Елизавета I - Маргарет Джордж
«Ох, Джон Ди, – подумала я, – ты уверен в том, что видел? Это безумие».
Кэтрин, сидевшую рядом со мной, начала бить крупная дрожь, и дамы сбились в кучку, чтобы согреться.
Позади остался Ламбет, потом Барн-Элмс и Мортлейк. Я попыталась разглядеть маленькую мортлейкскую пристань, но она была скрыта туманом. За Мортлейком по обоим берегам потянулись ивы и тростники, темным кружевом вырисовывавшиеся на фоне светлеющего неба. А потом впереди показались башни Ричмонда за неприступной стеной, шпили, пронзавшие густую пелену тумана и увенчанные блестящими флюгерами. Ну наконец-то!
– Дамы, вы все стойкие путешественницы, – сказала я. – Скоро мы все будем в тепле.
Если бы я только знала, что тепло мне уже не будет никогда.
Началась самая мрачная и унылая пора – веселые праздники остались позади, на обледенелых дорогах подстерегали опасности, зимние шторма делали моря практически непроходимыми, а дрова и еду надо было экономить. При дворе тоже практически никого не осталось. Многие придворные разъехались по домам – заниматься заброшенными хозяйственными делами. Хелена, жившая неподалеку, отправилась к своей семье.
Большой зал буквально просил устроить там какое-нибудь развлечение; он являл собой чудесную площадку для представлений. Но при дворе сейчас просто недоставало народу, чтобы что-то затевать. В особенности одиноко было Юрвен, поскольку молодежи во дворце практически не осталось.
– Боюсь, я оказала тебе дурную услугу, – сказала я. – Придется тебе скучать здесь со стариками. Как только погода наладится, я отправлю тебя обратно домой.
Однако мои слова ее, похоже, вовсе не обрадовали. Вот, значит, как.
– Все понятно, – сказала я. – И когда же вернется этот молодой человек?
Она зарделась и принялась внимательно разглядывать что-то чрезвычайно интересное за окном.
– На носу День святой Агнессы, – заметила я. – Возможно, она даст ответ на твой вопрос.
– Тогда мне понадобится отдельная комната, – взбодрилась она.
– Так ты знаешь обряд?
– Я же валлийка. Мы знаем все магические обряды, какие только существуют на свете!
– Отлично, – рассмеялась я. – Значит, вечером двадцатого января будет тебе отдельная комната. Что еще тебе понадобится?
– Небольшая лепешка из муки, яиц, воды и соли. Две белые свечи из чистейшего девственного воска. И еще мне придется весь день поститься, так что, с вашего позволения, на ужине меня не будет.
Кажется, она без ума от этого молодого человека, кто бы он ни был.
– Эти желания исполнить проще простого. – Я улыбнулась, глядя в ее восторженные глаза. – Ты действительно во все это веришь?
– О да! – воскликнула она. – У нас в деревне одна женщина гадала на святую Агнессу и увидела целых троих мужчин, а не одного, и у последнего была деревянная нога. И все сбылось! Она выходила замуж трижды, и у третьего мужа вместо ноги была деревяшка. Когда она гадала, он был еще женат на другой женщине.
– Поделись со мной, как вы в Уэльсе гадаете?
Когда-то давно мне о том же рассказывала Бланш Пэрри.
– Перед гаданием вы весь день поститесь. Потом печете лепешку и кладете ее у очага. На лепешке пишете свои инициалы, а затем спиной вперед возвращаетесь к себе в постель. Самое главное – за весь день не произнести ни словечка! Ложитесь спать. Пока вы будете спать, явится призрак вашего суженого, напишет на лепешке свои инициалы, а следом приснится вам. Утром вы встанете и посмотрите, что написано на лепешке. Дальше, если суженый вам нравится, нужно съесть кусочек лепешки. Это разрушит чары. После этого можно опять говорить.
– Ох, этак ты к утру будешь голодная как волк! А рассказывать, кого видела во сне, можно?
– Только если он вам не нравится. Если сон рассказать, он не сбудется.
– Получается, если ты не расскажешь мне, кого видела, значит это был тот, кто тебе нравится?
– Да, крестная.
– Тогда я буду надеяться, что ты не сможешь рассказать.
Болтовней об этих глупостях я надеялась отвлечь юную и милую девушку от ощущения тяжести и конца, которое нависло над нами. «Это все погода», – твердила я себе. Но правда заключалась в том, что предупреждение Ди вселило в нас чувство обреченности, несмотря на то что мы покинули Уайтхолл.
Кэтрин с каждым днем становилась все бледнее и как-то призналась мне, что после той поездки на барке никак не может согреться, сколько бы поленьев ни подкидывала в огонь и как бы ни куталась в меха. Я чувствовала себя виноватой, что притащила ее сюда.
Роберт Сесил, ни словом, ни взглядом ни разу не давший мне понять, что его ждут дома, составлял нам неизменную компанию при дворе, как и адмирал Говард. Приехали ко двору и Джон Харингтон с Джоном Кэри. Зато Рэли даже носу не казал из своего поместья в Шерборне, где у него гостил лорд Кобэм. Эджертон был у себя дома, в Лондоне, как и лорд Бакхерст.
Таким образом, отсутствующие пропустили самую потрясающую новость за много лет. Маунтджой наконец-то захватил О’Нила, и теперь тот был в нашей власти. С тех самых пор, как испанцы сдались после битвы при Кинсейле и уплыли домой, он находился в бегах и отказывался сдаваться. Мои войска постепенно подавили сопротивление ирландцев на юге и на западе и оттеснили О’Нила на север, в Ольстер, окружив его на маленьком лесистом пятачке близ озера Лох-Эрн. Его владения были разрушены, а старый коронационный трон в форте Таллихог разбит на куски. В стране свирепствовал голод, и от историй про людей, вынужденных есть траву, а иной раз не брезговавших и людоедством, в жилах стыла кровь. В конце концов О’Нил, первый граф Тайрон, безо всяких условий сдался Маунтджою, написав: «Не выставляя никаких требований и условий, я сим целиком и полностью отдаю себя на милость Ее Величества».
Не выпуская письмо из рук, я снова и снова перечитывала его. Сесил покорно стоял передо мной.
– Я вижу, это послание окуривать не потребовалось, – едким тоном заметила я. – От него-то наверняка разило смертью.
И прежде чем он пустился в пространные объяснения, добавила:
– Впрочем, хорошим новостям, даже если они пришли из скверного места, благовония не нужны.
Он вздохнул с облегчением.
Голова шла кругом. Она уже кружилась раньше – от головной боли, которая донимала меня два дня кряду вместе с ноющими от холода костями. Но сейчас это было головокружение ликования. У нас все получилось. Мы подавили ирландское восстание. Мы совершили невозможное! И все это несмотря на то, что ирландцам помогали злокозненные испанцы!
– Каковы будут наши условия? Чего мы от него потребуем? – спросил Сесил.
Мне не пришлось даже думать над ответом.
– Он должен отречься от
