Елизавета I - Маргарет Джордж
– Вы написали письмо? – спросила я, понизив голос, чтобы не услышали остальные.
– Да, дорогая кузина, – кивнула та.
– А ответ получили?
– Да, пока вы гуляли. Он пришел из Уонстеда, куда она перебралась.
– Дайте взглянуть.
Кэтрин послушно поднялась и, подойдя к своему сундучку, достала оттуда конверт. Печать на нем была сломана. Ни слова не говоря, она протянула конверт мне.
Летиция наверняка откажется ехать под каким-нибудь предлогом. Леди Эссекс – леди Лестер – мистрис Блаунт сошлется на нездоровье или на то, что удалилась от светской жизни ради молитвы. И мне не придется ее видеть, не придется действовать, подчиняясь побуждению уладить все нерешенные вопросы в моей жизни. Порыв, которому я поддалась под влиянием смеси сентиментальности со страхом, что мое время уходит, улетучился. Разве я не чувствовала себя лучше, чем последние двенадцать лет? Это все меняет.
Я развернула письмо и прочла:
«Летиция Ноллис с благодарностью принимает великодушное приглашение Ее Величества вместе посетить их родовой замок. Да хранит ее Господь до того дня, когда мы встретимся там».
Летиция Ноллис. Девичья фамилия, под которой я ее когда-то узнала. Все остальные она отбросила, как старое платье. Что это? Какая-то уловка?
Как же я устала от этих вечных попыток раскусить мотивы окружающих. Тут со своими бы разобраться. Она сказала «да». Она приедет. Мы встретимся во дворе, где наши предки детьми играли вместе. Я попытаюсь взглянуть на все глазами ребенка, как в те времена, когда мир был еще новым и неиспорченным.
Мы пустились в путь погожим октябрьским днем. Дожди святого Свитуна давным-давно прошли, оставив по себе сочную зелень лугов и полей, радовавшую глаз куда дольше положенного срока. Плоды налились, жадно впитав изобильную влагу; яблоки в этом году были больше теннисного мяча, груши – размером с кошель, спелая ежевика поблескивала в колючих зарослях, маня своей сладостью. Замок Хивер находился в тридцати милях к югу от Лондона в направлении Кента и на таком же удалении от южного побережья. Благословенный, защищенный от напастей уголок.
Таких маленьких замков и обнесенных рвами особняков по всей стране стояли сотни, если не тысячи. В Хивере не было ровным счетом ничего особенного. Там появилась на свет моя мать; там мой отец в пылу страсти добивался ее благосклонности. После того как развалился его четвертый брак с Анной Клевской, он отдал замок ей, но она никогда там не жила. Ей нравилось находиться поближе к Лондону. После ее смерти Хивер купила состоятельная католическая семья Уолдегрейв.
– Она встретится с нами там? – в пятый раз уточнила я у Кэтрин.
– Да. Сказала, ей проще будет добраться туда прямо из Уонстеда, поскольку он лежит к востоку от Лондона.
Как и я, Летиция явно нервничала в ожидании встречи и, что было вполне разумно, решила сократить время пребывания в нашем обществе, добравшись в Хивер самостоятельно.
– Когда она планирует прибыть?
– Она сказала, шестнадцатого.
Сейчас только четырнадцатое. У нас будет время исследовать Хивер вдвоем. Ну и славно.
– Смотрите! Вот он!
Кэтрин выпрямилась и указала вперед. Солнце отражалось от воды во рву, так что я видела лишь резкий сияющий прямоугольник. То, что он обрамлял, было не разглядеть.
Сердце готово было выскочить из груди. Мой отец трубил на этом холме в рожок, чтобы оповестить всех о своем приближении. Мне было страшно. Я не знала, что будет дальше.
Мы медленно спустились в долину, пересекли мостик через речушку Эден – в этот миг солнечные блики на воде во рву сместились, и нашим глазам открылись каменные стены замка, похожие на медовые соты, мерцающие на крохотном рукотворном островке. Они манили, суля красоту и тайны.
– Кажется, мы нашли Астолат, – пробормотала Кэтрин. – Дома ли лилейная дева Элейн?
Выглядел он и впрямь в точности так, как я всегда воображала себе замки из легенд о короле Артуре, – маленький, отгороженный от внешнего мира, изысканно красивый, с высокой башней, из окна которой прекрасная дева могла выглянуть и увидеть внизу своего рыцаря.
– Сомневаюсь, чтобы ваша бабушка Мария или моя мать сошли за лилейную деву, – со смешком произнесла я, и чары рассеялись.
Внутри этих стен жили две очень земные девушки, ни одна из которых даже не думала угасать из-за безответной любви.
Мы пересекли массивный деревянный подъемный мост; наша свита последовала за нами. Впереди высились величественные ворота с тройной решеткой. Она была поднята, но зубцы ее угрожающе поблескивали.
Сэр Чарльз Уолдегрейв, нынешний владелец, уже ждал нас у входа. Высокий мужчина, такой же внушительный, как и его имя. Он низко поклонился – ниже, чем того требовал этикет, – затем повел наших лошадей через массивные ворота во двор.
Места там оказалось всего ничего; современные постройки, лепившиеся к старым крепостным стенам, съели его. Из-за всех этих строений в перекрестьях темных балок двор стал походить на узкую лондонскую улочку.
Я на мгновение остановилась и обвела двор взглядом. Может, я когда-то уже здесь бывала? Казалось ли все это знакомым? Но едва эта мысль промелькнула, воспоминание ускользнуло и рассеялось.
– Для меня огромная честь приветствовать вас под моим кровом, – произнес Чарльз. – Когда вы в последний раз посещали свое фамильное гнездо?
– Однажды в глубоком детстве я видела его снаружи, – сказала Кэтрин. – Это все. Я родилась уже после того, как моя семья перестала владеть замком. Но он надолго поселился в нашем воображении.
– Я, кажется, когда-то здесь бывала, – ответила я, – но когда и как, сказать не могу.
Возможно, я была здесь с Марией Болейн? Она привозила меня повидаться с моими дедом и бабкой? Они умерли следом за моей матерью. Не поэтому ли все воспоминания об этом месте были столь смутны?
– Если бы камни умели говорить… – Он улыбнулся. – Позвольте проводить вас в ваши покои. Но должен вас предупредить, хотя Хивер и был домом королевы, это было до того, как она ею стала, так что обстановка тут не слишком-то королевская…
– Вам не за что извиняться, сэр Чарльз, – заверила я его.
Отведенные нам покои располагались на третьем этаже, в западном крыле, и выходили окнами в сад, за которым тянулись луга. Комнаты были уютными и гостеприимными. Мы расположились. Нашу свиту поселили в домиках по ту сторону рва. Мы остались в одиночестве – насколько могут остаться в одиночестве королева и ее кузина. Аккуратно сложенные одеяла и комод с тазом и кувшином представляли собой все скромные удобства. На полированном столе стоял простенький подсвечник.
Я обошла комнату, примериваясь к ней.
Что-то в душе моей матери стремилось подняться выше
