Мастер сахарного дела - Майте Уседа
– Что такое две тысячи песет в обмен за предотвращение революции?
Глава 16
Колокол пробил девять раз еще до восхода солнца, а Мар уже не спала. Накануне вечером, уложив отца, она с Баси осмотрела новое каменное жилище. Дом построили совсем недавно. Стены украшали изысканные расписные обои, комнаты были обставлены изящной мебелью. Стоявшие в гостиной книжные шкафы тут же привлекли ее внимание, а съестные припасы на кухне располагали всем необходимым. Три спальни с роскошными деревянными кроватями с балдахином, одна уборная с большой ванной, краны с проточной водой и современные газовые лампы на потолках. Снаружи – просторное крыльцо с несколькими плетеными креслами, откуда можно было любоваться закатом. Напротив – разбитый перед домом очаровательный сад. Донье Ане бы здесь понравилось, подумала Мар. Но в подобные мысли погружаться она себе не позволяла; в противном случае ею бы овладела грусть, и она в конце концов впала бы в такую же глубокую тоску, как и отец.
За домом находился участок, в конце которого стояла деревянная хижина с крышей из пальмовых листьев, где жили домработники, чьих имен Мар не запомнила.
Залитая утренним светом спальня показалась ей особенно уютной; в ней даже был мраморный камин, который, по-видимому, никогда не ведал огня.
Давно уже на ногах, она ощущала жуткое нежелание строить новую жизнь, как вдруг из дома до нее донеслись возбужденные голоса. Вскочив с кровати, она набросила зеленый халат из тонкого хлопка и вышла из комнаты.
Ссорились на кухне. Зайдя туда, Мар увидела Баси, ругавшуюся с назначенной им Фрисией дворовой. Баси изо всех сил старалась выхватить у нее из рук медную кастрюлю.
– Что тут происходит?
Те вмиг замолчали, и Баси отпустила кастрюлю.
– Вот эта, сеньорита Мар, все хочет делать сама.
– И в чем дело?
Баси приблизилась к Мар с намерением что-то ей прошептать.
– Но домработница ведь я.
Поставив кастрюлю на столешницу, негритянка сделала шаг к ней навстречу и расплылась в сверкающей белозубой улыбке, выделявшейся на фоне ее темной кожи.
– Доброе утро, нинья[12] Ма, – медовым голосом поприветствовала она ее.
– Доброе утро… Простите, вы представились нам вчера, но я не запомнила вашего имени.
– Как тут запомнить, – выпалила Баси, – когда имя у ней с километр.
– Меня зову Франциска Пурисима Консепсьон Эчеверрия, нинья Ма. Но можете звать меня Мамита. Служу вам, Господу и доктору.
– Сеньорита, скажите ей, что о вас и о докторе здесь забочусь я.
– Это приказ Фрисии, Баси. Она не уйдет.
– А мне тогда что делать? – возмутилась Баси. – Фрисия вышвырнет меня из асьенды. Бросит меня в эту, как ее, ма… ма…
– Манигву. Это то, что рахте вокруг асьенды, – пояснила Мамита.
Баси так и не поняла, что значило это слово, но настаивать не стала. Мар потерла лоб.
– Придется вам работать вместе, так что, Баси, смирись. Твой заработок не зависит от Фрисии, поэтому сказать она тебе ничего не может. Ты работаешь на нас, и никто никуда тебя не вышвырнет, не надумывай.
– А как по Фрисии, так меня бы там львы растерзали.
– Перестань говорить глупости, Баси. На Кубе львы не водятся.
– Вы уверены, сеньорита?
– Точно тебе говорю.
– Там, за асьендой, львы, може, и водятся, нинья Ма. Мы их, кажись, привезли с собой из Африки на колаблях.
– Видите, сеньорита?
– Ох, Баси, у меня уже голова разболелась. Кажется, я переспала.
– Я сделаю ва кофею крепкого. Ва и вашему папе.
– Спасибо, Мамита.
– А мне что делать?
– А вы сделате банановы сок, – ответила Мамита, подавляя смешок, и, не успела Баси и слова сказать, отвернулась.
Фыркнув, Мар направилась в спальню отца. Постучала – в ответ тишина, потому она сама отворила дверь и вошла в комнату. Подойдя к кровати, она увидела отца. Он спал. Воспользовавшись удобным случаем, она обыскала его одежду и нашла героиновый сироп. Взяв бутылочку в руки, она с секунду на него посмотрела – и унесла к себе в спальню.
Перед завтраком Мар привела себя в порядок, надела белую кружевную блузу из мягкого крепа и ванильного цвета юбку. Пока она застегивала пояс, к ней в спальню ворвалась Баси.
– Сеньорита, доктор проснулся. И хочет вас видеть.
– Передай ему, что сейчас приду.
– Он как будто рассержен до ужаса.
Застегивая на ходу последнюю пуговицу на блузе, Мар вышла из комнаты и направилась к отцу. Он метался по всей спальне, что-то разыскивая.
– Где он? – сходу бросил он ей.
– Кто? – попыталась притвориться Мар.
– Не кто, а что. Он лежал в кармане жакета – и вдруг исчез.
– Значит, вы его потеряли.
Доктор Хустино изменился в лице.
– Как бы не так! – Пытаясь успокоиться, он несколько раз вздохнул. Все тело его дрожало. – Мар, отдай мне его.
– Разве вы не видите, что он с вами делает?
Доктор Хустино встал напротив нее.
– Мар, у меня в чемоданчике опиума с морфином столько, что хватит погрузить в сон целую деревню. Мне… мне просто нужно время.
– Он делает с вами то же, что и с теми детьми. Они готовы были специально заболеть или поднять на своих матерей руку, лишь бы им дали еще. Разве вы позабыли? Мы сами тому были свидетелями. Я думала… Думала, что вы от него избавились.
– Это последняя бутылочка. Закончу ее – и все, обещаю. А пока он мне очень нужен.
– Отец, пожалуйста…
– Дай, я сказал!
Враждебность его голоса перепугала ее. Она никогда не видела его таким. Сжав губы, она пошла за сиропом и вручила его отцу. Тот открыл его и немедленно отпил. Затем снова лег в кровать.
– Вам бы поесть, – сказала ему Мар, когда он закрыл глаза. – Нельзя на голодный желудок в таком состоянии…
– Пожалуйста, уходи…
Растерявшись, Мар на мгновение остановилась, ища более убедительные доводы, но делать было нечего. Захлопнув за собой дверь, она закрыла руками лицо и заплакала.
Баси с Мамитой тут же бросились к ней. Будучи более легкой и проворной, Баси подбежала первой.
– Не плачьте, он скоро поправится, вот увидите.
– Не знаю, Баси, не знаю. Он как рассудок потерял.
– Для него это очень сильный удар, и ему нужно время.
– Скорблю вмехте с вами по вашей матухке, – низким голосом произнесла Мамита. – Хозяйкина служанка мне се рассказаа. Чера вечером я молила за нее Боженьке.
– Спасибо, Мамита.
Вдруг в дверь постучали. Баси с Мамитой бросились было открывать, но натолкнулись одна на другую, и дверь в итоге отворила Мар. Баси с Мамитой остались в кухне, подозрительно переглядываясь: кого могло принести в такую рань?
Отворив дверь, Мар вздрогнула: на пороге стоял
