова.
– Ух ты ж, ётуна мать!
Подручный подошел. Дединка слышала, как приближается к ней скрип снега под его ногами, и жаждала съежиться так, чтобы стать величиной с мышь. А лучше совсем исчезнуть. Не вышло: холодные жесткие пальцы взяли ее за подбородок и заставил поднять голову. Она бросила робкий взгляд на его личину из сухой волчьей морды и отвела глаза. Успела увидеть только рыжеватую бороду.
– Получше не нашли для кагана? – насмешливо бросил навец. – И тоща, и личиком не маков цвет, да и годков ей, поди, набежало уж за двадцать…
Испуганная и замерзшая, Дединка выглядела еще менее пригодной в жены самому кагану, чем обычно.
– Ты чужую невесту не хули! – обиженно ответил Городислав. – Она зато ростом вон как высока, да и рода среди наших наилучшего.
– Эта,
